Папин сынок (гет)

Розыгрыш может быть очень утомительной работой, требующей исследования, планирования и идеального исполнения, чем и славились Мародеры. Ремус потратил несколько дней на исследования, в основном на поиски Гарри. Он проверил каждый сиротский приют, который смог найти на британских островах. Он использовал все свои контакты, чтобы выяснить, не появилась ли в какой-нибудь волшебной семье недавно еще один ребенок. Он даже пытался поговорить с Дамблдором, хотя и не думал, что получит прямой ответ.

— Я был его дядей во всем, кроме крови. Ребенок знает меня и любит играть со мной. Я действительно чувствую, что должен навестить его, теперь, когда он лишился своих родителей. Это мой долг более чем в одном смысле.

Старик настаивал. — Он в гораздо большей безопасности, если никто не знает о его местонахождении и никто не навещает его. Я позаботился о том, чтобы его хорошо содержали и защищали самыми сильными чарами, какие только может поставить магия. Он слишком важен, чтобы ставить под угрозу его безопасность, а ты известный друг его родителей. Быть замеченным возле его нового дома — это риск, на который мы не можем пойти.

— От кого ты хочешь его защитить?

Дамблдор вздохнул, как будто он уже объяснял это много раз. — Ты знаешь, мы захватили не всех сторонников Волдеморта, и слишком многие из захваченных использовали предлог «империус», чтобы освободиться. Они могут захотеть закончить работу, начатую их хозяином, и убить мальчика. Мы не можем этого допустить.

Ремус все еще не был убежден. — Я желаю Гарри долгой и счастливой жизни, но почему ты продолжаешь настаивать на том, что он так важен? Он всего лишь малыш.

Ремус в любом случае не ожидал прямого ответа, но этот разговор дал ему достаточную зацепку, чтобы поискать еще. В отличие от большинства чистокровных, мир магглов не был для него чужим. Лили имела к этому большое отношение, а также к его несчастью, которое заставляло его искать работу везде, где он мог. Он примерно знал, где жила сестра Лили, и быстрый поиск в телефонной книге дал ему точный адрес. Используя заклинание невидимости, он посетил это место и отчетливо слышал двух малышей в доме. Это было все, что ему нужно было знать.

Теперь он мог присоединиться к своему другу, чтобы продолжить планирование.

* * *

Длинный элегантный лимузин медленно въехал на Тисовую улицу, привлекая к себе много внимания. Он остановился перед домом №4. Шофер, одетый в изысканно украшенную униформу, вышел и открыл пассажирскую дверь молодому человеку аристократического вида, который вышел, несколько секунд оглядывался по сторонам и направился к двери дома, где вежливо постучал.

Вернон Дурсль открыл дверь и был немного ошеломлен, когда увидел машину и мужчину перед собой. Они выглядели более стильно, чем он когда-либо видел. Стараясь вести себя наилучшим образом, он спросил: — Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Мистер Дурсль, я хотел бы поговорить с вами, если вы не возражаете.

Вернон тупо кивнул и продолжал пялиться на незнакомца, который был одет в сшитое на заказ пальто с меховой оторочкой, соответствующее погоде, и качественную шляпу, прикрывавшую его черные волосы. Глаза мужчины казались знакомыми, но он не помнил никого похожего.

— Внутри, — напомнил мужчина Вернону.

— Конечно, сэр. Пожалуйста, входите, — сказал Вернон самым вежливым тоном, отходя в сторону и пропуская мужчину внутрь.

Петунья, которая ждала внутри, оказалась более наблюдательной, чем ее муж.

— Джеймс? Этого не может быть! Они сказали, что ты умер!

Джеймс неохотно улыбнулся и снял шляпу, обнажив свои непокорные черные волосы.

Он преувеличенно поклонился, прежде чем сказать: — Что ж, Туни, слухи о моей смерти были преждевременными, как ты можешь видеть.

На Петунью его улыбка не произвела впечатления.

— Где Лили? — многозначительно спросила она.

Джеймс сразу стал серьезным. — Увы, она была убита. Я не смог спасти ее. Мне жаль.

— Тогда почему ты здесь? — она набросилась на него: — И почему сейчас?

— Я полагаю, вы, возможно, знаете, где Гарри, — сказал Джеймс.

— Почему мы должны знать, где твой ненормальный сын? — Вернон плюнул. Теперь, когда он также узнал этого человека, он потерял свое уважение.

Вернон не заметил никакого движения, но Джеймс внезапно взял палочку, направив ее ему в лицо. Вернон замер, когда Джеймс контролируемыми движениями повел палочкой, произнося какие-то слова, которых он не понял.

— Кто-то наложил на тебя проклятие принуждения, Вернон, и, возможно, на Тунью тоже. Пожалуйста, сядь на диван и позволь мне избавить тебя от него.

Дурсли сделали, как просили, хотя Вернон ворчал.

Джеймс пробормотал заклинание, чтобы заставить их уснуть. Затем он использовал свою подготовку аврора, чтобы проверить обоих магглов на наличие каких-либо заклинаний. Он нашел несколько заклинаний принуждения, а также отслеживающие чары. Он снял принуждение и переместил отслеживающие чары с людей на кушетку. Кто бы их ни наложил, он не будет знать, что они нейтрализованы. Затем он вышел на задний двор и взмахнул палочкой, произнося еще несколько заклинаний. Его хмурое выражение усилилось от того, что он там обнаружил. Несколько минут спустя он вернулся внутрь и разбудил Вернона и Петунью.

— Пожалуйста, Джеймс, расскажи мне, что произошло на Хэллоуин, — умоляла Петуния со слезами на глазах, пока Вернон изо всех сил пытался ее утешить.

Джеймс рассказал ей все, что знал.

— Тогда кого они похоронили вместо тебя? — спросила Петуния, когда он закончил свой рассказ.

— Мой двойник тоже был сложен так же, как я, с костями, мышцами и кровью, созданными магией. Смертельное проклятие, вероятно, разнесло его на куски, и все же, на мой взгляд, он выглядел достаточно похожим, чтобы другие могли совершить эту ошибку. Теперь, после проверки тебя, это кажется еще более оправданным, чем раньше.

— Что ты имеешь в виду?

— Я обнаружил, что вы оба были под принуждающим проклятием, которое я снял, и на дом также было наложено какое-то принуждение, которое я также снял. Итак, где Гарри?

Лицо Петуньи исказилось от ужаса. — О, дорогой! Я ужасно с ним обращалась. Он здесь, спит под лестницей, маленький.

Она поспешно подошла к чулану под лестницей и достала спящего ребенка, нежно баюкая его. — Я не знаю, почему я так с ним обращалась. Я никогда не смогу простить себя за это! — в ее глазах появились новые слезы.

— Это были те чары принуждения, которые заставили тебя вести себя таким образом. Я знаю, ты бы никогда не относилась к сыну Лили хуже, чем к своему собственному, — попытался утешить ее Джеймс, в то время как Вернон выглядел так, как будто не верил собственным глазам.

Резкий крик с верхнего этажа заставил Вернона пошевелиться.

— Я приведу Дадли вниз, — вызвался Вернон, казалось, ему не терпелось что-нибудь сделать или просто уйти от неприятного разговора.

К тому времени, как Вернон вернулся с Дадли, Гарри тоже уже проснулся и сидел на коленях у отца. Петунья рассказывала Джеймсу о том, как обнаружила Гарри у своей двери и о сопроводительном письме.

— Несколько дней спустя Северус Снейп принес нам посылку с вещами, собранными в Годриковой Впадине, вещами, которые, очевидно, были волшебными, — добавила она.

— Ты знаешь Снейпа? — Джеймс задумался.

— К сожалению, да. Раньше он жил неподалеку, в «Паучьем тупике», который был районом низкого класса недалеко от нашего района. Он подружился с Лили, когда ей было лет восемь или девять, и он был первым, кто сказал ей, что она волшебница.

— Но зачем ему что-то приносить сюда? Я уверен, что он был Пожирателем Смерти… последователем Темного Лорда.

— Я не знаю. Он мне никогда не нравился. Он только дал мне шкатулку и сказал, что Дамблдор попросил его доставить ее. Он выглядел так, как будто ему не нравилась сама мысль о разговоре со мной.

Как бы ему ни хотелось обсудить это еще немного, он знал, что Петунья не смогла дать ему больше никакой информации.

Джеймс после этого надолго не задерживался. Он помог Вернону перенести все, что было в комнате для гостей, в другие комнаты и помог Петуньи обустроить комнату для Гарри.

— Я зайду завтра вечером, чтобы обсудить, как действовать дальше, если вы не возражаете, — сказал он, как только комната была готова.

— Ты знаешь, что тебе всегда рады, — заверила его Петунья. Вернон тоже кивнул. Хотя он боялся Магии, Джеймс ему не мог не понравиться.

* * *

Лунатик ждал его в маггловском отеле, где Джеймс зарегистрировался как мистер Жак Де-пойтерс. Это даже не было ложью. Предки Поттеров происходили из Франции, где все еще существовала другая ветвь семьи. Англичанам не понравилось французская фамилия, и они переделали ее в «Поттер». Затем они вступили в брак с Певереллами и гриффиндорцами, в конце концов став единственными известными потомками этих линий.

— Как все прошло? — спросил он.

— Лучше, чем ожидалось. Они оба были под чарами принуждения, и на доме также была какая-то защита от принуждения. Как только я снял их, они вернулись к цивилизованным людям, которых я знал раньше. Я также разобрался с отслеживающими чарами, наложенными на них. Однако я оставил защитные чары.

— Почему ты оставил Гарри там?

— Без чар принуждения они будут хорошо обращаться с Гарри, чувствуя вину за то, как они вели себя последние несколько недель. Я думаю, у старика есть шпион поблизости — дом там был куплен через два дня после Хэллоуина. Я думаю, нам, возможно, нужно поместить туда еще какого-нибудь ребенка.

Лунатик улыбнулся с явным озорством. — Это розыгрыш, достойный мародеров.

Он снова стал серьезным. — Что нам делать с Бродягой?

— Я связался с его двоюродной сестрой, Андромедой Тонкс. Она юрист и собирается заставить министерство отдать его под суд, где его наверняка признают невиновным. Я оплачиваю все расходы, и я совершенно уверен, что Сириус будет настаивать на возвращении каждого кнута обратно, как только он вновь обретет свободу.

— Это верно, — согласился Лунатик.

* * *

Потребовалось еще несколько недель, чтобы все закончить. Сириуса Блэка допросили под действием сыворотки правды и доказали его невиновность по всем пунктам обвинения. Его немедленно освободили и хорошо компенсировали за несколько недель, проведенных в тюрьме. Андромеда также позаботилась о том, чтобы его невиновность была предана широкой огласке, чтобы устранить любые сомнения, которые у некоторых могли возникнуть.

Несмотря на его короткое пребывание в Азкабане, ему потребуется довольно много времени, чтобы восстановиться, и Джеймс… извините, месье Жак Де-пойтерс, пригласил его сделать это на своей вилле на Французской Ривьере⁽¹⁾, хотя это было не по сезону.

Как только судебный процесс закончится, Джеймсу также нужно будет закончить переговоры с Дурслями.

— Ты знаешь, я надеялась иметь по крайней мере двоих детей, но после рождения Дадли врачи сказали мне, что я не должна рисковать еще одной беременностью. Ты знаешь, мне едва удалось остаться в живых. Когда у меня появился Гарри, это заставило меня снова задуматься, особенно после того, как ты снял те мерзкие чары… — Петуния рассказала ему.

— Я знаю, ты любишь Гарри, это все, что осталось от твоей сестры, но ему нужно расти среди людей, которые творят магию, а не тех, кто ее боится.

— Я знаю, Джеймс. Это просто… — в ее глазах стояли непролитые слезы.

— Тогда почему ты не хочешь усыновить ребенка? — предложил Джеймс.

— Мы пытались, примерно за три недели до Хэллоуина. Это длительная процедура и большая очередь. У нас не так много шансов получить одобрение, тем более что у нас уже есть собственный ребенок. Похоже, что у бездетных пар больше шансов.

Джеймс улыбнулся. — Я думаю, что могу помочь тебе, и это также обмануло бы старика и его шпионов.

Дурсли были просто слишком рады принять его помощь.

Хотя это и не совсем законно, некоторые хорошо вложенные деньги оказались очень эффективными в ускорении процедур и преодолении бюрократических препятствий. Некоторые незаметно наложенные заклинания оказались еще более эффективными.

Несколько дней спустя Гарри Джеймс Поттер покинул Тисовую улицу со своим отцом, в то время как Дурсли приветствовали еще одного годовалого мальчика, с темными волосами, сине-зелеными глазами и шрамом от несчастного случая на лбу. Они решили назвать его Генри.

Мистер Де-пойтерс покинул Британию тем же путем, каким прибыл, воспользовавшись маггловским рейсом. Его сопровождали его сын и двое его доверенных друзей. Никто в волшебной Британии даже не знал об их отъезде.

1) Ривье́ра (итал. riviera «побережье») — французско-итальянское побережье Лигурийского моря от Канн (иногда относят к западной границе Тулон) на западе до Специи на востоке.Французская часть вместе с княжеством Монако называется «Лазурный берег» (Ницца, Канны, Марсель, Сан-Тропе), итальянская часть делится на два района: от французской границы до Генуи — Ривьера-ди-Поненте (Сан-Ремо, Империя), от Генуи до Специи — Ривьера-ди-Леванте (Портофино, Рапалло, Портовенере, Чинкве-Терре). Ривьера-ди-Поненте и Ривьера-ди-Леванте составляют Итальянскую Ривьеру.Ривьера — типичный пример так называемого средиземноморского климата, температура зимних месяцев — +9…+12 °С, летних — +22…+25 °C. Количество солнечных дней в году — от 270 до 300, осадки в основном в виде дождей (особенно в итальянской части), 500—700 мм в год. Протяженность побережья приблизительно 370 километров. Во флоре наблюдается большое количество кустарников, а также участки лесов. Благодаря тёплому и подходящему климату отмечается довольно развитое виноградарство, цветоводство и плодоводство. До Первой мировой войны Ривьера была одним из центров для больных туберкулёзом, после стала популярным курортом.Французская Ривьера Также часто «Ривьерой» называют не только итальянскую часть. Кроме того, так называют прибрежные местности с типичным средиземноморским климатом (район Антальи — Турецкая ривьера, Черноморское побережье Кавказа — Кавказская ривьера, Макарска ривьера — в Хорватии, Будванская ривьера — в Черногории, Южный берег Крыма — Крымская Ривьера, район Санта-Барбары — Американская Ривьера, Египетская ривьера на Красном море, Албанская Ривьера на юго-западе Албании и т. д.).

Вернуться к тексту