Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

Где-то, когда-то…

Потерявшийся маленький мальчик бродил по лесу так давно, что уже потерял счёт времени. Ночь становилась всё холоднее, и он свернулся калачиком в корнях большого дерева, тихо всхлипывая и дрожа от страха и холода. Он знал, что за ним охотится монстр. Ужасный, огромный монстр который разорвет его, если поймает. Мальчик ахнул от ужаса, когда из глубины леса до него долетел демонический вой. Монстр всё ещё был далеко, но уже гораздо ближе, чем в те разы, когда он его услышал. Мальчик начал жалобно подвывать. Он был один, ему было холодно, а монстр скоро должен был настигнуть его. Когда эта мысль сформировалась в его перепуганном сознании, мальчик услышал другой звук, который был намного ближе. Он обернулся и увидел, что кусты в паре метров от него шелестят, словно кто-то пробирается сквозь них. И далекий вой, приводящий мальчика в такой ужас, теперь сменился другим животным звуком. Низким, голодным рычанием.

Кусты задрожали, и мальчик закричал.

Зачарованная и усиленная комната глубоко под храмом Мудрости

Шамбалла

06:42 (местное время)

Ремус Люпин — или «брат Чандра» для большинства других обитателей храма Мудрости — резко проснулся и громко начал хватать ртом воздух, дико болтая головой туда-сюда и пытаясь понять, где он. Он был один в тёмной холодной комнате и был абсолютно голый. Он расслабленно выдохнул. Всё так, как и должно было быть. Он поднялся на ноги и подошёл к запертой двери, осторожно переступив обглоданную тушу яка, которую ему приготовили монахи и которой его другая половина ужинала прошлой ночью. У дверей он закрыл глаза и несколько секунд выполнял пассы сложной мудры, точность движений которой была далеко за пределами ума и проворства оборотня. Замок щëлкнул, и дверь открылась. Ремус вышел в ярко освещённую переднюю, где лежала его одежда и палочка. Разумеется, чары Алохомора были быстрее и проще, но он никогда не рисковал брать с собой палочку туда, где она могла быть разломана на части обезумевшим от ярости вервольфом.

Английский монах спокойно оделся, а затем вернулся в камеру, чтобы убрать остатки яка и очистить комнату. Он сделал себе мысленную пометку помолиться за дух животного, которым пришлось пожертвовать, чтобы сохранить своё собственное ментальное здоровье. Также он решил, что нужно прополоскать рот как можно скорее, потому что на губах всё ещё можно было почувствовать вкус мяса. Ремус уже очень давно ел мясо только в дни трансформаций и развил в себе отвращение к его вкусу, особенно когда оно ещё было сырым и сочилось кровью. Тем не менее, годы изучения своего внутреннего зверя показали, что если голодному вервольфу позволить съесть достаточное количество животной плоти, то зверь не будет вымещать свою ярость на собственном физическом теле. Поэтому послевкусие сырого мяса было небольшой ценой за то, чтобы не просыпаться полумертвым и покрытым свежими царапинами и укусами. И действительно, за исключением невероятно ярких кошмаров, которые снились ему в ночь каждой трансформации, Ремус считал, что у его превращений практически нет побочных эффектов.

Из своей комнаты для трансформаций Ремусу нужно было подняться по многим лестницам, чтобы попасть в свои комнаты. По пути он уважительно кланялся всем монахам, которых видел, а они так же уважительно кланялись ему в ответ. Оказавшись в своих комнатах, первым делом Ремус принял холодный душ и переоделся в чистую одежду. Когда он вернулся в свою гостиную, на столе его уже ждал небольшой поднос со свежими фруктами, рисом, рыбным бульоном и соком. Рядом с подносом лежала свëрнутая газета «Ежедневный пророк». Ремус улыбнулся. За всё время, что он жил в Шамбалле, он ни разу не видел домового эльфа, хотя знал, что они здесь есть. В отличие от эльфов Британии, здесь домовые эльфы почти никогда не появлялись во плоти, предпочитая выполнять свои обязанности, оставаясь невидимыми и безмолвными.

Волшебник сел за стол и, закинув в рот кусочек персика, развернул газету… и тут же выплюнул фрукт, почти подавившись им.

ПОБЕГ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ ИЗ АЗКАБАНА!

СИРИУС БЛЭК! БЕЛЛАТРИСА ЛЕСТРЕЙНДЖ!

БРАТЬЯ ЛЕСТРЕЙНДЖИ! АВГУСТУС РУКВУД!

ВЕСЬ ВНУТРЕННИЙ КРУГ САМИ-ЗНАЕТЕ-КОГО!

КТО СПАСЕТ НАС ОТ КОЗНЕЙ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ?

В шоке Ремус углубился в статью.

— Сириус… на свободе, — прошептал он со смешанными чувствами.

Но если предатель на свободе, можно было ожидать, что он захочет закончить то, что начал его хозяин. Ремус тряхнул головой. Видимо, тренировки Джима больше не могут быть отложены до следующего лета, как и воссоединение Ремуса и Гарри. Ремус достал палочку.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ, — сказал он, и перед ним появился прекрасный серебряный волк.

— Отправляйся к целителю Баскару, а потом к верховному ламе. Скажи им, что я покорнейше прошу о срочной аудиенции, как только это позволит их расписание.

Волк кивнул и исчез. Ремус же быстрым шагом направился к своему рабочему столу и достал из ящика пергамент и перо, которыми не пользовался уже много лет.

Альбусу Дамблдору,

Директору школы чародейства и волшебства Хогвартс.

* * *

4 августа 1993

Нора

Полдень

Проведя всë утро снаружи за изгнанием гномов из сада, пятеро детей Уизли вернулись в дом как раз к обеду. Пока все рассаживались за стол, Перси остановился, чтобы включить волшебное радио, где как раз начинался полуденный выпуск новостей.

— Перси, мы не слушаем радио за обеденным столом, — мягко пожурила сына Молли.

— Это не для музыки, ма, — ответил Перси. — Сейчас должны быть новости с собрания Визенгамота.

— Ага, — засмеялся Фред, — может, папа будет толкать речь.

— Ох, угомонись уже, Фред, — немного раздражённо сказала Молли. — Это очень важное собрание, и это великая честь для отца быть там среди других обладателей орденов Мерлина.

Но прежде, чем она смогла сказать что-либо еще, музыка затихла и из колонок раздался мягкий голос ведущей полуденных новостей.

«Добрый день, ведьмы и волшебники. С вами Алкмена Дулитл с выпуском новостей. С момента дерзкого побега из Азкабана, который переполошил всю нашу нацию, прошло четыре дня. Пока что ДМП не напало на след беглых Пожирателей смерти, среди которых Сириус Блэк, Рабастан и Родольфус Лестрейнджи, Беллатриса Блэк-Лестрейндж и Августус Руквуд. Если у кого-нибудь из наших слушателей есть какая-либо информация о том, где могут находиться беглецы или неизвестные преступники, ответственные за их побег, мы призываем вас немедленно связаться с ДМП. На данный момент ДМП оценивает уровень опасности в магической Британии, как «Бордовый».

Сейчас Визенгамот объявил перерыв на ланч и возобновит свою работу в два часа. Утренняя сессия была недолгой, но продуктивной. После оглашения свитка и церемониальных клятв были оглашены отчёты ДМП и корпуса авроров касаемо совершëнного побега, за которыми последовало горячее обсуждение оглашëнных результатов. Директор ДМП Амелия Боунс начала свой отчёт, официально заявив, что министр Фадж, главный аврор Поттер и аврор Майкл Праудфут непричастны к совершëнному побегу. Сразу после этого лорд Яксли задал вопрос о том, использовалось ли оборотное зелье, и, если да, то куда смотрела служба безопасности ДМП, если волосы таких высокопоставленных членов правительства так легко смогли заполучить враги государства».

* * *

Приблизительно часом ранее…

Услышав замечание Яксли, который, по его мнению, почти наверняка был не отмеченным меткой Пожирателем, Джеймс немного напрягся.

— Наше предварительное расследование показало, что трое преступников, ответственных за побег, поддерживали свои формы по меньшей мере два часа и сохранили их после двух воздействий на них гибели воров, — сказал Джеймс, ссылаясь на отчёт, лежащий перед ним на столе. — Это исключает использование оборотного зелья. Сейчас мы отрабатываем версию, что преступники были тремя метаморфомагами.

В галерее для наблюдателей Гарри нахмурился. Хоть это и было плюсом для схемы Регулуса, Гарри был удивлён, что ДМП полностью отмели даже возможность, что кто-то смог улучшить оборотное зелье. Но едва эта мысль появилась у него в голове, он понял, что, скорее всего, ДМП не отмело эту возможность, а просто не стало о ней говорить, чтобы предотвратить панику. Лучше, чтобы нация думала, что за всё ответственны преступники-метаморфомаги, чем что есть возможность, что любой может принять зелье и стать кем-то другим и обнаружить его будет невозможно.

— Верховный чародей, я хочу задать вопрос, — сказала почтенная Гризельда Марчбэнкс. Старая ведьма с трудом поднялась на ноги, чтобы верховный чародей ее видел. — Насколько я знаю, лорд Поттер, сейчас в Британии есть только один метаморфомаг, молодая женщина, которая в настоящее время обучается в академии Авроров. Вы проверили, не замешана ли она в этих ужасных событиях?

— Да, леди Марчбэнкс. В момент побега она находилась дома со своими родителями в Хогсмиде, — Джеймс сделал глубокий вдох, увидев, как на ноги поднимается Тибериус Нотт. В галерее для наблюдателей глаза Гарри сверкнули яростью, но его маска спокойствия тут же скользнула на место.

— Я также хочу задать вопрос, верховный чародей.

Слегка помедлив, Дамблдор объявил имя мужчины, который затем повернулся к главному аврору.

— Лорд Поттер, верно ли я понимаю, что молодая метаморфомаг, о которой мы сейчас говорим, это Нимфадора Тонкс, дочь Андромеды Тонкс… в девичестве Блэк! А конкретно — сестра одной из заключённых, кузина другого и свояченица ещё двух?!

По залу пронеслась волна шепотков, вызванная упоминанием древнего и благородного дома Блэков, чьë место было сейчас свободно. За своим столом Дамблдор громко застучал своим молотком, призывая к порядку.

— И что больше, — продолжил Нотт, — это та самая Андромеда Тонкс, которая в настоящий момент предоставляет убежище для изгоя, также известного, как Теодор Безымянный!

Это вызвало ещё больше гомона и даже несколько ахов, пока Дамблдор снова не ударил своим молотком по столу, причем с такой силой, которую явно не предполагали традиции.

— Ваше замечание лежит за пределами сегодняшнего обсуждения, лорд Нотт, — твёрдо сказал Дамблдор с холодком в голосе. — Как бы там ни было, Теодор Безымянный — всего лишь ребенок тринадцати лет, и то, где он сейчас живёт, не относится к текущему обсуждению. То же можно сказать и про Андромеду Тонкс, которую никогда не обвиняли и даже не подозревали в преступлениях против государства или нации. Она, на секундочку, уважаемый житель Хогсмида с безупречной репутацией. Визенгамот не признаёт виновным на основании семейной истории, лорд Нотт, как, я надеюсь, вы помните.

Глаз Тибериуса немного дёрнулся.

— … Вопрос снимается, верховный чародей, — напряжённо сказал он, опускаясь на своё место.

Затем слово взял лорд Макмиллан. Гарри мало что знал о Макмилланах. Их наследник был гриффиндорцем, который выпустился, когда Гарри был на первом курсе. Он смутно помнил, что их младший сын, Эрни, распределялся в один год с ним и что он пуффендуец. Но Гарри был уверен, что за всё время перекинулся с ним едва ли парой фраз.

— Верховный чародей, я призываю вернуться к теме. Директор Боунс, если не учитывать девушку Тонкс, у нас есть ещё по меньшей мере два метаморфомага, замешанных в нападении на Азкабан. Если в Британии больше нет зарегистрированных метаморфомагов, рассматривает ли ДМП возможность участия в атаке иностранных агентов?

— ДМП расследует все варианты, лорд Макмиллан. Пока мы не можем исключить возможность участия в атаке иностранных волшебников и даже иностранных правительств. Но пока у нас нет представления о каких-либо возможных мотивах иностранных правительств освобождать осужденных Пожирателей смерти из тюрьмы Азкабан.

С другой стороны комнаты лорд Паркинсон (отец Пэнси) громко усмехнулся.

— Со всем уважением, директор Боунс, думаю это говорит об отсутствии воображения со стороны ДМП.

Директор Бонус не стала отвечать на выпад, но выражение на её лице ясно говорило, что она думает о Паркинсоне. Дамблдор, по видимому, думал точно так же, потому как он объявил комментарий Паркинсона нарушением порядка и сделал ему выговор за то, что тот позволил себе говорить вне протокола. Затем, к удивлению Гарри, со своего места поднялся Питер Петтигрю и объявил о желании задать вопрос. Дамблдор быстро взглянул на Джеймса, после чего объявил имя сенешаля Поттеров.

— Со всем уважением, коллеги, — начал Петтигрю, — я думаю, что подробно обсуждать случившееся — преждевременно, ибо расследование только началось. Думаю, мы только дискредитируем себя и наши институты, если напугаем нашу нацию беспочвенными инсинуациями об иностранных преступниках, работающих с Пожирателями смерти. Возможно, нам нужно сейчас обсудить другой вопрос. Лорд Поттер, вне зависимости от того, как преступники, метаморфомаги или нет, попали в Азкабан, у расследования есть какие-нибудь идеи, как им удалось сбежать оттуда?

Джеймс поднялся на ноги, как только Питер начал говорить. Через секунду Гарри понял, зачем весь спектакль. Он был уверен, что Питер задал свой вопрос по указке Джеймса, когда тот подал ему какой-либо одним им известный знак, чтобы отвлечь внимание людей от чего-то, что Джеймс не хотел обсуждать. Скорее всего от возможности участия иностранцев. Про себя Гарри задумался, кто придумал этот финт.

«Скорее всего, Петтигрю, — подумал он, — а может даже Дамблдор».

— У нас есть несколько зацепок, — сказал главный Аврор. — Злоумышленники имеют доступ к какой-то продвинутой технологии создания порталов. Настолько продвинутой, что она смогла пробить антипортальные чары тюрьмы Азкабан. В ответ на это мы ввели жёсткие меры против незаконного изготовления и продажи порталов нелицензированными дистрибьюторами.

После этого заявления — что (возможно иностранные) метаморфомаги-преступники имеют доступ к порталам, которые могут пробивать самые мощные из известных антипортальных чар — Дамблдору пришлось как следует поколотить молотком по столу, чтобы восстановить порядок.

* * *

Один час спустя…

«Хотя большинство опасений было вызвано возможностью порталов обходить антипортальные чары, директор Боунс и главный аврор Поттер быстро развеяли эти страхи, заявив, что такие порталы не могут быть использованы, чтобы проникнуть в защищённые общественные места или дома. Как заметила директор Боунс, вторжение в тюрьму Азкабан требовало использования метаморфомагов, чтобы проникнуть в тюрьму и оставаться нераскрытыми в течение нескольких часов. Это, как она сказала, явно указывает на невозможность использовать портал, чтобы проникнуть внутрь защищённой области, и улучшенные порталы просто позволяют, как выразился лорд Поттер, пробить путь наружу.

После того, как отчёты были представлены и приняты, заседание было прервано на два часа. Когда сессия возобновится, начнутся обсуждения того, как Британия ответит на действия террористов. В числе прочего будет обсуждаться спорное предложение министра Фаджа восстановить действие законов о Пожирателях смерти, которые были отменены в восемьдесят первом году.

С вами была Алкмена Дулитл с выпуском новостей.

Специально для волшебного радио».

Джордж Уизли долго смотрел на радио, вытаращив глаза, после чего поднялся и быстро пошёл наверх.

— Джордж, ты куда? — спросила Молли. — Сейчас будет обед.

Джордж посмотрел на неё, и Молли сделала шаг назад, увидев выражение на лице сына.

— Я… не очень хорошо себя чувствую, мам. Я лучше пойду полежу немного, ладно?

И не дождавшись ответа, он практически побежал наверх. Встревоженная Молли хотела было пойти за ним, но тут ее позвал Артур, который звонил по камину. Дождавшись, пока она пойдёт к камину, Перси посмотрел на Фреда и сделал знак головой в сторону лестницы.

Несколько секунд спустя Фред и Перси вошли в комнату, которую делили близнецы.

— Так, Джордж, что происх… одит? — голос Фреда оборвался, когда он увидел лицо брата.

Джордж сидел на кровати и, сгорбившись, смотрел в пол, а выглядел так, словно сейчас или расплачется, или сблюëт. Перси прошёл мимо Фреда и, сев рядом с Джорджем, положил ему руку на плечо.

— Джордж, — мягко сказал он брату, — что бы там ни было, всё будет хорошо. Просто поговори со мной.

Джордж наконец поднял глаза на братьев.

— Это моя вина. Преступники, которые организовали побег — они использовали мой портал, чтобы сбежать. Я… я замешан в этом.

Фред издал смешок.

— Не дури, Джорджи.

— Я серьëзно! — зло воскликнул Джордж. — Разве вы двое этого не поняли? Один из преступников, которые вломились в Азкабан, носил облик аврора Праудфута. Того самого аврора Праудфута, который приходил к нам, чтобы забрать мои заметки по порталам и предупредить нас о том, чтобы мы держали язык за зубами. Пожиратель смерти был в нашем доме! Черт, да он часть времени был на кухне один с мамой! Кто знает, что он мог сделать, если бы я просто не отдал ему все свои заметки, как идиот!

— Так ты думаешь, что между исследовательскими проектами профессора Локонса и побегом из Азкабана есть связь? — тихо спросил Перси.

— Должна быть, — ответил Джордж и тут же подскочил, потому что Перси истерично хохотнул. — Ты чего?

Перси тряхнул головой и посмотрел на брата.

— Ну, посмотри на это с другой стороны, Джордж. По крайней мере, ты не единственный Уизли, ставший невольным соучастником.

— Э-э? — в недоумении протянул Фред.

Перси посмотрел на близнецов и начал объяснять.

— За день до того, как Локонс сбежал из Хогвартса, я сдал ему мой проект. Я был в команде «Хамелеон», и мы работали над оборотным зельем. В моем проекте был описан теоретический способ продлить действие оборотного зелья. Модификация не была безопасной. После окончания действия зелья человека должно было начать сильно тошнить. Но если в этом побеге использовались проекты, которые мы делали для Локонса, то, думаю, я такой же соучастник, как и ты.

Он тихо усмехнулся.

— Я думал, что это работа для министерства.

Фред покачал головой.

— Это всё ваша вина. Вас обоих. Вы могли быть ленивыми задницами, такими же, как я, и просто весь год наматывать круги по замку. Но не-е-е-е-ет!

* * *

Кафе-мороженое Флориана Фортескью

13:00

— Я был удивлен, что тебя не было утром, — немного с хитрецой сказал Гарри Поттер брату, — думал, наши родители захотят, чтобы ты посмотрел, как работает Визенгамот.

— И если бы это была нормальная ситуация, ты был бы прав, — ответил Джим, сделав глоток из своего бокала с молочным коктейлем. — Я не ходил туда с тех пор, как мы начали учиться в Хогвартсе, из-за того, что обычные сессии проходят, пока мы в школе. Но до этого я периодически ходил на них. И если тебе сегодня было скучно, пока оглашали список, представь, каково мне было, когда мне было семь и мама заставляла меня наряжаться в официальную мантию. К счастью, мамина и папина паранойя о Пожирателях, готовящих нападение на Визенгамот, позволила мне поспать утром.

Двое братьев сидели за отдельным столиком, пока их родители сидели неподалёку вместе с Арти Подмором. Болтая о том о сем и попивая свои коктейли, братья всеми силами старались игнорировать двух авроров, которые околачивались поблизости, исполняя роли телохранителей.

— Ну и что, нравится тебе вся эта политическая возня? — спросил Джим.

— Нравится здесь ни причём, — ответил Гарри. — Политика — часть обязанностей Поттеров. И если мы не будем над ней работать, мы просто отдадим больше власти плохим парням.

— Эй, я думал, это я должен сражаться с плохими парнями, пока ты занимаешься скукотищей, — сказал Джим, вспомнив их самый первый разговор в то утро, когда Поттеры забрали Гарри с Тисовой улицы.

Гарри рассмеялся. Этот разговор был целую вечность назад. Тогда ему так хотелось ненавидеть Джима, и через какое-то время ему показалось, что Джим сам страстно желал эту ненависть заслужить. Он был рад, что они, казалось, смогли пережить всю прежнюю враждебность. Конечно, он всё ещё не был готов (и, скорее всего, никогда не будет готов) простить Джеймса и Лили. И уж точно не до такой степени, чтобы дать им возможность вмешиваться в его жизнь. Но если Джеймс и Арти смогут прийти к соглашению, которое будет гарантировать его права, статус, безопасность и независимость, то возможно…

— Мы оба Поттеры, Джим. Думаю, нам обоим придется сражаться с плохими парнями. По разному только, — он поднял бокал со своим молочным коктейлем. — За сражения с плохими парнями, — сказал он тост.

Джим улыбнулся и отсалютовал Гарри своим бокалом.

— И раз уж речь зашла о плохих парнях. Что ты думаешь о побеге? — спросил Джим.

Гарри пожал плечами и выдал ответ, который он подготовил задолго до самого побега.

— Если честно, я пытаюсь об этом не думать. Я уверен, что авроры смогут их всех переловить и посадить снова. А если нет, то это потому, что беглецы уже за пределами островов, что означает, что прямо сейчас угрозы от них нет. Я набрал себе слишком много дополнительных занятий в этом году, чтобы тратить время на переживания о Пожирателях смерти, которые, скорее всего, слишком безумны и слишком слабы, чтобы кому-либо угрожать.

— Это да, но если Волдеморт призывает своих сторонников… — оба брата на секунду замолчали и ухмыльнулись друг другу, услышав напуганные вздохи своих телохранителей, которые, судя по всему, всё ещё боялись имени Тёмного Лорда.

— Тогда мы разберёмся с этим, когда придёт время. Мы с тобой всё ещё учимся. Постоянно переживать о том, что там замышляет Волдеморт /А-ах! — не наша с тобой работа. Если будет нужно, ты его победишь, и я буду рядом, чтобы подстраховать. Но пока что я больше переживаю о древних рунах и арифмантике.

Джим содрогнулся.

— Бр-р-р. Пожалуй, я лучше сражусь с Пожирателями смерти.

— А ты чего выбрал в качестве факультативов?

— Прорицания и уход за магическими существами. Два легких «Превосходно».

Гарри усмехнулся.

— Ну, увидимся на уходе. Но прорицания? Просто ради лёгкого «П»?

— Не просто ради лёгкого «П», — ответил Джим. — Я — объект истинного пророчества, как ты помнишь. Я подумал, что будет неплохо узнать, как вообще все эти штуки работают.

— И ещё лёгкое «П».

— Да, и ещё лёгкое «П».

Близнецы рассмеялись.

* * *

— Так вы думаете, что есть шанс, чтобы всё, наконец, разрешилось? — с надеждой спросил Джеймс.

Арти помедлил. Его клиент уполномочил его обсудить возможность урегулирования конфликта между Гарри и его семьей, но сам адвокат сомневался. С одной стороны, он думал, что для Гарри было бы хорошо наладить позитивные отношения с родителями, если это возможно. С другой стороны, он всё ещё не был убежден, что Джеймс и Лили будут правильно обращаться со своим сыном и наследником. Арти, наконец, понял позицию Лили. Она действительно заботилась о Гарри, но была уверена, что его жизнь будет в постоянной опасности, если он будет находиться рядом с Джимом. Это было понятно из того, как она всё время смотрела на столик, где сидели братья, болтая и попивая свои молочные коктейли, словно боялась, что Пожиратели смерти могут вломиться сюда в любую минуту и забрать обоих парней, несмотря на присутствие двух авроров в штатском за соседним столиком. Её стремление к примирению боролось с едва сдерживаемым желанием увезти Гарри на другой конец света и запереть с проверенными наставниками в бункере, скрытом заклятием Фиделиус, пусть это и будет означать, что больше они никогда не увидятся.

Джеймса понять было сложнее. Поначалу, когда Гарри был на первом курсе, Арти решил, что лорд Поттер просто хочет иметь наследником Мальчика-который-выжил и безнадежно предвзят к слизеринцам. Теперь же он был уверен, что мотив Джеймса намного сложнее, но Арти всё равно не мог представить, почему Джеймс так не хочет признать наследником такого выдающегося мальчика, как Гарри, и не важно, на каком факультете он учится.

— Я очень надеюсь, лорд Поттер, — наконец сказал Подмор. — Но, как минимум, это будет зависеть от уверенности Гарри в том, что его статусу наследника ничего не угрожает.

— Но почему он так этого боится? — спросил Джеймс.

Арти поморщился.

— Лорд Поттер… Гарри знает, что вы пытались лишить его наследия в восемьдесят втором.

Лили резко повернулась и зло уставилась на Джеймса. Этого она не знала.

— Джеймс!

— Всё было не так, Лили. Это было много лет назад, сразу после того, как мы отослали Гарри, — он повернулся к Арти. — В то время все уверяли нас, что Гарри сквиб, но он всё равно был бы законным наследником, пока это бы не подтвердилось. А подтвердить можно было только когда ему исполнилось бы одиннадцать. Война тогда только окончилась, и её эхо ещё гуляло по стране, а я был молодым аврором-патрульным. Очень опасная работа. Если бы я погиб, дому Поттеров нужен был бы регент, пока Гарри либо не продемонстрирует спонтанную магию, либо не получит письмо из Хогвартса. И прости меня, Лили, но я не думаю, что Визенгамот бы одобрил магглорожденную в качестве регента древнего и благородного дома, и только Мерлин знает, кого бы они могли бы поставить на твое место. В то время, я думаю, моей самой ближайшей чистокровной родственницей была Нарцисса Блэк-Малфой! Но Джим к тому моменту уже показал могущественную магию, и если бы он был наследником, а я погиб, Питер мог бы организовать, чтобы он стал предполагаемым Лордом, а ты бы смогла стать его регентом и не важно, что чистокровные бы об этом подумали.

Джеймс тяжело вздохнул.

— Но, в любом случае, мы так и не пошли дальше самой первой стадии. Питер и я решили, что мы не сможем лишить Гарри статуса наследника так, чтобы никто о нём не узнал и без появлений на публике, где его жизни угрожала бы опасность. Тогда я бросил эту затею.

— Я понимаю ситуацию, в которой вы оказались в то время, лорд Поттер, — сказал Арти, — но вы должны понять, как всё это выглядит для мальчика. У него есть все причины не доверять вашим замыслам по отношению к нему. И если вы действительно хотите примирения, вам придется дать ему гарантии. Гарантии, которые, согласно моим прошлым разговорам с мистером Петтигрю, вы не слишком желаете давать.

— Питер может… чрезмерно защищать Джима, — дипломатично сказала Лили. — Это одна из тех областей, где у него может быть конфликт интересов между его ролью сенешаля и крëстного отца Джима. Вот почему я… мы хотели на этот раз поговорить с вами без его участия.

Арти обдумал эту фразу, помешивая тающее мороженое.

«Интересно. Значит, миссис Поттер переживает, что привязанность Петтигрю к Джиму не дает ему мыслить трезво, когда дело касается Гарри».

Он нахмурился, глядя на своё мороженое.

— Знаете, могу честно сказать, что никогда ещё не вел переговоров в кафе-мороженом. Даже как-то несолидно. Мне приходилось встречаться в закрытых обеденных залах в «Летних Островах», но вот у Форстекью — никогда.

Джеймс рассмеялся.

— Лили почему-то ненавидит «Летние острова». Я пытался уговорить её хотя бы попробовать, но она отказывается даже заходить туда.

Лили немного напряглась.

— Я была там, Джеймс. Просто, ну, у меня была там не слишком приятная встреча, и я не горю желанием освежать эти воспоминания.

Несмотря на все усилия, Лили посмотрела через Косой Переулок на знаменитый волшебный ресторан и нахмурилась. Это действительно была не самая приятная встреча.

* * *

«Летние острова»

25 июля 1976

Молодая магглорожденная отчаянно нервничала, сидя за столом и ожидая своего «обеденного компаньона». Хотя на ней и было её лучшее платье, она остро осознавала, как её маггловская одежда выделяет её на фоне богатых волшебников, которые сидели за столиками в своих изысканных мантиях и замысловатых шляпах. Никто из них, казалось, не обращал на неё никакого внимания, но она предполагала, что, по крайней мере, пара из них уже прошептали себе под нос «грязнокровка». Наконец, по прошествии, казалось, вечности, мимо нее прошёл человек и грациозно опустился в кресло напротив.

— Прошу прощения за опоздание, моя дорогая, — сказала женщина, — большое спасибо, что пришла. Я очень ждала нашей встречи.

Лили попыталась улыбнуться, но губы её подвели.

— Ваше приглашение было очень… настойчивым, миледи. Не хочу показаться грубой, но почему вы так ждали нашей встречи?

Как будто девушка не знала основной темы. Что-нибудь о бесючем хмыре.

— Прошу тебя, Лили, — почти искренне сказала леди Поттер, — зови меня Дорея. Всë-таки я надеюсь, что мы станем большими друзьями.

* * *

Настоящее…

— Хватит уже всей этой скуки о сбежавших Пожирателях, — сказал Гарри, меняя тему. — Ты уже видел новую «Молнию»?

— Ещё нет. Я пытался затащить маму во «Всё для Квиддича» на пути сюда, но она наотрез отказалась. У витрины была большая толпа зевак, и она беспокоилась о безопасности, — Джим нахмурился. — Думаю, в этом году я буду часто это слышать. Нет, Джим, нельзя. Безопасность! Ты представляешь, они всё ещё не решили, можно ли мне будет ходить в Хогсмид в этом году. А ты будешь?

Гарри поморщился.

— Ещё не знаю. Это зависит от Лили и Джеймса. Судебный запрет запрещает им «вмешиваться в моё обучение и решать, где мне жить», но политика Хогвартса обязывает получать разрешение на Хогсмид у родителей или опекунов. Но знаешь, мне говорили, что кроме «Зонко» и магазина для квиддича там особенно ничего и нет. Блейз Забини описал Хогсмид, как волшебное село и Брэнсон, штат Миссури, только волшебный.

Джим нахмурился.

— Я понятия не имею, что это значит.

Гарри кашлянул.

— Ну, если честно, то я тоже, но звучит так себе.

* * *

— Что ж, думаю, мы достигли сегодня прогресса, — сказал Арти. — Не думаю, что мы договорились о переезде Гарри в поместье Поттеров или отмене запрета, но я считаю, что предпосылки решения разногласий между вами и вашим сыном наметились. Возможно, мы сможем встретиться вновь в такой же неформальной обстановке осенью. Может быть, в «Трёх Метлах» в один из выходных в Хогсмиде?

— В свете всего того, что произошло, — сказала Лили, — мы ещё не решили, будем ли подписывать мальчикам разрешения на…

— Вообще-то, Лили-цветочек, я тут подумал… — прервал её Джеймс.

Что-то в его голосе насторожило Лили, и она перевела взгляд на него.

— В этом году в Хогсмиде будет усиленная охрана. И мы оба можем быть там в дни посещения, чтобы присматривать за порядком. Я правда не вижу причин почему мы должны отказывать мальчикам в посещении Хогсмида. Ты как думаешь?

Лили выгнула бровь. Они обсуждали эту тему только вчера вечером, и это Джеймс очень громко высказывал возражения тому, чтобы Гарри и Джим ходили в Хогсмид. Возражения, которые сейчас он, видимо, отбросил. Джеймс безуспешно пытался выдержать взгляд жены, но быстро сдался и, отвернувшись, смущённо закашлялся. Лили ничего не сказала, а просто посмотрела на лицо мужа, ища обычную табличку у него на лбу, которая сейчас ясно говорила, что «я сделал кое-что глупое и не хотел тебе признаваться».

* * *

Один час назад. Сразу после завершения утренней сессии Визенгамота…

— А, Джеймс, — сказал Корнелиус Фадж на удивление бодрым голосом. — Ты молодец. Утренняя сессия прошла настолько хорошо, насколько могла.

— Да, люди напуганы, но пока не паникуют, — согласился Поттер.

— Надеюсь они не начнут этого делать после обеда, когда мы будем обсуждать решения, а не просто обозначать проблемы, — он повернулся к галерее наблюдателей. — Скажи-ка, это Джим сидит рядом с Драко Малфоем? Не думал, что они вообще общаются.

Джеймс посмотрел туда, куда смотрел министр и нахмурился.

— Это мой другой сын, Гарри. Он слизеринец.

— А, ну конечно. А где же Джим? Я надеялся поговорить с ним и уверить его, что мы сделаем всё возможное для его защиты.

— Он сейчас дома. Лили и я хотели посмотреть, как работают новые меры безопасности, прежде чем приводить его в Министерство.

— Разумная предосторожность, я полагаю. Здесь, в центре Лондона, в Министерстве ещё… есть вопросы к безопасности. И всё же, возможно, я увижу его в Хогсмиде в этом году?

Джеймс ответил не сразу, пытаясь понять, почему министр магии так хочет увидеть Джима. И тут его осенило: Фадж хочет, чтобы его увидели с Джимом, а не просто увидеть мальчика.

— Если честно, Корнелиус, Лили и я ещё не решили, подписывать ли разрешение.

Фадж наклонился ближе к Поттеру.

— Джеймс, — мягче, но настойчивее сказал он, — нам нужно сделать всё, чтобы предотвратить панику. Большая часть нации смотрит на Джима, как на икону. Я обещаю, что мы обеспечим всю необходимую безопасность, но если Джим побоится пойти в Хогсмид, другие студенты начнут бояться тоже. И тогда страх начнет расползаться, — Фадж подошёл ещё ближе. — Такие времена требуют жёстких и решительных ответов, вы не согласны, главный аврор?

Джеймс не мог не заметить небольшое ударение, которым Фадж отметил должность «главный аврор» — должность, которую он получил в невероятно молодом возрасте благодаря заступничеству Фаджа. Должность, которую он занимал по прихоти министра.

— Вы привели разумные аргументы, министр Фадж. Я определëнно их обдумаю, — дипломатично сказал Джеймс.

— Разумеется, главный аврор. Уверен, вы примете правильное решение.

С этими словами Фадж тепло сжал плечо Джеймса и отошëл от него, чтобы поговорить с другими чиновниками.

Джеймс медленно выдохнул, обдумывая слова начальника. И в первый раз со дня назначения он почувствовал, как вокруг него сжимаются оковы.

* * *

Кладовка на третьем этаже Министерства магии

13:30

Рита Скитер была одной из самых известных и скандальных колумнисток своего времени, с уникальным образом, известным каждому волшебнику и ведьме Британии, которые хотя бы раз были в книжном магазине или просматривали страницу сплетен в «Ежедневном пророке». Её платиновые волосы, стильный (хоть и немного чрезмерный) макияж, невероятно шикарные наряды из лучших бутиков и, разумеется, её знаменитые инкрустированные бриллиантами очки не позволяли волшебникам и ведьмам усомниться, кто находится перед ними.

А вот то, что знала едва ли горстка людей, так это то, что «Рита Скитер» — это псевдоним.

Каждый хороший репортёр знал, что есть время блистать, а есть время, когда лишнее внимание не нужно. И когда Рита не хотела привлекать к себе внимание (как к человеку, понятное дело), она просто переодевалась, смывала макияж, снимала очки (которые носила исключительно, чтобы дополнить образ) и отменяла заклинание, которое превращало её обычные мышино-коричневые волосы, в платиновые локоны. Рита Скитер исчезала, и на её месте появлялась ничем не примечательная Маргарита Скараби, выпускница Когтеврана семьдесят восьмого года. Такое бывало нечасто, потому что Маргарита любила быть Ритой Скитер, но, к сожалению, некоторые из её источников — на самом деле, один из лучших её источников — предпочитали не встречаться с ней, когда она носила такую заметную маску. Ну а лучший её источник был по этому поводу абсолютно непреклонен.

Именно это объясняло, почему небогато одетая и абсолютно непримечательная Маргарита Скараби сидела в кладовке на третьем этаже Министерства магии, поедала булочки и пила тепловатый чай в компании Элеоноры Берк, личного секретаря главного аврора Джеймса Поттера.

— Значит, они понятия не имеют, кто за этим стоит? — спросила Маргарита.

Заметок она не делала, потому что Элеонора настаивала, чтобы у их разговоров не было никаких записей — разумная предосторожность, учитывая, какие секреты ей регулярно поставляла старая ведьма.

— Никаких, — сказала Элеонора. — На доске в комнате совещаний Поттера двадцать семь имен подозреваемых, и все они высосаны из пальца, — старая ведьма достала из кармана пергамент, на котором было двадцать семь имен подозреваемых, написанных печатными буквами от руки так, чтобы не было никакого магического следа или узнаваемого почерка. — Разумеется, у меня есть свои теории, но шеф Поттер не спрашивает меня ни о чëм, кроме как о чашке чая.

— А ты думаешь, кто за этим стоит?

Элеонора сделала глоток чая.

— У меня нет никаких доказательств, но я склоняюсь к Тибериусу Нотту.

— Почему? — удивилась Маргарита.

— Помнишь, прошлым летом кто-то послал Мальчику-который-выжил проклятый поезд на день рождения и почти убил его? — репортер кивнула. — Так вот, поезд был одной из поделок Эразмуса Уилкеса, что означает, что кто-то заинтересовался работой Игрушечника. И какое интересное совпадение, Вера Тессмахер из архива сообщила мне, что лорд Нотт, не афишируя, подписал брачный контракт с единственной из оставшихся в живых представительницей семейства Уилкесов. Его дочерью… Амелией или Амантией. Не помню. Здесь должна быть какая-то связь, да и вообще, идти на такой крайний шаг и жениться на ком-то настолько молодом... Значит, он должен думать, что это поможет ему получить контроль над состоянием Уилкесов. Держу пари, он знает, где спрятано их состояние. Может даже супер-состояние из очищенного орихалка, плюс Мерлин знает какие темные артефакты. Уилкес был известен этим, и если Нотт хочет всё это заполучить, он может думать, что внутренний круг Сама-Знаешь-Кого может дать ему полезную информацию. Может, это потому, что я слизеринка, но я не могу представить другой причины вламываться в Азкабан, кроме как из-за огромных денег.

— А сколько девчонке Уилкесов?

— Ой, двенадцать или что-то около.

Маргарита почти подавилась своим чаем.

— Двенадцать?! Это же просто неприлично! Это вообще законно?

Элеонора смущённо пожала плечами.

— Он может официально на ней жениться в этом возрасте и таким образом получить юридическую власть над её делами и тем, что осталось от состояния Уилкесов, что, я полагаю, ему и нужно, — тут она заметила выражение на лице Маргариты. — Ой, не будь такой брюзгой, дорогая. Браки по расчету, даже с такой разницей в возрасте, имеют богатую историю в волшебном мире. Мы живем так долго, что разница в возрасте в двадцать или даже тридцать лет считалась совершенно нормальным явлением, пока грязнокровки не начали ныть о гражданских правах несовершеннолетних и прочих глупостях. Если он будет ждать, пока девочка повзрослеет, чтобы консумировать брак, при условии, что он вообще этого захочет, я не вижу ничего плохого, если Тибериус Нотт возьмет девочку под своё покровительство.

Маргарита промолчала. Учитывая то, что она знала о Тибериусе «я клянусь я был под империусом» Нотте, она думала, что было много чего плохого в том, что он берет маленькую девочку под свое покровительство. Она решила поузнавать насчёт предполагаемой свадьбы Нотта, чтобы выяснить, можно ли состряпать из этой грязи стоящую историю и не приведет ли такая публикация к её трагической кончине. Пожиратели смерти всегда становились такими обидчивыми, когда кто-нибудь ставил под сомнение их моральные качества. По той же причине она всегда игнорировала нетерпимость Элеоноры Берк. Если откровенно, и Рите Скитер и Маргарите Скараби было проще иметь дело с приверженцами чистоты крови и другими фанатиками. Так было гораздо меньше шансов, что она может подружиться со своими источниками и этим всё усложнить.

— Дамблдор сегодня заткнул Нотта, — сказала она. — Комментарий о том, что мы не должны судить кого-то по делам их родственников, его сильно задел.

Элеонора важно кивнула.

— Отец Нотта был сторонником Гриндевальда. У него было достаточно денег и влияния, чтобы прикрыть это, но в сороковых это было известно всем. Если бы старший Нотт не был Лордом древнего и благородного дома, он бы сгнил в Азкабане. Но вообще Нотты всегда были печально известны своей жестокостью. Они очень любили охоту на магглов, когда это было законно. Если бы у мальчишки Безымянного была хоть капля ума, он бы уже покинул страну и радовался, что свободен от этой чокнутой семейки.

Рита обдумала это. Она также подумала, нельзя ли сделать статью из истории Тео Безымянного. И, если можно, представить его героем, жертвой или злодеем?

«Лучше с этим повременить, — подумала она, — пока я не пойму, как эта высшая санкция влияет на большинство моих читателей».

— Ладно, хватит про Ноттов, — сказал она. — Что ты можешь мне рассказать про новую заместительницу Фаджа?

— Немногим больше описания ее должности и личного дела. Она новый советник Фаджа по делам магических соглашений в целом и соглашений с Хогвартсом в частности. Видимо, в последнее время восхищение Корнелиуса Дамби начало остывать. Но я мало что знаю об этой женщине, что лично меня раздражает. Но, возможно, это потому, что последние пятнадцать лет она ничем особенным не выделялась, а не потому что она так осторожна. Если хочешь, я наведу о ней справки. Разумеется, сплетни и слухи стоят дополнительных денег.

— Разумеется, — сказала репортёр, вынимая из кармана мантии небольшой кошель с галеонами и протягивая его своему информатору. — Я ведь уже знакома с твоими расценками.