Без вины виноватая (гет)

Мерный гул мотора, должно быть, звучал успокоительно, но не для Гермионы. В железной коробке на высоте десятков тысяч футов над землей она чувствовала себя неуверенно. И не только она. Снейп даже не скрывал дискомфорта, что было для него нехарактерно. Он нервно ерзал, то откидывался на спинку кресла, то опирался локтями в колени и постоянно теребил рукав, где была спрятана палочка. Выглядел он при этом как никогда по-человечески. Впрочем, снейповская непохожесть на себя этим не ограничивалась, ибо дело было не только в поведении. Магловская одежда, которой он заменил свою вечную черную мантию, превратила его в кого-то другого. Больше всего Гермиону удивило, что ничего черного Снейп на себе не оставил. Возможно, в целях конспирации. Если так, конспирация ему удалась на славу: переоденьте Северуса Снейпа в другие цвета — и вуаля — никто его не узнает. Вторым штрихом, полностью меняющим внешность, были собранные в хвост волосы. Мужчина в лилово-бежевой рубашке и меланжевых брюках, сидящий в кресле напротив Гермионы, выглядел гораздо менее мрачным и более молодым. С прежним Северусом Снейпом его роднила нездоровая худоба и неестественная бледность. Самолет тряхнуло, и Гермиона отвлеклась от своих наблюдений.

— Драклова кастрюля, будь проклят Люциус, — процедил профессор.

Со вторым высказыванием Гермиона внутренне согласилась, но назвать это чудо техники кастрюлей… Малфой-старший то ли решил продемонстрировать свои возможности, то ли действительно настолько не разбирался во всем магловском и абсолютно не задумывался о финансовой составляющей, о чем знал подключенный сквиб или сквибы (никто не делился с Гермионой подробностями), но когда они со Снейпом, выйдя за пределы мэнора, переместились с помощью портключа на небольшой аэродром, их ждал частный самолет. Как его организовали за два с половиной часа, Гермиона понятия не имела. Она все еще лелеяла идею вернуть Малфоям потраченное до кната, но сколько всё это стоило, даже боялась предположить. Выбор транспортного средства решил сразу несколько вопросов, в том числе и бюрократических. Если у Гермионы документы были в порядке, то о ситуации Снейпа она не знала и находилась не в тех отношениях с ним, чтобы спрашивать. Грейнджер снова вскинула взгляд на человека, с которым делила небольшой, минималистично, но очень дорого обставленный салон самолета.

— Проклятый павлин! — процедил сквозь зубы Снейп, когда очередная воздушная яма выбила дух из груди.

— На метле летала, на фестрале летала, на драконе летала, — запричитала Гермиона, ненавидя свою панику. — Но это...

Снейп с некоторым интересом посмотрел на нее, но вопросов задавать не стал, через несколько минут бросил в воздух:

— Вы полны сюрпризов, мисс Грейнджер.

Гермиона вздрогнула. От каждого снейповского «мисс Грейнджер» что-то неприятно сжималось внутри, обращение отбрасывало ее к не самым приятным школьным воспоминаниям.

— Вы могли бы называть меня Гермионой, сэр? — не то спросила, не то предложила она.

Взгляд бывшего профессора уперся в нее. Снейп о чем-то думал, что-то взвешивал в уме, глядя вроде бы и в упор, но мимо. Под этим невидящим взглядом сначала было просто неудобно, а затем очень неудобно. Она же не предложила ничего такого — хотел доверия, чем ни шаг в этом направлении?

— Я бы мог, — начал Снейп, и Гермиона на секунду представила, что он сейчас попросит звать его Северусом. От этой мысли кинуло в жар. Было что-то крамольное в том, чтоб обращаться так к своему профессору, пусть и бывшему. Черт, он же легилимент, а если он услышит, о чем она думает?! Стыдно-то как! Она отогнала нездоровую фантазию.

— Не имею ничего против того, чтобы вы обращались ко мне по имени, — спокойно ответил на ее мысленную истерику Снейп. — В моей жизни было достаточно неприятных… собеседников, зовущих меня и так, и этак.

Гермиона опешила. Не то чтоб она считала себя приятной собеседницей, но вот так вот прямо… Снейп закатил глаза и продолжил:

— Преврати я имя и фамилию в триггер, давно составлял бы компанию Локхарту и старшим Лонгботтомам.

Ах вот он о чем. Откровение было неожиданным.

— Можете попробовать, но некомфортно будет именно вам. Поверьте прошедшему через это.

Гермиона вспомнила, что Снейп был немногим старше ее, когда бывшие учителя стали его коллегами.

— Именно. Мне решительно все равно, как вы ко мне обращаетесь, — закрыл он тему, но тут же добавил: — Драко всю жизнь зовет меня Северусом. Вне школы, естественно.

Драко… Мысли перескочили со Снейпа на Малфоя-младшего. Гермиона провела с ним те два часа, что Люциус «поднимал свои связи». Правда, «с ним» было некоторым преувеличением — каждый занимался своим делом. Малфой, разложив костерок прямо рядом с дубом, под которым они сидели, вдохновенно разбирал на составляющие свое зелье. Она то читала, то делала вид, что читает, посматривая на работающего Малфоя: гоняющего Пикса туда-сюда, обложившегося книгами и ингредиентами, выдирающего из себя волосы и чертыхающегося. Тайный алхимический ингредиент не открылся, и он стал рассматривать иные варианты, терпел неудачу за неудачей и все равно продолжал искать. Это, пожалуй, заставило Гермиону почувствовать невольный прилив уважения. К тому моменту, когда домовик сообщил, что гость хозяев ждет ее, Драко так и не нашел ответа. Гермиона решила, что спросит его потом, и даже вполне искренне пожелала удачи. Малфой ответил таким же пожеланием. Об уровне его искренности оставалось только гадать.

— Вы знаете, что было добавлено в зелье? — неожиданно для себя спросила она у того, кто точно знал. Действительно, зачем ждать?

— Пф, — ответил Снейп, и Гермиона приняла ответ за утвердительный.

— Я не учусь у вас зельеварению, значит, мне можно сказать.

— Драко подошел не с той стороны, мать легко поймала его и увела по ложному следу.

Ну конечно, ответить прямо — корона с головы упадет. Но в эту игру Гермиона готова была поиграть:

— То есть она не желала, чтоб он проговорился о каких-то чувствах, которых на самом деле нет?

— Пф, — снова блеснул красноречием Снейп.

Значит, точно не Веритасерум или что-то из его компонентов, реагирующих с Умиротворяющим бальзамом…

— Мерлин правый, конечно нет. Нарцисса всего лишь предположила, что ее гордый до глупости отпрыск может встать в позу «лучше умру, чем…» и наговорить вам всякого…

Драко не был похож на человека, собирающегося «наговорить всякого», он скорее опасался ее, чем пытался оскорбить. Кстати, таким же он был и во время их маленького похода в кладовую Снейпа.

— Не думаю…

— Я тоже. Нарцисса хорошо знает ту версию своего сына, которая… Словом, она не учитывает, что последние годы отразились на всех. Всех изменили. Драко не исключение. Его жизнь оказывалась на кону слишком часто, он видел слишком много того, что в его — в вашем — возрасте не следовало бы. Не скажу, что он перестал быть высокомерным идиотом, а защищается от всех и вся он еще яростнее, чем раньше, но… — Снейп сделал сложное движение рукой, которое, видимо, должно было объяснить, что именно «но», — да и зелий он действительно принял много. Это в любом случае должно было сказаться на скорости и силе реакции.

— То есть просто усиленное зелье, чтобы он полностью опустил защиту?

— Не «просто усиленное». Нет такого понятия. Но направление мысли у вас правильное. Удивительно проницательно для человека, в зельях не разбирающегося.

Шпилька не задела. Почти.

— Вы будто бы поощряете употребление мощных релаксантов. Про поступок миссис Малфой вообще говорить не хочу — зелье и без того серьезное... Нельзя так…

— Ни усовершенствованное мной Противоядие от истерики, ни Умиротворяющий бальзам не вызывают привыкания, а Драко пока не готов встретиться с реальностью лицом к лицу. Никто из вас не готов.

Гермиона не стала портить редкий момент нормального разговора и швырять в лицо профессору, что она ни разу не пыталась так справиться. Вот только правда ли это? Сама того не желая, Гермиона причастилась к зельям этого самого Снейпа… А что, если он подольет ей что-то серьезнее того, что распылял в своей палатке.

— Мерлин с вами, я не Нарцисса, — ответил тот. — Предвосхищая вашу следующую истерику, вам она тоже никогда ничего не добавит. Во-первых, вы не Драко, которого она считает не то чтобы своей собственностью, но чем-то близким, во-вторых, ей не позволит клятва.

Грейнджер не стала подвергать сомнению существование этой клятвы, вместо этого спросила:

— Вы тоже?..

Снейп не стал переспрашивать, что именно:

— Сейчас — нет, но в восемьдесят первом полгода сидел на зельях.

Гермиона, затаив дыхание, внимала обычно застегнутому на все пуговицы человеку. Спросить, на каких именно, она постеснялась, а почему — вроде бы знала. Очередное упоминание зелий навело на мысль об еще одной личной заботе.

— Проф… Северус, — попробовала она более доверительное обращение, тот дернул губой и ничего не сказал. — Существуют ли магические аналоги магловских наркотиков?

Снейп очень внимательно посмотрел на нее, а затем спросил:

— Поттер или Уизли?

— Джордж, — она описала состояние и объяснила, почему сочла увиденное странным.

Снейп хмыкнул и отвернулся.

— Скорее всего, вы ошиблись с предпосылками его состояния. Пугать заранее не буду. Возможно, есть способ помочь, но обнадеживать тоже не буду, — ответил обтекаемо.

Гермиона поняла, что расспрашивать бесполезно.

— Вам, кстати, тоже сейчас не помешает кое-что. Вы боитесь летать и нервничаете, — пузырек возник перед ее лицом, словно кролик из шляпы фокусника. Гермиона почти возмутилась, что не собирается глушить эмоции искусственно, и хотела бестактно ляпнуть, что не одна она тут чувствует себя неуверенно, но Снейп закатил глаза и объяснил: — Зелье Сна без сновидений. Отдохните пару часов.

Отключаться в таком… ненадежном положении было неразумно. Сомнения совершенно точно отразились на ее мимике.

— Я буду бодрствовать с палочкой в руках, — ответил на ее гримасу спутник. — И разбужу, если понадобится вторая палочка.

А успеет?

— Вы еще слабы! — нашлась с менее оскорбительным аргументом Гермиона.

— Зато отоспался на пять лет вперед.

Она понюхала протянутое зелье. В сумочке ждали своего часа несколько книг, пальцы чесались прикоснуться к страницам, но… место не располагало к чтению.

— Вам понадобятся силы и ясная голова, — продолжил уговаривать Снейп. Гермиона засомневалась в «ясной голове» после снотворного, но «глоток доверия» сделала.

Если сперва, проснувшись после окончательного приземления (через шестнадцать часов — да она больше года не спала столько времени кряду!), Гермиона горела желанием убить Снейпа за обман, то спустя еще несколько часов была искренне благодарна за то, что ей позволили отдохнуть.

Волос не хватало катастрофически. Их пришлось смешать и разделить на несчастные пять кучек, каждая из которых содержала буквально по три-пять волосинок (Гермиона ела себя поедом, что не догадалась собрать с расчесок больше). Пяти попыток, учитывая радиус действия заклинания, было мало. В книге, где Гермиона нашла заклинание, значилось «расстояние, равное аппарации без усилий», что, как пояснил Снейп, соответствовало ста десяти милям для волшебника средних способностей. А ведь еще была вероятность, что чары не сработают, потому что… но об этом она старалась не думать. Родители — ее родные, и точка.

Начать решили с Нового Южного Уэльса. Во-первых, Грейнджеры были до мозга костей городскими жителями, а самая высокая концентрация городов в Австралии наблюдалась именно здесь, во-вторых… ну, во-вторых, именно об этом регионе думала Гермиона, внушая желание переехать. Не то чтобы она сильно верила в свои способности к внушению, да и концентрировала усилия больше на скорости переезда, чем на конечной точке, но нужно было от чего-то отталкиваться. Профессор и слова не сказал невольной подопечной о том, что поисковое заклинание относится к темным, лишь предупредил, что придется делать паузы в десять часов между попытками, так как любые ритуалы с участием крови требуют большого выброса магической энергии.

Но оказалось, что в этом нет надобности. Гермиона едва успела дочитать заклинание, как почувствовала знакомый рывок, только не в области пупка, а выше, словно вырывали само сердце, и за мгновение до того, как чары потащили ее сквозь пространство, судорожно схватила Снейпа за руку.

Первым, что она увидела в помещении, куда попала, была крупная надпись «Королевская больница северного побережья» над стеклом регистратуры. А дальше… дальше все стало как в дурном сне. Надпись отключила всякую рациональность, мир за пределами этих букв исчез. Гермиона едва заметила, как Снейп взмахнул палочкой, отводя от их внезапного появления внимание маглов, она не запомнила, как подходила к окошку и спрашивала про Монику и Венделла Уилкинсов раньше, чем успела придумать, как обосновать свой интерес.

Администратор оторвала взгляд от компьютера и посмотрела на посетительницу поверх очков, после чего прозвучал вопрос, на который в своем паническом состоянии Гермиона не могла найти ответа:

— Кем вы приходитесь?

В голове было пусто. Она открыла рот, закрыла, не к месту вспомнив, что именно так действовал Драко Малфой, теряясь, а рядом уже возник Северус Снейп и показывал даме в очках какие-то корочки.

Администратор, будто под Империусом, назвала отделение и номер палаты, где находилась... Моника Уилкинс.

Гермиона порывисто обернулась то ли в поисках лифта, то ли в поисках плана больницы, то ли ожидая увидеть прямо здесь в фойе названную палату, но костлявые пальцы схватили ее за плечо, больно впиваясь в кожу, и подтолкнули в сторону.

— Сохраняйте спокойствие, — прошипел Снейп ей в ухо и поволок куда-то вправо, Гермиона безропотно подчинилась, чувствуя одновременно адский прилив адреналина и полное отсутствие энергии. Тем временем ее аккуратно «упаковали» в пустой лифт. Не было сил интересоваться, сделал ли это Снейп с помощью магии (опасно в напичканном электроникой здании, особенно когда сам находишься в работающей от электричества коробке) или так совпало. Впрочем, второй вопрос касательно волшебства показался достаточно важным, чтобы стряхнуть с себя оцепенение и задать его.

— Что у вас за документы?

— Забавная штука, — неожиданно охотно ответил Снейп. — Магл видит на ней то, что поможет волшебнику добиться нужного результата.

«Забавная», — согласилась Гермиона мысленно. Находись она в другом состоянии, задала бы с десяток уточняющих вопросов и нашла бы столько же аргументов, почему использовать такую магию неэтично. Но тело и мозг были вялыми, только молоточком стучала мысль «мама в больнице».

Путь до палаты совсем не отложился в голове. Гермиона просто следовала за Снейпом, не уточняя, применяет ли он магию. Впрочем, это было очевидно. Как еще сориентироваться в совершенно незнакомом огромном комплексе? Она автоматически переставляла ноги, игнорируя шепот совести, бубнящий, что нельзя допустить, чтобы кто-то из больных пострадал из-за вызванных магическими потоками сбоев аппаратуры.

Апатия спала, словно покрывало, возле заветной двери. За матовым стеклом угадывались две фигуры. Гермиона могла сделать что-то глупое, например ворваться в палату, и, видимо почувствовав это, Снейп снова ухватил ее за предплечье и взмахнул палочкой, накладывая дезиллюминационное заклинание на них обоих. На этот раз Грейнджер не выдержала (в конце концов, в палате рядом лежала ее мать!) и гневно выпалила, глядя в то место, где должно было находиться лицо профессора:

— Что, если техника выйдет из строя!

— Не разводите драму! Я колдую вполсилы. Чары слабые, поэтому рекомендую не двигаться без причины.

Впрочем, и без напутствия Снейпа Гермиона застыла как кролик в свете фар. Дверь резко открылась, и из палаты вышел врач — крепкий невысокий мужчина средних лет, а следом… следом шел ее отец. Мрачный, заметно постаревший и осунувшийся, но знакомый до последней черточки.

— Я ничего не гарантирую, — подчеркнуто вежливо проговорил врач и рукой поманил посетителя за собой. Гермиона застыла истуканом, неспособная решить, последовать за ними или ворваться к маме. Выбор за нее опять сделал Снейп, жесткой рукой направив за удаляющимися мужчинами. Оба подошли к двери ординаторской и скрылись за ней.

Гермиона быстро извлекла из сумочки Удлинители ушей и протянула одно из приспособлений в сторону, где угадывались в полумраке коридора очертания Снейпа. Шнур скрылся под дверью.

— …сделаем все возможное, — голос врача был образцом терпения, — но вы же понимаете ситуацию. Слишком мало времени после прошлого выкидыша. Монике нельзя было беременеть, даже будь она лет на десять моложе. Организм не успел восстановиться… Вы взрослые люди, врачи…

— Я бы никогда не допустил, если бы знал… — перебил собеседника отец Гермионы.

— Это становится похоже на навязчивую идею. Настоятельно рекомендую вашей супруге пройти курс психотерапии, если мы не сможем… Впрочем, даже если сейчас мы спасем беременность, нет гарантии, что ей удастся доносить…

Гермиона забыла, как дышать… ее мать беременна. В сорок четыре, почти сорок пять, и у нее недавно был выкидыш, но она… Неужели из-за… гул крови в ушах и поток несвязных мыслей заставили ее выхватывать из сбивчивого монолога отца только часть:

— Счастливо прожили двадцать лет… давно смирились… год назад Монику будто подменили… смогли зачать, но… И вот теперь опять.

Гермиону начало трясти.

— Мисс Грейнджер, Гермиона, немедленно сделайте глоток!

Наверное, висящий в воздухе пузырек выглядел жутко, но она без всякого сопротивления пригубила зелье, даже не пытаясь выяснить, что это. В глубине души мечтая, чтоб это оказался яд.

— Не сомневайтесь. Мы приложим все усилия, но прогнозы более чем осторожные, — доктор приблизился к двери, и Гермиона выдернула из-под нее «Ухо». Прислонившись к стенке, она зажмурилась и целиком сконцентрировалась на том, чтоб удержать себя на месте, хоть больше всего желала броситься на шею отцу. Только после того как звук его шагов стих в другом конце коридора, стало безопасно открывать глаза.

Гермиона сползла по стенке. Взмах палочки Снейпа развеял чары.

— Вы можете помочь? — отбросив все лишнее, тускло спросила она.

— Я повесил маячок на вашего отца, мы его не потеряем. В остальном… не буду давать опрометчивых обещаний, — бросил Снейп резко. — Я должен полностью понимать механизм вашего Обливиэйта, знать обо всех дополнительных мерах и нюансах.

— Кроме Обливиэйта я применила зелье Забывчивости и чары внушения. Нашла их в той же книге, где детально описывалась работа министерских обливиаторов, но лучше... смотрите, — равнодушно махнула рукой она и сама первая охотно погрузилась в черноту глаз Снейпа.

— А вы не знаете, как… — Гермионе не хватало духу задать вопрос полностью.

— Я не целитель, — сухо уронил Снейп, не мучая ее проговариванием сложного. — Я зельевар. Я попробую кое-что сделать, но гарантий, как и этот врач, дать не могу. Магические методы ведения беременности тоже небезупречны. Драко — пятая попытка Нарциссы родить Люциусу наследника. Я варил ей зелья… — его взгляд прояснился и, бросив лаконичное «ждите!», Снейп отошел на несколько шагов, на ходу извлекая из кармана свое зеркало. Она не прислушивалась к разговору, даже желания не было, поймала одно слишком громкое «Мерлин с тобой, держи фантазию в узде!», несколько «да» и хитрое название то ли зелья, то ли заклинания, содержащее часть «зиромортис» или «зеромортиус».

Вернувшись к ней, Снейп позволил себе экспрессивно тронуть себя пальцами за нос. Гермиона подозревала, что их ждет тяжелый разговор, даже подозревала, что вот-вот услышит, поэтому не была шокирована заявлением:

— Вы понимаете, что то, для чего мы здесь, сейчас невозможно?

Она кивнула.

— Вы не учли эмоциональную связь матери с ребенком.

Еще один кивок, Гермиона и не думала спорить, виновата, теперь ей жить с этим чувством вины, а если с мамой что-то случится…

— Нет в этом вашей вины, вы действовали сообразно знаниям, которыми располагали.

Только кто-то буквально пару дней назад сказал, что их чуть больше нуля…

— Да. Но освоить целое направление магии вы не успели бы ни при каких обстоятельствах.

Она собиралась углубить эти знания во время полета, но ее обманом усыпили…

— Я веду к тому, что предпринимать какие-либо серьезные магические воздействия к мозгу вашей матери сейчас нельзя. С вашим отцом попробую поговорить, представлюсь специалистом, направленным лечащим врачом, заодно проведу внешний скрининг его и вашей матери. Нет, вы и близко не подойдете, мисс Грейнджер. Вы вероятный триггер. Не думаю, что возвращение воспоминаний в данной ситуации желательно. Сложить два и два мистер Грейнджер сможет.

И обвинит в происходящем с мамой ее. И будет прав. Она виновата.

— Прекратите это, — Гермиона не смотрела на Снейпа, но подозревала, что он скривился. — Невиновных людей нет, и иногда приходится выбирать. Я не буду вести с вами философскую беседу про меньшее и большее зло. Вы сработали топорно, — она почти с экстатическим удовольствием приняла эту словесную оплеуху, — но альтернатива у ваших близких была намного хуже. Совершенно очевидно, что родители подруги Гарри Поттера не пережили бы этот год в Англии, а вы распылялись бы между помощью дружку и тревогой за них, что отразилось бы на продуктивности. Следовательно, в заданных обстоятельствах вы сделали то, что должны были.

— Но я могла сделать лучше, я могла найти больше книг и…

— И... что? Человеческий разум — механизм, который ни маги, ни маглы не постигли до конца. Предвосхитить все возможные исходы не могу даже я, хоть изучаю ментальные науки двадцать лет. Ваши родители живы, благополучны, находятся… в своем уме. В своем, — отреагировал профессор на ее движение, — не в своем — Лонгботтомы.

— В какие бы слова вы ни заворачивали, я…

— Салазар, дай мне сил… Гермиона! — рявкнул Снейп. — Они живы. Всё! Иногда ценой ошибки становится жизнь.

Никакие зелья не могли сдержать лавину слез. Гермиона не знала, о ком плакала: о маме, пытающейся ужиться с глубинной тоской по потерянному ребенку, о своем неродившемся брате или сестре, об отце, которому приходится иметь дело с последствиями ее поступка, о Лили Поттер, чья жизнь стала ценой ошибки человека, находящегося где-то рядом, о самом этом человеке, почти двадцать лет сосуществующем с чувством вины, о Гарри, у которого без Обливиэйта не сохранилось ни одного осознанного воспоминания о родителях, обо всех, кто погиб в этот страшный год, и о тех, кто не погиб, но уже никогда больше не будет прежним. Слезы лились и лились, а облегчение не наступало.