Без вины виноватая (гет)

Это было не ново. Гермиона пыталась не зацикливаться на том, что слишком часто в последнее время оказывается в объятиях Драко Малфоя, и на том, что чувствует себя в них хорошо, хоть в макушку и впивается его острый подбородок.

На этот раз она отлично помнила, как попала в эти объятия. Они со Снейпом аппарировали к мэнору, где их встретил незнакомый Гермионе домовик и перенес к дому. Снейп кивнул и удалился в библиотеку, не предлагая присоединиться, а Гермиона, помня, что может теперь попасть в парк, пересекла магическую границу и поплелась к беседке, чувствуя себя настолько морально разбитой, что это ощущалось физическим недомоганием: тяжестью в груди, дискомфортом в животе и подергиванием в ногах.

Видимо, поэтому Драко, вывернувший прямо на нее и улыбнувшийся так, словно действительно рад видеть, заставил ее потерять голову и со всхлипом броситься ему на грудь. И теперь она рыдала в его рубашку, а он бережно ее обнимал. Наверное, они выглядели странно посреди дорожки, наверное, домовики опять доложат обо всем Снейпу и Нарциссе и те сделают неправильные выводы, но об этом Гермиона пообещала себе подумать потом.

Когда слезы утихли, закономерно накатило смущение. Гермиона совершенно не понимала, как объяснить временное помутнение рассудка, проблемой было даже правильно отстраниться. С Гарри происходящее закончилось бы естественно. С Роном — неловко, но все равно не настолько. Как вести себя с Драко после того, что произошло вчера, и после того, что сказал Снейп?

Гермиону беспокоила и собственная реакция. Гарри и Рон (даже в период увлечения) были ее мальчишками, а Малфой, как бы она ни старалась создать в голове правильный образ, воспринимать сейчас таким же мальчишкой почему-то не получалось. Что-то в ней отказывалось слушать разум, нашептывающий про его совсем невзрослое поведение и про то, что он почти на год младше ее… Тело реагировало на него иначе. Это пугало до чертиков.

— Все нормально, — почувствовал ее напряжение Малфой. — Ты не должна ничего говорить, если не хочешь.

Эмпатия тоже удивляла. Удивляла, потому что Гермиона считала маль… мужчин сравнительно толстокожими, а Драко Малфоя — предводителем тех, кому плевать на чужие чувства. «Каким бы эмпатичным Малфой ни проявлял себя сейчас, он все еще остается засранцем и собственником без всякого на то права», — напомнила она себе, но слова не достигли разума. День превратил ее в размякшее суфле.

— Слушай, как ты смотришь на то, чтобы развеяться? — Драко смешно приподнял брови и почесал затылок. Рон поступал точно так же, когда был в чем-то не уверен. Именно так он чесал затылок, когда они виделись в последний раз в Норе. Мимолетное воспоминание запустило цепочку образов: обиженный и растерянный Рон, Молли, поджимающая губы, Драко, утешающий ее впервые, Молли, заявляющая, что между парнем и девушкой не может быть дружбы, записка Рона, сцена, устроенная Малфоем, вчерашний вечер, сегодняшние рыдания. Чехарда картинок породила сумбур в мыслях, а на глаза непонятно отчего опять навернулись слезы.

— Ну-ну, Грейнджер, — Драко отстранился, удерживая ее за плечи. Она покачала головой и опустила взгляд. — Мне тоже нужно отвлечься. Я… поговорил с мамой.

Чужие проблемы всегда отлично переключали Гермиону со своих. Перед глазами пронеслось слушание.

— Ты молодец, ей очень нужна поддержка.

Малфой расплылся в самодовольной усмешке, только глаз она не коснулась, в глазах застыла тоска.

— Спасибо, — он наклонился и целомудренно чмокнул ее в лоб. Сердце испуганной птичкой забилось где-то в горле. Господи, сколько раз так делал Гарри, и ничего. Ничегошеньки! Нельзя реагировать на такие… невинные прикосновения. Откуда вообще взялись подобные реакции?

— И как же обычно отвлекается Драко Малфой? — нашла в себе силы для логичного вопроса Гермиона. Не собирается же он ее тащить в клуб или в кино. Он вообще знает, что это такое?

— У меня есть несколько способов, — подмигнул он. — Когда-нибудь покажу тебе их все. Но сейчас… Как ты относишься к пикнику на берегу озера? — скрыть звенящее напряжение в голосе ему не удалось.

Пикник? Идея пикника показалась Гермионе кощунственной. Все неуместные реакции исчезли сами собой от вскипевшего возмущения. В больнице святого Мунго Люциус завис между жизнью и смертью; люди, ответственные за это, вот-вот будут казнены (обычные люди, которые не попали бы в эту… ситуацию, если бы обстоятельства не сложились таким чудовищным образом!), а Малфой задумал пикник!

— Я планировал его позавчера, — напомнил Драко.

— Я не уверена, что это своевременно...

— Грейнджер, отличный день…

Только для кого-то последний. Трое мужчин и молодая девушка, прикованные к креслам...

— Погреешься на берегу или искупаешься. Я знаю, что позавчера сам все испортил.

Какая самокритичность! Гермиона фыркнула, попутно отгоняя образы из зала номер десять.

— Давай так, я отведу тебя к озеру, если тебе там не понравится, настаивать не буду, но вдруг… — Малфой, не теряя времени, направил ее влево и увел по едва заметной тропинке, приобняв за плечо. Сопротивляться не было сил, но из-под руки она выскользнула — слишком много тактильных контактов за день.

За следующим поворотом перед ними открылся такой вид, что слова отказа вылетели из Гермиониной головы. Озеро было небольшим, но сказочно красивым. Оно представляло собой овал правильной формы с поросшими ярко-зеленой травой берегами и несколькими ивами на дальнем от них берегу, нависающими над искрящейся под солнцем водой. Казалось, что даже вода заговоренная, что, впрочем, могло быть правдой — ни единого листика, ни травинки не плавало на чистой, как хрусталь, поверхности.

— Прошу любить, Глаз Малфой-мэнора, — «представил» Драко.

— Здесь можно плавать? — на всякий случай поинтересовалась Гермиона, памятуя, что парк изобилует… изобиловал магической живностью.

— Здесь — да, чуть дальше есть две запруды, в них отец разводит всяких тварей для зелий и для души… Разводил.

Черт. Ведь для него каждый куст в поместье ассоциируется с отцом.

— Драко… — она сжала малфоевскую руку в знак сочувствия. — Нашел что-нибудь?

— Честно? — он посмотрел на нее сверху вниз. Расстояние между ними показалось Гермионе слишком маленьким, и она отступила назад. — Я не знаю, что нашел. Побоялся читать. Подобрал около десятка книг, где упоминаются либо Медичи, либо кураре… несколько свитков... Оставил на столе. Пока я не знаю наверняка, есть надежда, но что, если…

Она понимала. Похожее чувство охватывало ее перед каждой новой книгой по ментальной магии. Каждая могла содержать неопровержимые доказательства вины перед родителями, описывать еще более ужасающие последствия ее действий. Иногда незнание — благо. Малодушно, да, но лучше не знать и надеяться.

— Давай попробуем отвлечься от всего этого мрака! — взмолился Малфой. Гермиона глубоко вдохнула, гася остатки раздражения его эгоизмом. В конце концов, передышка — меньшее, что можно позволить себе после уже пережитого за этот день. Почему бы не принять наконец собственное решение, не продиктованное «мудрыми» наставниками. Страшно подумать, сколько времени она не позволяла себе просто расслабиться и насладиться красотой природы, не отвлекаясь на страх быть обнаруженными и на разгадывание дамблдоровских загадок.

— Только никакого пикника. Просто отдохнем.

Из мантии, отданной Нарциссой, получилось отличное покрывало. Гермиона расстелила его и откинулась на руки. Было что-то этакое в том, чтобы лежать на ультрамариновом покрывале и смотреть в синее безоблачное небо. Релакс портила необходимость отгонять мысли о тех, кто такого неба больше не увидит.

Солнце стало припекать уже через несколько минут медитативного лежания. Грейнджер решила не потворствовать желанию трансфигурировать одежду в купальник: глупо, но остаться в купальном костюме наедине с Малфоем казалось чем-то предосудительным.

Тот, судя по громкому всплеску, гребкам и фырканью, подобными сомнениями не страдал. Гермиона упорно не смотрела в сторону воды, даже прикрыла веки, чтобы избежать случайного подсматривания, хоть ей и стало интересно, какова традиционная одежда магов для плавания. Рон, конечно, тоже происходил из семьи волшебников, но он, когда они выбирались на пруд неподалеку от Норы, обычно купался в старых выцветших шортах с эмблемой «Пушек Педдл». Было весело представлять Драко Малфоя в чем-то вроде полосатых подштанников на подтяжках или в панталонах с рюшами. И смотреть совсем необязательно — воображение на что? Стоило позволить мыслям уплыть в эту сторону, воображение распоясалось. Ему было гораздо интереснее представлять Малфоя в нормальных плавках и концентрироваться на вовсе не интересующих Гермиону-разумную деталях: степени оволосения малфоевского торса и ног, уровне его худобы, эммм… нет, о плавках все-таки лучше не думать. Что с ней происходит и почему?

Словно в замедленном кино, на лоб упала прохладная капля, а затем вторая, еще несколько намочили майку на груди, Гермиона резко распахнула глаза. Над ней, загораживая солнце, стоял Драко Малфой, и с мокрых кончиков его волос капало прямо на нее.

— Отойди немедленно! — завопила Грейнджер.

— Освежающий душ с доставкой, — ухмыльнулся негодник и потряс головой, Гермиона совсем по-девчачьи завизжала. — Око за око, или как там говорят маглы. Ты залила мою рубашку слезами.

— Ты…

— А я принес тебе немного озера, раз уж ты его игнорируешь. Позволишь присесть рядом? — Гермиона зависла, пытаясь придумать разумную причину отказать. Но мысли не генерировались, все усилия были сосредоточены на том, чтобы не разглядывать Малфоя. Когда пауза стала совсем нелепой, Гермиона молча сдвинулась на край.

— Купаться безопасно, здесь честно-честно не водятся русалки, келпи, гриндилоу или… кого ты там еще можешь бояться.

— Не хочу пока, — пробурчала она, рассматривая ивы на дальнем берегу поверх малфоевской головы, — как и ожидалось, наглец не просто уселся на покрывало, а улегся, еще и почти вплотную к ней. Сползать на траву с собственноручно сотворенной подстилки было ниже ее достоинства, отворачиваться — слишком по-детски. Еще не хватало, чтобы Драко Малфой заметил ее глупую реакцию! Поэтому Гермиона позволила себе открытый взгляд. Просто чтобы убедиться: тощий бледный безволосый торс в капельках воды — жалкое зрелище. Но чем дольше она смотрела, тем интереснее делалось увиденное: под кожей перекатывались мышцы — слабо развитые, но создающие приятный глазу рельеф, соски после прохладной воды были смущающе яркими и твердыми. Она украдкой скосила глаза ниже… Малфой плавал в закатанных штанах.

— Мог бы высушить, а не мочить здесь все, — пробурчала недовольно.

— Так я всё еще пытаюсь тебя соблазнить… — что? — на купание.

— Нет настроения, — быстро ответила Гермиона и добавила, стараясь не выказать ни осуждения, ни зависти: — Не умею так легко переключаться, как ты.

Правда, он не был на слушании и не знает подробностей того, что произошло с отцом. И судьбы его мучителей тоже не знает.

— Займешься окклюменцией, тоже научишься. Я, наоборот, стал совсем плох в этом. Может, из-за зелий, может, расслабился после… того, что было в прошлом году. Но пора восстанавливать стены.

— Ты сейчас с палочкой. Приступим? Ты обещал помочь.

Малфой гнусно хмыкнул, Гермиона нарочито закатила глаза, скрывая румянец.

— Да, но в контексте того, о чем говорил Северус, начать лучше уже в Хогвартсе, — вернулся к серьезному тону Драко.

Она вспомнила обо всем, что говорил Северус, и покраснела еще сильнее.

— Не знаю, насколько внимательно отслеживают заклинания с моей новой палочки. Я, конечно, рад забрасывать авроров бытовыми чарами, — Гермиона нахмурилась, ей не показалось забавным добавлять работы Отделу правопорядка (его лучшей половине) в такое время. — Но одно дело бытовые, другое — Легилименс. Мне его сейчас как бы не к кому применить. С чего бы мне ментально атаковать мать? Вдруг его отнесут к боевым, явятся и увидят тебя рядом.

— Разве сюда можно аппарировать?

— Я утрирую. Но если они окажутся у ворот, мы должны будем их впустить, а значит, придется тебя прятать. Шальное Гоменум Ревелио, и… В общем, безопаснее будет начать занятия в Хогвартсе, не скрываясь. В рамках программы сближения, которую придумал крестный.

Об этом Гермионе совсем не хотелось говорить.

— Научиться отвлекаться можно и до того, как займемся окклюменцией. Тот же принцип, только ты должна скрыть мысли от себя. То есть не скрыть, а отделить от эмоций. Для этого нужно позволить себе пережить все связанные с событием эмоции, а потом мысленно отсечь их (я так делаю) или сложить в воображаемую коробку, а саму коробку спрятать. Механизм сокрытия — любой удобный. Главное, не бежать от эмоций в первый раз, позволить себе прочувствовать все нюансы, осознать их.

Гермиона, почти уже начавшая упражнение, резко остановилась. Нет, она попробует завтра.

— Конечно, получится не сразу, хотя… ты же Гермиона Грейнджер. Кстати, у магов с талантом к менталистике этот процесс может запускаться без контроля разума. Диссоциация — часть защитного механизма.

Не потому ли она совсем не испытывала эмоций, когда вспоминала пытки и некоторые моменты битвы? Не потому ли научилась избегать мыслей о Фре… о погибших друзьях? Гермиона задумалась о том, как много у человеческого мозга скрытых и неизученных возможностей.

— Я в воду, спину припекает!

На этот раз Грейнджер без зазрения совести глядела, как Драко плавает. И ей удалось окончательно убедить себя, что его можно (и нужно!) отнести к категории «Мальчишки». Малфой так азартно плескался, что она с трудом поборола желание составить компанию.

В голове наконец начали формироваться достойные ответы на его просьбу поделиться покрывалом (ведь он маг, у него есть палочка, создать себе подстилку — трансфигурация уровня второго курса). Но, выбравшись из воды, он не стал повторно спрашивать разрешения, и Гермиона просто снова сдвинулась в сторону.

Малфой, сохраняя невозмутимый вид, откинул мокрую голову ей на плечо (вот что за человек?! Протянешь палец — откусит руку). Грейнджер из вредности не отреагировала визгом, как, видимо, было задумано, но что делать с наглецом, которой так и остался лежать на ее плече, решительно не знала. Любая реакция казалась неправильной. Поэтому она не отреагировала никак, в конце концов, волосы Драко приятно холодили разгоряченную солнцем кожу.

— О чем думаешь? — кое-кто белобрысый совсем не умел соблюдать созерцательную тишину.

— Старалась ни о чем, — проворчала Гермиона.

— Не расскажешь, что тебя расстроило?

Разговор с Молли вспоминать не хотелось, говорить про слушание она просто не могла. Не обиду же на то, что за них кто ни попадя принимает решения, обсуждать?

— Да всё вместе… Это было тяжело, — обтекаемо ответила Гермиона. — Но они… они действительно перешли границу и будут сурово наказаны.

— Мама тоже не смогла рассказать, только оговорилась, что приговором удовлетворена.

Она не осуждала Нарциссу, неудивительно, что та осталась довольна: теперь Драко и ей точно не грозит расправа от рук авроров, самой же Гермионе приговор показался жестоким. К страшному преступлению привела цепочка несправедливостей. Люди потеряли голову от жажды мести, этого не произошло бы, если бы беда не случилась с их близкими. Их близкие стали жертвами… войны, и они сами тоже в какой-то степени, а вместо… вместо реабилитации их ожидает смерть.

— Все сложно. Не оправдываю их действий, но каждый из них косвенно пострадал…

— От рук таких, как мой отец и я? — сложно было понять интонацию Драко.

— Ты не убивал! — пресекла… что бы то ни было Грейнджер.

— Нет, но ты знаешь, что, если бы все сложилось иначе…

— Иначе не сложилось! — еще категоричнее отрезала она.

Человек, отреагировавший на зверства так, как Драко вчера, не способен на подобное. Он не может этого не понимать. Развить тему — напомнить ему о состоянии отца, поэтому Гермиона неуклюже увела разговор в другое русло.

— Там был один судья, который всячески пытался… — горло свело, и продолжить она не смогла. — У него фамилия как у твоей... погибшей во время битвы подруги.

— Парис Гринграсс.

Гермиона кивнула.

— Дядя Дафны и… — Драко сглотнул комок, — Асти. Один из… прикормленных отцом людей в Визенгамоте. Подхалим страшный. И голубой на всю голову. Видела бы ты выражение лица Люциуса после встречи с ним.

Малфой ностальгически улыбнулся, Гермиона решила не говорить, что у нее, наверное, было такое же выражение лица. «Вы бриллиант, мисс Грейнджер, и при должной огранке…» Мерзкий человечишко!

— Знаешь, я почти рад, что мы попали в эту ситуацию, — задумчиво протянул Драко.

Гермиона подняла на него ошарашенный взгляд.

— Я имею в виду эту, — он коснулся браслета на запястье, и Грейнджер снова ощутила то, чего ощущать совершенно не хотела. Драко Малфой не принадлежит ей, напомнила она себе. А затем напомнила себе, что он ей совсем не нужен. Защитный механизм заставил с ехидством спросить:

— Нравится быть зависимым от кого-то?

— От кого-то? Нет. А от тебя… пожалуй.

— А вдруг я…

— Ты? Неа, — он перекатился на бок, отстранился и застыл, рассматривая ее почти в упор.

— О чем ты говорил с матерью? — поспешно спросила она, тушуясь под слишком серьезным для легкомысленной беседы взглядом.

— Вот прямо сейчас нарушаю один из ее, скажем, запретов.

— Что? Тебе запрещено купаться в озере? — еще не хватало, чтобы у Малфоя вылезла какая-нибудь жуткая аллергия на озерную воду или… — Ты белокожий! Конечно, тебе нельзя находиться на солнце! — Гермиона сначала накинула ему на плечи угол покрывала, а потом задумалась о том, как выглядят ее действия со стороны.

— Нет! То есть я сгораю, но для того, чтобы дозировать воздействие солнца, существует заклинание, его я научился применять раньше, чем Акцио. Спасибо за заботу, мне приятно, — он улыбнулся той своей улыбкой, от которой в уголках глаз появлялись морщинки. — Мама говорила о тебе.

Как бы Гермиона ни старалась уйти от обсуждения того, что обсуждать не хотела, ей не давали.

— Она попросила беречь свое сердце, а я…

— Драко, слушай, не нужно ничего такого говорить, — голос прозвучал до омерзения жалобно.

— Не бойся, я не собираюсь признаваться тебе в любви.

— Успокоил, — нервно фыркнула Гермиона.

— Уверена? — плутовская ухмылка, появившаяся на его лице теперь, заставила ее сердце сделать странный кульбит. — Но я обязан тебе сказать, что ты единственная в своем роде, вдруг ты не знаешь.

— Каждый человек — индивидуальность, — назидательно сообщила Грейнджер, надеясь, что удалось задать другой тон разговора, но кое-кто несся к понятной ему одному цели как Хогвартс-экспресс.

— Не сравнивай себя с другими. Ты неповторима. Каждым действием, каждой реакцией просто повергаешь в шок. Черт побери, да со вчерашнего дня я сбился со счету, сколько раз ты меня ошарашила!

— Что?

— Ты, после всего… после того, как я себя повел, помогла мне попасть в больницу, встала горой за отца, отца, который… и сейчас… ты… явно готова сочувствовать его мучителям, потому что они тоже пострадавшие.

— Хочешь сказать, что я сердобольная дура?

— Хотел, сказал бы, — Малфой поджал губы и отвернулся. Словно ракушка захлопнулась.

Никогда Гермиона еще не была настолько рада появлению Пикса.

— Мастер Драко, мистер Снейп зовет вас в библиотеку, а мисс хочет видеть хозяйка.

Нарцисса встретила ее в комнате с Омутом памяти. Разумный выбор места. Ее личную гостиную Грейнджер собиралась впредь обходить по большой дуге. Умом Гермиона понимала, как мелочно вспоминать о ябедничестве Нарциссы, когда с Люциусом случилось такое, но обида была слишком свежей, чтобы просто так отбросить ее.

— Мисс Грейнджер, спасибо, что пришли.

Будто приглашение подразумевало отказ! Пикс перенес ее быстрее, чем она успела кивнуть. Мантия-подстилка так и осталась у озера.

— Сочувствую… — начала Гермиона приличествующую моменту речь.

— Не нужно, это… не совсем неожиданно.

Следовало сохранять вежливое выражение лица и не закатывать глаза.

— Но в свете… в свете этого происшествия я… мне пришлось многое переосмыслить. То, что произошло, напомнило, как хрупка человеческая жизнь. Я хотела бы поговорить с вами о моем сыне.

У нее уже был сегодня неприятный разговор с матерью Рона о Роне, неужели сейчас Нарцисса Малфой в том же духе пройдется по ее… отно… взаимодействиям с Драко?

— Я знаю, что все происходит очень быстро, но мой сын сильно привязался к вам.

Все, что она хотела сказать Малфою в ответ на его последний панегирик, полилось плохо контролируемым потоком:

— Это благодарность. Он испытывает ко мне благодарность, возможно, еще любопытство. Всё! Ничего другого быть не может. Мы…

— Мисс Грейнджер, я знаю Драко. Он не был таким…

— …увлеченным с пятнадцати лет, когда ему подарили пару элитных низзлов.

Нарцисса хихикнула. К хихиканью высокомерной миссис Малфой было невозможно привыкнуть.

— Северус, — констатировала она, — про низзлов вам рассказал Северус. Его любимая байка. Нет, я хотела всего лишь сказать, что с тех пор, как… Темный Лорд возродился, я не видела своего сына таким воодушевленным и таким уязвимым эмоционально.

Но Гермиона-то при чем?

— Все правильно, теперь, когда Волдеморта больше нет…

— Вы же знаете, что расслабляться рано. И Драко тоже знает, но он снова стал открываться. Вам.

— Миссис Малфой…

— Дослушайте. Я понимаю, что у вас нет поводов для симпатии к нему, и понимаю, что он усугубил ситуацию своим… недостойным поведением. Но в свете того, что случилось с Люциусом и может произойти со мной…

— Се… Мистер Снейп найдет решение, а с вами…

— Насчет первого я сильно сомневаюсь…

— Семь лет неудачи, — прошептала Грейнджер.

— Вы и это знаете, — если Нарцисса и удивилась, то почти мгновенно взяла себя в руки. — Не важно. Я всего лишь хочу попросить не отталкивать Драко. И позаботиться о нем, если он останется один.

Мысль об излишней драматичности всех Малфоев столкнулась с мыслью, что не такой уж и излишней она оказалась.

Гермиона коротко кивнула и напомнила:

— У него еще есть Северус.

— И у вас тоже. И у половины магического мира, — усмехнулась миссис Малфой.

— Но вы все-таки неправильно интерпретируете интерес Драко….

— Вы не слышали, как он про вас говорит. Драко — Малфой, у Малфоев в крови тяга к уникальному. А вы уникальны, и я не пытаюсь льстить.

Что ответить на такое… честное и открытое заявление? На такое… унизительное заявление. Ее сравнили с коллекционным артефактом? С элитным низзлом? Но на ум почему-то пришли три самых обыкновенных дворняги и совершенно нехарактерное мягкое выражение на обычно надменном лице.

— И то, что счел достойным своего внимания, Малфой будет беречь, — Нарцисса светло улыбнулась чему-то своему, — как дракон сокровище.

Люциус, пожертвовавший удачей ради семьи…

Слова миссис Малфой задели струны, о наличии которых Гермиона не подозревала. Маленькой девочке, живущей глубоко внутри нее, оказывается, хотелось быть принцессой или сокровищем, которое охраняет дракон, даже если ее рациональная и эмансипированная часть отчаянно протестовала против подобной концепции.

— Не хочу, чтобы вы разбили ему сердце.

— Нарси, Гермиона, есть разговор, — Снейп без стука вошел в дверь. За ним просочился Драко, и по его лицу было невозможно прочитать, знает ли он, о чем пойдет речь, и что за новости их ждут, если знает.

— Чай! Время пить чай, — натянуто улыбнулась Нарцисса и щелкнула пальцами. Пожилая домовиха выслушала приказ и вернулась с помощниками. Спустя несколько минут на низком столике появилось столько угощений, сколько хватило бы для десятка проголодавшихся Ронов. Снейп отстраненно наблюдал за возней эльфов, потирая подбородок.

Миссис Малфой не стала задавать вопросов и взмахнула палочкой, наполняя чашки чаем, видимо пытаясь выплеснуть нервную энергию с магией.

— Коротко о Люциусе. За тем, какие коленца выбрасывает побочный эффект «Феликса», было бы любо-дорого наблюдать, если бы…

Если бы это не задевало человека, судьба которого Северусу небезразлична. Еще пару месяцев назад она ни за что не поверила бы, что у мрачного профессора зельеварения есть сердце.

— Не нужно вступлений, Северус, — голос Нарциссы должен был бы звучать ровно, но не сложилось.

— Яд в кольце тоже немагический. Из всех возможных вариантов Люциус выбрал кольцо Лоренцо Медичи, сквиба, свихнувшегося на идее создать вещество, к которому не существует противоядия. Естественно, закон Голпалотта неприменим к соединениям, созданным магловскими методами. Не знаю, как Медичи удалось достичь такого результата в начале шестнадцатого века, но…

— Северус!

— Яд трехступенчатого действия. Кураре должен спровоцировать спазм гладкой мускулатуры, остановку дыхания и сердца, мышьяк…

— Северус! Давай без подробностей.

— Прости, Нарси, я увлекся, — Снейп действительно выглядел пристыженным.

Гермиона не заметила, когда Драко успел подсесть к ней.

— Мне кажется, он пытается завуалированно сообщить, что шансов нет, — зашептал он на ухо.

— Если бы шансов не было, я бы так и сказал, — процедил Снейп. На что Малфой рассчитывал? У человека, полтора десятка лет проработавшего в школе, слух как у джарви. — Я вообще не собирался сейчас говорить об этом. Есть новость поважнее. Один из шпионов Шеклболта сообщил, что сторонники Волдеморта готовят реванш.