Грейнджер Offline (гет)

В решении проблемы с одеждой для Малфоя Грейнджер решила пойти по пути наименьшего сопротивления. Она выспросила у него размеры и тщательно записала их в ежедневник, пообещав, что купит все, что нужно. Малфой, закутанный в одеяло, сидел на диване перед зажженным камином. По его мрачному лицу было здорово видно, НАСКОЛЬКО он не хочет принимать помощь от грязнокровки, но другой альтернативы все равно нет. Грейнджер безжалостно выкинула пакет с его старыми вещами, а то немногое личное, что он оставил, хотела продезинфицировать. Но тут Малфой воспротивился насмерть, потому что к личному относилось кольцо Нарциссы, свадебная колдография четы старших Малфоев и маленькая книжица в темно-зеленом кожаном переплете. После короткого, но бурного препирательства Грейнджер все же согласилась не покушаться на его сокровища. Только долго рассматривала колдографию, на которой молодые Люциус и Нарцисса смотрела друг на друга влюбленными счастливыми взглядами.

— Сиди спокойно, я быстро.

Грейнджер перемещалась по комнате, собираясь за покупками. Малфой из своего мягкого гнезда следил за ней взглядом обреченного. Ему казалось, что все действия, которые совершала Грейнджер, бессмысленные и бессистемные.

— А если сюда кто-нибудь придет?

— Сюда никто не придет. Здесь стоит защита от аппарации и чары ненаходимости. Кстати, если ты уйдешь, то вернуться тоже не сможешь.

— Издеваешься, да? Куда я голый пойду?

— Не издеваюсь, а констатирую факт.

Она внимательно изучала погоду за окном, пытаясь определить, насколько там холодно. Снег и белесое безжизненное небо. Скоро зима…

— А если через камин кто-нибудь…

— Никто. Я его закрываю, пока меня нет. Сейчас меня нет, значит, камин закрыт.

— А если…

— Ничего не случится. Не бойся.

— Я не боюсь.

— Вот и отлично.

Грейнджер завершила сборы и напоследок еще раз обернулась на Малфоя. Глядя на огонь в камине, он вздохнул и буркнул:

— Возвращайся быстрее.

По ее губам скользнула едва уловимая улыбка. Кто бы мог подумать…

Грейнджер решила, что будет лучше, если она купит все нужное где-нибудь в маггловском районе. Появление у мадам Малкин или в любом другом подобном месте могло вызвать ненужные вопросы и подозрения. Это было так же, как с едой — если ему не понравится, то Малфой может это и не надевать. Снова иллюзия, на этот раз — иллюзия выбора.

Выбирая для него одежду, Грейнджер поймала себя на том, что берет не первое попавшееся, подходящее по размеру, а прикидывает, как Малфой будет выглядеть. Даже будучи не в самой лучшей форме, он оставался эстетичным, и ей не хотелось портить его эстетичность дешевыми безликими тряпками.

Переходя из магазина в магазин, Грейнджер думала одновременно о превратностях судьбы, приведших к ней, бывшему аврору, бывшего Упивающегося Смертью, и об Аконитовом зелье. Может ли она доверять Люпину настолько, что попросить у него совета, что делать дальше? И если нет, то к кому тогда обратиться? Или оставить Малфоя в качестве домашнего питомца? Будет спать на коврике у камина, варить кофе, чесать ей спинку и вытряхивать пепельницу. Полный бред…

Купив все, что нужно, Грейнджер вспомнила, что домашних любимцев надо время от времени кормить. С тяжелым вздохом она поплелась в продуктовый супермаркет, остро сожалея, что не найдет там большой пакет с надписью «Еда малфойская универсальная». Что-нибудь изысканное, но недорогое. Ага, и мисочку… с вензелем ДМ. Грейнджер истерически усмехнулась.

Дома он долго изучал свое отражение в зеркале, пока Грейнджер отогревалась горячим грогом. Темно-голубые джинсы и жемчужно-серая рубашка явно вызывали у Малфоя противоречивые чувства. С одной стороны — совсем не то, что он привык носить, будучи наследником древней аристократической фамилии. С другой — намного лучше того, в чем его подобрали в Хогсмиде. Наконец, он сказал:

— Мне не нравится серый цвет.

— Скажи спасибо, что не зеленый. В зеленом ты был бы оттенка двухдневного трупа. Как любая блондинка.

«Блондинка» пролетела мимо.

— Спасибо, — иронично донельзя. — И много ты в своей жизни…

Малфой осекся. Несказанные слова повисли в воздухе, и Грейнджер могла чувствовать их физически. Как будто капли, которые наливаются темной кровью и тяжело падают на пол. Почему-то стало очень тихо. Грейнджер молча поднялась и ушла на кухню. Щелчок зажигалки, и витиеватая струйка дыма скользнула к потолку, похожая на еще одну отлетающую душу.

Спокойно, Грейнджер. Сейчас ты покуришь, нервная дрожь уймется, и ты спокойно займешься зельем.

Малфой появился в дверном проеме, дверь в котором отсутствовала. Грейнджер его не видела, потому что смотрела в окно. Услышала только тихий голос:

— Я не хотел.

Почти извинение. Какой прогресс в их странных отношениях…

— Больше, чем ты думаешь.

Он не стал переспрашивать, что она имела ввиду, понял все сразу. Вместо этого он поинтересовался:

— Какое зелье ты хочешь варить?

— Аконитовое.

Длинная, почти театральная пауза.

— Если хочешь, я мог бы тебе помочь.

— Хочу.

* * *

Они оба были заперты в клетке, и это была вовсе не квартира Грейнджер.

— Грейнджер, ты можешь кое-что сделать?

— Что именно?

Одинокая свечка на столе давала теплый желто-охряный свет. Малфой уверил, что этого ему вполне хватит для чтения, и теперь время от времени Грейнджер слышала шелест переворачиваемых страниц. Иногда ей было интересно, какую иллюзию придумал себе Малфой, оправдывая свое пребывание в доме грязнокровки. Строя предположения, она погружалась в сон… и вдруг этот вопрос. Глаза тут же открылись, а мозг заработал.

— Ты можешь найти профессора Снейпа?

Снейп… Про него ходили противоречивые слухи, но все они сводились к одному знаменателю.

— Никто не знает, где он.

— МакГонагалл знает.

Грейнджер переварила его слова.

— А откуда ТЫ знаешь о том, что знает МакГонагалл?

— Снейп мой крестный. Я знаю его с рождения и успел хорошо изучить его образ мыслей. Он всегда оставляет лазейки. Думаю, что лазейкой для меня является МакГонагалл. Скорее всего, она поддерживает с ним связь, хотя и не афиширует это. Что-то типа наследства от Дамблдора.

Грейнджер перевернулась на спину. Сон как рукой сняло. Собственно, сегодня она весь день пыталась решить, что же ей делать с неожиданной проблемой в виде Малфоя, но так ничего и не придумала. Недостаток информации, как оказалось.

— В Хогсмиде ты пытался связаться с МакГонагалл?

— Не совсем так. Я хочу попросить тебя, чтобы ТЫ это сделала.

— А если она не захочет? Я, знаешь ли, сейчас тоже не самая популярная личность.

— Ты? — удивление было искренним. — Почему?

Она пересказала эпизод с речью на приеме вечером Дня победы, слова Люпина и то, во что потом это вылилось. Двери действительно закрылись перед Грейнджер, и даже Орден Феникса с тех пор ее не тревожил.

Малфой издал фырканье, похожее на смех в подушку.

— Что, так и сказала?

— Ага, — кисло.

— Не ожидал от тебя.

— Они тоже. Зато Гарри подписался бы под каждым словом.

— Ты… очень по нему скучаешь, да?

— Да.

Некоторое время они молчали. Малфой перевернул еще несколько страниц. Потом отложил книгу и погасил свечу. В темноте Грейнджер снова начала уплывать в сон.

— Ты поговоришь с ней?

— Что? Я попробую. Завтра.

— Хорошо.

— Нокс.

— И тебе.

Она не знала, сколько проспала. Поздней осенью ночи кажутся особенно темными и длинными. Можно проснуться несколько раз, а ночь все будет длиться и длиться бесконечно долго. В такие моменты у Грейнджер иногда бывало ощущение, что утро уже никогда не настанет.

Ее разбудили странные звуки. Глядя в темноту перед собой, она пыталась их идентифицировать, но больше всего это напоминало то, как будто кто-то скулил. С дивана Малфоя. И Грейнджер это очень не нравилось.

— Малфой.

Нет ответа.

— Малфой.

Что-то, очень похожее на длинный всхлип. Грейнджер резко отбросила одеяло в сторону и поднялась.

— Люмос.

Палочка засветилась холодным голубоватым светом. Грейнджер подошла к дивану, забыв о том, что на ней нет ничего, кроме майки и плавок, и опустилась на колени.

Малфой лежал, инстинктивно свернувшись в позу зародыша, сжавшись, втянув голову в плечи, и на его лице, всегда таком красивом, была печать страдания и страха. Лоб покрылся мелкими капельками пота. Длинные светлые пряди разметались по подушке. Несколько секунд Малфой оставался неподвижным, а потом по телу прошла дрожь, руки сжались еще сильнее. Он длинно вздохнул и тихонько заскулил. В темноте зрачки Грейнджер расширились до предела, превратив ее глаза в два бездонных колодца. Она сумела разобрать некоторые слова:

— …не надо… больно… не надо больше… пожа… я не… больно…

Стало тоскливо. Значит, вот так это выглядит со стороны. Попав под власть кошмара, не имея сил или не умея с ним справиться, человек превращается в жалкий беззащитный эмбрион. Он хнычет, но ничего не может сделать. Значит, и она тоже… была такой много раз. В ее душе возникла странная смесь жалости и отвращения. И еще одна нелепая мысль: интересно, а кто-нибудь видел заносчивого аристократа Малфоя хоть раз таким беспомощным, как котенок? Горько усмехнувшись, Грейнджер протянула руку, чтобы убрать со лба налипшие волосы, но остановилась.

Нет, ему это не нужно.

— Мне больно! — вдруг выкрикнул Малфой, и его глаза распахнулись. Даже в полумраке в них отчетливо был виден ужас. Несколько секунд он смотрел на Грейнджер, но не видел ее, а потом снова провалился в кошмар.

Грейнджер осторожно убрала руку, встала и ушла в свою постель. Ей снились шрамы на запястье Малфоя.

* * *

«Хогвартс-Экспресс», специальный рейс № 7, доставил ее на вокзал, с которого можно было попасть в Хогвартс, рано утром. Грейнджер вышла из вагона, зябко кутаясь в мантию, испытывая потребность вставить в глаза спички, и мысленно кляня МакГонагалл за то, что та настояла именно на таком способе прибытия. Ее должны были встретить, но очень скоро она осталась стоять в полном одиночестве.

— Мисс Грейнджер.

Задумавшись, она едва не подпрыгнула от голоса, прозвучавшего за спиной. Филч в своей неподражаемой манере подкрался незаметно и неслышно, уподобившись некому пушистому белому зверьку. Так это ОН что ли должен был ее встретить?

— Здравствуйте, мистер Филч. Вы меня напугали.

— Следуйте за мной, мисс Грейнджер.

Их ждала карета, одна из тех, на которых учеников доставляли в Хогвартс в начале учебного года. Разница была только в том, что теперь Грейнджер отлично видела запряженного в нее тестрала. Из его ноздрей вырывался пар и повисал в воздухе белесыми клочками. Ей хотелось подойти и погладить темное создание, но она не посмела.

— Прошу, мисс Грейнджер.

Они ехали в тягостном молчании. Грейнджер смотрела в окно, и проплывающий мимо унылый пейзаж английской поздней осени наводил на нее тоску. Она предпочла бы сейчас валяться в теплой постели, слушать потрескивание дров в камине и представлять себя нерпой. Хотя нерпы и не валяются под одеялом и вряд ли любят огонь. Чтобы хоть как-то разбить тишину, она поинтересовалась:

— Как здоровье миссис Норрис?

— Она вполне здорова, благодарю.

У Грейнджер было совсем не тонкое подозрение, что Косолапус в свое время неплохо развлекся с миссис Норрис, хотя Грейнджер и не помнила, чтобы у той когда-нибудь были котята. Может быть, Снейп варил для нее специальное противозачаточное зелье?

Снейп… да… Если МакГонагалл согласится ей помочь, то это совсем не значит, что Снейп будет столь же любезен. Когда Грейнджер поделилась своими подозрениями с Малфоем, он думал недолго. Если Снейп откажется с ней встречаться, то Грейнджер нужно будет напомнить ему о Нерушимой Клятве. Грейнджер отлично знала, что это такое и чем может обернуться отказ выполнить то, что пообещал. Вопрос в том, знала ли об этой Клятве МакГонагалл и, если нет, то поверит ли она просто Грейнджер на слово.

За своими мыслями она не заметила, как карета добралась до Хогвартса. Филч подал руку, помогая Грейнджер выйти, и тут же исчез со словами:

— Я доложу, что вы прибыли.

Она стояла в холле, не зная, идти ли ей в кабинет директрисы или ждать здесь, пока за ней придут. Хорошо, что сейчас шли занятия, и мимо не ходили ученики, иначе ей было бы совсем неуютно. После войны и поспешного выпуска Хогвартс перестал быть ей родным. С ним было связано слишком много воспоминаний, и бОльшая часть их причиняла Грейнджер боль.

В коридоре раздался стук каблучков. Грейнджер приготовилась улыбаться и вообще излучать приветливость и раскаяние, если понадобиться, но это оказалась не МакГонагалл. Блондинка в форменной преподавательской мантии. Было в ней что-то знакомое, но Грейнджер не сразу ее узнала, пока блондинка не заговорила.

— Привет, Гермиона. Я случайно слышала, что ты сегодня должна приехать. Я так рада тебя видеть.

— Луна? Луна Лавгуд?

— Точно!

Лавгуд взяла ее руки и тепло их пожала. Грейнджер была в ступоре. Лавгуд выглядела вполне… нормально. Именно так, как и должен выглядеть… профессор?

— Луна, ты здесь преподаешь?

— Да, не поверишь, ЗОТИ.

Заклятая должность, которую так вожделел когда-то профессор Снейп, и которая притягивала к своему хозяину проблемы очень широкого спектра. Срок службы — не больше года.

— И давно ты здесь?

— Второй год.

— И как тебе? Нравится?

— Да.

Похоже, полоумная Лавгуд и прОклятое место нашли друг друга.

— А как ты, Гермиона? Чем ты занимаешься?

— Да, знаешь, то тем… то этим…

Они стояли и болтали как две старинные подруги, пока не пришел Филч, чтобы проводить Грейнджер в кабинет директрисы.

МакГонагалл, в неизменной остроконечной шляпе, строгая, с поджатыми губами, сидела за письменным столом. Со времен Дамблдора директорский кабинет не изменился. Единственно — прибавился портрет самого Дамблдора в череде бывших директоров и директрис Хогвартса. Старый маг слегка улыбнулся вошедшим и устроился в кресле поудобнее, приготовившись слушать. Филч вышел, оставив дам наедине.

Обмен приветствиями прошел в холодных и официальных тонах. Никакого чая, никаких лимонных долек. Вместо этого МакГонагалл сухо сказала:

— У меня мало времени, мисс Грейнджер, поэтому я предпочла бы, чтобы вы перешли сразу к сути вопроса.

Это «мисс Грейнджер» вместо «Гермиона» сказало ей очень много. Ей не простили выходку на министерском приеме. Так же, как не простили отказ сотрудничать с Орденом Феникса, а, по сути, шпионить в его пользу за Поттером. И какую цену теперь попросит МакГонагалл за свою помощь?

И какую цену ты попросишь потом с Малфоя, а, Грейнджер?

— Профессор, я хочу попросить вас о помощи… если это возможно. Мне нужно срочно связаться с профессором Снейпом.

Перо в руке МакГонагалл едва заметно дрогнуло. Малфой был прав?

— Мы не располагаем такой возможностью.

— Это не для меня. Меня попросил один наш общий знакомый. Он в беде, и Снейп — единственный, кто может здесь помочь.

МакГонагалл отложила перо. Какое-то время они сверлили друг друга взглядами. Но Грейнджер уже давно не была студенткой и за время войны растеряла весь трепет перед бывшим гриффиндорским деканом.

— Могу я узнать имя этого человека?

— Мне бы не хотелось его озвучивать.

Еще один обмен взглядами. У Грейнджер было устойчивое ощущение, что МакГонагалл прекрасно поняла, о ком идет речь, и сейчас пыталась решить моральную дилемму. Кто для нее Малфой — бывший ученик или бывший Упивающийся Смертью?

Помощь пришла с неожиданной стороны.

— Минерва.

Профессор Дамблдор со своего портрета посмотрел сначала на МакГонагалл, а потом на Грейнджер. И снова перевел взгляд на МакГонагалл.

— Альбус, вы же знаете…

— Сделай, как она просит, Минерва. Мальчик не виноват.

Снова второй шанс для того, кто просто ошибся?

Грейнджер больно прикусила язык, чтобы не сказать это вслух. Вот как… Значит, слухи оказались верны, и Дамблдор продолжает играть решающую роль даже после смерти… Интересно, а приходила кому-нибудь в голову мысль, что он тоже мог поместить часть своей души в хоркрукс? Например, в эту картину? И только ли Поттер, ведущий растительный образ жизни, — кандидат в новые Темные Лорды?

За странными и неожиданными размышлениями Грейнджер пропустила весь спор между директорами. Из задумчивости ее вывел голос МакГонагалл.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Я постараюсь найти профессора Снейпа и передам ему вашу просьбу. Но я не могу гарантировать, что он согласится встретиться с вами.

— Если он будет отказывать, то напомните ему о Нерушимой Клятве.

— Он поймет, о чем идет речь?

Грейнджер понятия об этом не имела, но отступать все равно было уже поздно.

— Да.

— Тогда, мисс Грейнджер… если у вас больше ничего нет ко мне, то не смею задерживать.

— Спасибо, профессор. И простите меня.

Она развернулась и не вышла, а вылетела из кабинета. Ощущение было такое, будто она без помощи магии разгрузила вагон дров. Хорошо, что Лавгуд не попалась ей по дороге…

* * *

К тому моменту, как Грейнджер добралась до дома, она готова была рвать и метать. В присутствии МакГонагалл ей приходилось сдерживаться, но на самом деле в душе все ныло и клокотало. Грейнджер очень хорошо знала, что просто так ничего не бывает и что теперь она у Ордена в долгу. Влипла из-за Малфоя, белобрысого слизеринского хорька, которого сама же и подобрала.

Не отвечая на вопросительный взгляд, даже не глядя в его сторону, она скинула мантию прямо на пол и прошла на кухню. В стакан с толстыми стенками бросила лед и налила огневиски. Хотелось заорать, неприлично завизжать в истерике и потом запустить в Малфоя смертельным заклятием. Вместо этого Грейнджер выпила огневиски в несколько глотков и аккуратно поставила стакан на стол.

Хочу быть нерпой… хочу быть нерпой, и жить в океане…

Малфой возник в дверном проеме. На скулах — яркие неровные пятна. Она уже вычислила, что они появляются тогда, когда Малфой взволнован и встревожен.

— У тебя получилось? Ты его нашла?

— МакГонагалл пообещала, что попробует.

— Когда?

— Я не знаю.

Еще одна порция огневиски и — закурить. Нервы, натянутые до звона, начали расслабляться, как провисают струны, если ослабить натяжение на колках. Грейнджер выдохнула и переключила внимание на зелье, мирно бурлившее в котле.

Малфой был отличным зельеваром, и его помощь была неоценима. К тому же, он постоянно сидел дома и мог присмотреть за процессом. По крайней мере, в те его моменты, которые не требовали магического вмешательства. Грейнджер делала пометки на специальном листе пергамента и в дальнейшем рассчитывала, что сможет справиться самостоятельно. Оставалась последняя стадия, которая должна была завершиться к полуночи, и завтра зелье можно было отвозить Люпину.

— Все получится.

Голос Малфоя был тихим. Грейнджер не знала, говорит ли он о зелье или о Снейпе, а переспрашивать не стала. Вместо этого она ответила так же непонятно:

— Скоро все закончится.

* * *

— Скоро Хэллоуин.

— Да… Не люблю его.

— Я тоже. Хуже только Рождество.

— Точно!

* * *

— Нокс.

— И тебе.