Незаметные люди (джен)

Голова раскалывалась. Рон не сдержал стона и попытался подняться, но от боли все вокруг закружилось, и пришлось отказаться от этой идеи. Осторожно открыв глаза, он попробовал оглядеться. Кажется, он все еще в квартире Хенли. Шторы на кухне были распахнуты, и Рон смог увидеть звездное небо и темноту. Интересно, сколько он пробыл в отключке?

Медленно и аккуратно, стараясь не переусердствовать, Рон сел и потянулся руками к затылку. Теплая кровь потекла по пальцам. Нехорошо.

Нужно вызывать подмогу. Трансгрессировать в таком состоянии Рон точно не смог бы, как и вызвать патронуса — сил бы не хватило. Оставалась экстренная связь по аврорским жетонам. Рон не любил пользоваться жетонами: сигнал о помощи получали все авроры и глава Аврората. Это было полезно в чрезвычайных ситуациях; но если бы он воспользовался жетоном сейчас — скоро здесь был бы весь Аврорат. Рон воочию представил лица доблестных воинов Аврората, вырванных с семейных вечеров из-за уизлевского идиотизма.

С другой стороны, четыре убийства за три дня и нападение на аврора — это не шутки. Тут уж было не до стеснительности. Рон тяжело вздохнул, потянулся за жетоном… и выматерился от души.

Жетона не было.

Что же, этого следовало ожидать. Он сам читал дело Питера Хенли и знал, что тот четыре года служил в Аврорате и, конечно же, был в курсе про жетоны. И он понимал, что раненый Рон не сможет трансгрессировать. Хенли выигрывал себе время, чтобы сбежать.

Но почему Хенли не убил его? Это дало бы ему как минимум часов десять — пока Рона хватились бы, пока выяснили, что он получил адрес Хенли от транспортного отдела… Испугался убивать аврора при исполнении? Или опасался убивать одного из Уизли, лучшего друга Гарри Поттера?

Рону потребовалось по меньшей мере десять минут, чтобы подняться на ноги. Перед глазами все плыло — удар по голове был достаточно сильный. И как он мог так сглупить?.. Из-за собственной дурости мог бы быть уже мертв.

Выбора не было — нужно хотя бы постараться вызвать патронус. Вытянув дрожащую в руках палочку, он закрыл глаза и постарался вспомнить.

Это было лето девяносто восьмого. Они с Гарри и Гермионой проводили вместе целые сутки, не в силах расстаться. Гермиона не могла собраться с силами и отправиться в Австралию, а Гарри не хотел жить один — поэтому все трое жили в Норе. Каждую ночь Гарри и Гермионе снились кошмары, и Рон разрывался: он так хотел им помочь, но не знал, что делать. Самому ему ничего не снилось: целыми днями он помогал матери по дому, или Джорджу с магазином, или вместе с остальными восстанавливал Хогвартс. Занятые руки позволяли ни о чем не думать; оплакав Фреда, Рон быстро справился со всем остальным. Он не думал о том, что они пережили. Он не вспоминал, как его лучший друг уходил на смерть. Он не вспоминал, как Лестрейндж чуть не убила его сестру. Он не думал о том, что мог потерять Гермиону — девушку, которую любил больше самого себя. Рон был уверен, что справляется.

Однажды ему приснился сон, в котором Гарри погибал от рук Волдеморта, а Беллатриса убивала Гермиону, и Джинни, и маму. Ему снилось, как кричал от горя отец, как Джордж вопил от бесконечных круциатусов, как Перси сгорал заживо в Выручай-комнате, как Чарли падал с Астрономической башни, как Билла разрывал на куски Сивый.

Он проснулся от того, что Гарри отчаянно тряс его за плечи. "Проснись, Рон, проснись", — приговаривал он, и его голос звучал испуганно. Рон подскочил тогда на кровати, и до него далеко не сразу дошло, что произошло. Кошмар казался настолько ярким, настолько непривычным для него, настолько ужасным, что он не сдержался и разрыдался. Уткнувшись в плечо Гарри, Рон пытался дышать, но не мог — задыхался от слез. Потом его накрыло стыдом — так расклеиться от одного кошмара! Кажется, Гарри гладил его по спине; Рон не мог ничего почувствовать — его трясло.

Ему потребовалось по меньшей мере полчаса, чтобы как-то успокоиться. Гарри помог ему подняться; вдвоем они спустились вниз, в гостиную. Гарри принес воды и, кажется, позвал Гермиону. Или она сама спустилась, словно что-то почувствовала — Рон не помнил. Помнил только, как сидел на полу, глотая воду и пытаясь восстановить дыхание, а Гарри и Гермиона сидели рядом, обнимая его с двух сторон. Они ничего не говорили, только были рядом — и в этот момент Рон как никогда чувствовал их поддержку. Это был не первый раз, когда он благодарил Мерлина и всех богов за то, что у него лучшие друзья в мире; но впервые он чувствовал себя настолько разбитым — и одновременно настолько сильным, потому что он был не один, и впервые ощутил это так четко.

Он уже знал, что не сможет уснуть; он даже успокоиться до конца не смог. Гермиона, словно почувствовав это, поднялась с пола, достала какую-то книгу и пересела на диван.

— Квиддич сквозь века? — усмехнулся Гарри и сел к ней.

— Это единственная книга, которую ты читал, а я нет, — рассмеялась в ответ Гермиона и принялась читать вслух.

Рон сидел на полу, дышал через раз и слушал нежный голос Гермионы. Он не сводил с них взгляда: Гермиона чуть улыбалась, читая строчку за строчкой; Гарри, поджав ноги, сидел рядом с ней и смотрел куда-то в сторону.

Он не помнил, сколько они просидели так. Но запомнил, как Гермиона уснула, уронив книгу на колени. Гарри уже давно дремал, прислонившись к ее плечу. А Рон сидел рядом, смотрел на них и только в тот момент наконец-то смог осознать: они выжили. Они справились. Они действительно победили. В тот момент он и подумал: все будет хорошо, с ними все будет в порядке.

— Экспекто патронум!

Яркий терьер с сообщением об адресе умчался в окно, направляясь к дому Поттеров.

Рон рухнул на ближайший стул. У него получилось.

* * *

Дожидаясь Гарри, Рон смог дойти до ванной и полотенцем перевязать себе голову, чтобы остановить кровь. Он знал лечебные заклинания, но не смог бы использовать их на себе — рану он видел только в зеркало и не рискнул колдовать. Обходить квартиру он тоже не стал: нужно было дождаться Гарри и желательно остаться на ногах к этому моменту. Соображалось плохо; оставалось только надеяться, что в Мунго его подлатают быстро, и уже к утру он будет в состоянии продолжать расследование.

— Рон?

Взмыленный Гарри появился через десять минут с палочкой наизготовку. Увидев Рона, он облегченно перевел дыхание, потом нахмурился, увидев кровь.

— Ты ранен?

Рон стащил с головы полотенце, и Гарри осторожно осмотрел его. Потом взмахнул палочкой, еще раз и еще.

— Вроде остановил кровь, — пробормотал озабоченно. — Что произошло? Кто это сделал?

— Питер Хенли. Надо его найти и остановить. Подробности потом, — сказал Рон. — Мне нужно в Мунго. Свяжись с Эксли.

Гарри кивнул, помог Рону подняться и трансгрессировал вместе с ним в Мунго.

От перемещения у Рона еще сильнее закружилась голова. В приемном отделении он рухнул в ближайшее кресло, Гарри сообщил привет-ведьме, что им требуется колдомедик, и вернулся к Рону.

— Гарри, обязательно свяжись с Эксли. И пусть пошлют кого-нибудь на эту квартиру. Вдруг Хенли вернется.

— Да, Рон, я все сделаю. Я тоже аврор, если ты забыл. — Гарри слабо улыбнулся.

Гарри ушел, а Рон остался дожидаться целителя.

Когда спустя полчаса в больнице появился Эксли, Рон сидел с уже подлеченной головой и готовился к выговору — и, разумеется, не прогадал.

— Я тебя отстраню от дела к хренам собачьим! — рявкнул глава Аврората. — Ты чем думал, когда в одиночку сунулся к потенциальному убийце?! Да еще и никому не сообщил, куда собираешься?!

Орал Эксли по делу. С этим спорить было невозможно. Рон только вздохнул. Потом сказал:

— Боялся его упустить…

— Идиот! — припечатал Эксли, потом выдохнул. — Ладно, Уизли. Рассказывай.

* * *

К Гермионе Рон вернулся далеко за полночь. Открыл дверь и едва не задохнулся — так крепко она сжала его в объятиях. Они простояли, обнимаясь, несколько минут. Потом Рон отстранился.

— Гарри рассказал, да?

— Послал патронус. Рон, ты идиот, ты знаешь?

— Да, Эксли мне уже сказал. — Рон улыбнулся. — Есть что пожрать?

Гермиона закатила глаза. Вдвоем они пошли на кухню, разогрели еду. Пока Рон ел, Гермиона сидела напротив, не отводя от него взгляд. Рон знал: она волновалась. Но нотации не читала, и Рон был ей за это благодарен.

— Хочешь поговорить о работе? Или хочешь отдохнуть? — осторожно спросила, пока Рон с удовольствием уплетал еду.

— Поговорить, — сказал, едва прожевав. Она усмехнулась понимающе: какие-то вещи никогда не меняются.

Он принялся рассказывать:

— Три жертвы. Все трое — сквибы. Двое убиты в своих квартирах ударом по голове. Третий убит в Лютном, тоже ударом по голове. И есть четвертый — убит во Франции, сбежал из Англии после того, как попал у нас под подозрение… Убит авадой. И теперь вот этот, к которому я пошел сегодня.

— Думаешь, это он убил всех четверых?

— Не-а. — Рон помотал головой. — Наверняка не он. Если бы это был он, то я бы сейчас здесь не сидел.

Гермиона помолчала, потом выдохнула:

— Ну ты все-таки дурак. А если бы это был убийца…

— Но ведь не был. Зато! — Рон с усмешкой поднял вилку над головой. — Зато мы знаем, что мой принцип поиска сработал.

— Принцип?

— Ага. Я искал стажеров Аврората, которые могли знать должностные инструкции, но проработали недолго. И при этом часто бывали за границей.

— Причем тут это?

— Первые две жертвы ездили за границу гораздо чаще, чем их коллеги или знакомые. То же самое было и с Питером Хенли.

— И что это значит?

— Ну, Гермиона, ты же умница… Догадайся сама.

Рон знал: Гермиона обожала разгадывать загадки. Если бы она так не увлеклась проблемами магического законодательства, то тоже пошла бы в Аврорат, чтобы расследовать преступления — и справилась бы с этим лучше Рона. В этом он тоже не сомневался.

Гермиона думала минуты три, в задумчивости разглядывая уже остывающий чай. Потом сказала:

— Контрабанда.

— В точку! — Рон улыбнулся. — Сквибы, которые разбираются в маггловском мире, могут провозить контрабанду через границу исключительно маггловским способом. При этом они же могут попадать и в магические места, если это требуется. А находясь в изоляции от магического сообщества, не рискуют так же сильно, как волшебники — на них Аврорат, скорее всего, вообще не обратит внимания, даже если будет шерстить всех волшебников в стране. Идеальная схема.

— Значит, первые три жертвы были контрабандистами?

— Первые две — скорее всего. С третьим — неясно. Вряд ли он был связан с контрабандой, или был мелкой сошкой, я не знаю. Его убили не так, как первых двух, возможно, и вовсе совпадение.

— Значит, можно раскрыть схему? И понять, на кого они работали? Но… почему их решили убить?

— Вот это — самое интересное. Если схема отлично работала, то зачем их убирать? Мы с Эксли думаем, они поняли, что Аврорат близок к раскрытию их сети, и решили убирать всех, кого считали кротами. В любом случае, это мы сможем понять, только когда найдут Хенли… Надеюсь, это произойдет раньше, чем его убьют, как Рожера Эйвери.

Гермиона отхлебнула чай, потом спросила:

— А ты что будешь делать?

— Ну, я рассказал Эксли про контрабандистскую теорию. Они будут ее разрабатывать. А у меня больничный…

— Так ты завтра останешься дома?

— Нет, пойду к Лестрейду, детективу Скотланд-Ярда. Расскажу ему последние новости.

— Думаешь, маггловский детектив сможет помочь с этим делом?

— Думаю, что он сквиб. И да, нам нужна его помощь.

Гермиона улыбнулась:

— Мы, маги, часто недооцениваем магглов и сквибов…

— Ты отучила меня от этого, — сказал Рон и с радостью слушал, как она рассмеялась.

Они еще немного поболтали, потом отправились спать. Уже лежа в кровати и поглаживая засыпающую Гермиону по волосам, Рон подумал вдруг — что, если бы он не ошибся, и Питер Хенли действительно оказался тем самым убийцей, которого они искали? Не лежал бы сейчас Рон рядом с Гермионой…

Нет, все-таки права Гермиона, он и правда был иногда тем еще дураком.