Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

Министерство магии

4 августа 1993

08:30

С громким «вжух» Гарри Поттер прошёл через зелёное пламя в камине поместья Лонгботтомов вслед за леди Августой и вышел в атриуме Министерства магии, где их уже ждал Артемиус Подмор. Оказавшись на месте, Гарри с любопытством осмотрелся. Он никогда раньше не был в Министерстве, но пока что оно оправдывало ожидания. Атриум был огромной пещерой, выполненной в стиле ар-деко. По периметру располагались десятки зажжëнных каминов, которые то и дело вспыхивали, когда служащие Министерства проходили через них. Гарри даже не думал о том, сколько волшебников и ведьм работает в Министерстве, пока сам не увидел, сколько народу толчëтся в атриуме даже таким ранним утром.

Воспользовавшись моментом, Поттер ослабил свою окклюментные барьеры и начал искать детали и нюансы, которые нельзя было увидеть невооружëнным глазом.

И тут же почувствовал разлитые всюду напряжение и страх. У каждого четвёртого человека в атриуме в руках была крепко зажата палочка, словно они ожидали нападения в любую секунду. На балконах, которые спешно построили по углам стен пещеры, дежурили авроры-снайперы, вооружённые не просто палочками, а боевыми посохами. Те находились на хранении с прошлой волшебной войны. У дальней стены атриума, сразу после броской скульптурной группы, известной как «Фонтан волшебного братства», где находился вход в само Министерство, стояли два трëхметровых тролля-охранника, которые тихо рычали на напуганных волшебников, ждущих очереди на проверку личности, словно готовясь размозжить любого Пожирателя смерти своими дубинами. На секунду Гарри почти захлестнула миазма паники, после чего он спешно начал поднимать свои окклюментные щиты и снижать легиллиментную чувствительность. К счастью, такая реакция не была неожиданностью — мистер Икс предупреждал его, что на текущем этапе его обучения большие скопления людей для него опасны, поэтому Гарри смог подавить эмоциональную реакцию как раз в тот момент, когда его адвокат шагнул вперëд, чтобы поприветствовать их.

— Доброе утро, Гарри. Леди Августа, — приветливо сказал Арти.

— Посмотрим, советник Подмор, — мрачно сказала Августа. — Внеочередная сессия Визенгамота? Они никогда не заканчивались хорошо в прошлом, и, боюсь, сегодняшняя не станет исключением.

Арти кивнул.

— Это правда. Тем не менее, она предоставляет Гарри необычную возможность увидеть, как работает Визенгамот в полном составе. Обычно они собираются, когда он в Хогвартсе. Жаль, что Невилл сегодня не смог прийти, думаю ему тоже было бы интересно.

— Невилл за границей, — с легким холодком сказала Августа, словно напоминая Подмору, что он не еë адвокат и не может ничего говорить о Невилле. — Учитывая всё, что произошло между Лонгботтомами и Лестрейнджами, он останется за границей, пока вся эта ситуация не разрешится или не настанет пора возвращаться в Хогвартс.

Действительно, как только новости о побеге из Азкабана появились в газетах, Августа немедленно написала Невиллу письмо, в котором запретила ему возвращаться в поместье Лонгботтомов до особого распоряжения из-за того, что, возможно, Лестрейнджи могут знать, как обойти охранные чары поместья. Она также велела Реджинальду Лонгботтому усилить охрану их африканских ферм и держаться тише воды ниже травы, пока Лестрейнджей не поймают или пока Невиллу не нужно будет возвращаться в Хогвартс. Разумеется, если всё пойдет по плану, Лестрейнджей никогда не поймают и никто о них даже больше не услышит; но таких действий от неё бы ждали, даже не будь она замешана в заговоре Регулуса, поэтому подозрений ни у кого не должно было возникнуть.

Когда они вышли из атриума, Гарри и Арти зашли в министерский буфет, чтобы чем-нибудь перекусить и выпить тыквенного сока, а Августа направилась на этаж Визенгамота, чтобы переодеться в официальную мантию.

— Как тебе весь этот хаос? — спросил Арти перед тем, как заняться завтраком.

Гарри неопределëнно пожал плечами.

— Если честно, меня это особо не затронуло. Определённо, не так, как Невилла или леди Августу, — легко соврал он.

— Хм, всё это, определённо, затронуло твоего отца. Как я понял, в воскресенье они допрашивали его несколько часов, даже не дав ему переодеться из пижамы. Его и министра.

— Серьëзно? — слегка улыбнувшись, спросил Гарри. — Должно быть… это было ужасно. Но уж, наверное, никто не думает, что министр и главный аврор за этим стоят.

— Нет, но им потребовалось время, чтобы исключить конфундус и империус. Твой отец будет сегодня докладывать о ходе расследования. А потом посмотрим, что нам скажет министр. Я боюсь, что Фаджа достаточно довели, и он предложит что-нибудь по-настоящему глупое.

— Тебе не нравится Фадж, не так ли?

Арти нахмурился.

— «Нравится» здесь ни при чëм. Если Пожиратели смерти вернулись, то он, скорее всего, не тот человек, что нам нужен. Но сейчас с этим ничего не сделать. Но, в его защиту, Фадж и сам прекрасно знает, что не он должен быть министром и этот пост он получил случайно.

Гарри вопросительно посмотрел на адвоката, и Арти, сделав глоток тыквенного сока, начал рассказывать о политической карьере Фаджа.

— В тысяча девятьсот девяностом Миллисента Багнолд не захотела выдвигаться на третий срок из-за проблем со здоровьем. Еë место попросили занять Альбуса Дамблдора, но он отказался, предпочтя остаться директором Хогвартса. Поэтому, когда Бартемиус Крауч старший решил баллотироваться на пост министра, соперников у него, считай, не было. В это время Фадж только-только занял пост главы Департамента магических происшествий и катастроф, поэтому, когда он выдвинул свою кандидатуру на пост министра магии, все понимали, что он просто пытается таким образом сделать себе имя. Скорее всего, для того, чтобы остаться на посту директора ДМПК, когда Крауч станет министром.

— И что случилось? — спросил Гарри.

— Не поверишь. «Придира»! Этот журнальчик всегда был… необычным со своими сатирическими статейками, но тогда он не был откровенно глупым. В нём по-прежнему публиковали серьёзные статьи наряду со всякой чушью. За пять недель до выборов в «Придире» опубликовали расследование о сыне Крауча, Барти-младшем, Пожирателе смерти, умершем в Азкабане при отбывании пожизненного срока, к которому его приговорила коллегия судей, возглавляемая его собственным отцом. История рисовала младшего, как славного и доброго когтевранца, который угодил в плохую компанию из-за того, что его отец предпочёл семье свои политические амбиции. История также намекала, что жена Крауча умерла от горя после того, как её муж бессердечно послал на смерть её единственного ребёнка. Большинство фактов из дела младшего уже было давно известно, поэтому вся история быстро бы забылась, если бы Крауч не развёл скандал. Он дал интервью «Пророку», в котором заявил, что, как только станет министром, он первым делом бросит в Азкабан Ксено Лавгуда за антиправительственную пропаганду! За этим в «Придире» последовал целый цикл статей, освещающих наиболее безжалостные решения Крауча в последнюю войну в резко негативном ключе.

— Например? — спросил Гарри.

— Ох, с чего начать... Ты, думаю, знаешь, что под конец войны аврорам разрешили использовать против Пожирателей смерти непростительные?

Гарри кивнул.

— Так вот, до девяностого года разве что пара человек не из ДМП или Визенгамота понимали, как свободно авроры использовали запрещённые заклинания. Большинство волшебников думали, что закон позволял аврорам использовать только убивающее проклятие для самозащиты, и не отдавали себе отчёт, что им также позволено было использовать Круциатус для допросов и даже Империус на подозреваемых, чтобы те помогали аврорам проникать сквозь защиту опорных пунктов Пожирателей, или даже использовали их в качестве лазутчиков, которые могли в момент боя ударить Пожирателям в спину. Количество применений аврорами непростительных и ситуации, в которых они применялись, не были засекречены, но их особенно не афишировали. Смели сор под ковёр. Барти-старший лично пролоббировал разрешение использовать непростительные и даже написал для ДМП руководство, как и в каких ситуациях нужно использовать то или иное заклинание. Весьма нестрогое руководство, прямо скажем.

— И потом «Придира» поднял этот ковёр и показал всем, что под ним.

— Верно. Крауч хоть и был ярым противником Пожирателей смерти, но также был безжалостным и импульсивным. Магглорожденные даже могли бы, думаю, сказать, что у него есть фашистские замашки. И, к сожалению для Крауча, он решил напомнить всем, каким министром он собирается быть в самый худший момент.

— И все проголосовали за Фаджа, — кивнул Гарри.

— О, далеко не все. Выборы девяностого года — схватка между ненавидимым и безжалостным авторитаристом и добродушным идиотом — была одной из самых горячих в истории магической Британии. С обеих сторон было множество голословных обвинений в покупке голосов и жульничестве и прочем. Я голосовал за Фаджа, но это было в знак протеста. Честно говоря, я думал, что он проиграет. Крауч признал поражение только после того, как Фадж согласился назначить его на должность главы Департамента международного магического сотрудничества, а также утвердить его как главу британской делегации в Международной конфедерации магов. Две позиции, которые давали Краучу международный авторитет, перевешивая власть министра магии, когда дело касалось иностранных дел.

— Погоди, значит Фадж просто подкупил своего главного оппонента? И все об этом знают?

Арти пожал плечами.

— Такая форма влияния по волшебным законам вполне допустима. К тому же, это даже традиция для свежеизбранного министра — назначать того, кто пришел к финишу вторым, видной должностью в Министерстве. Обычно, это какая-нибудь церемониальная должность, но Крауч — весьма квалифицированный специалист. Уж точно достаточный, чтобы руководить Департаментом международного магического сотрудничества. Плюс на этой позиции он не может особо никак навредить или повлиять на курс, которого придерживается Фадж. Но я отвлёкся. В итоге избрали Фаджа, в целом нормального, но неопытного паренька, который неожиданно для всех стал министром и с тех пор барахтается в этой должности. Но, что хуже, даже несмотря на то, что Фадж никогда не был сторонником чистоты крови, а если он таков, то он очень хорошо это скрывает, основной блок его сторонников состоит из подозреваемых Пожирателей смерти, которые всеми силами старались не допустить избрания Крауча на высший пост. Но стоит отдать Фаджу должное: едва вступив в должность, он тут же собрал вокруг себя группу советников, на мнение которых он всецело полагается. Один из таких советников — не кто иной, как Альбус Дамблдор. И, насколько известно, Фадж никогда не брал никаких личных взяток.

— Личных взяток? — прервал Арти Гарри. — А какие ещё бывают?

Арти слегка улыбнулся.

— Обычно это пожертвования на любимые проекты Фаджа. Что, опять же, технически законно до тех пор, пока он сам не получает от этого выгоды. За исключением налогов на товары и услуги, которые платят частные компании, почти весь государственный бюджет формируется из денег, которые платят богатые семьи, чтобы сохранять свои места в Визенгамоте. И раз уж богатые семьи и так содержат государство, считается, что нет ничего такого, если та или другая семья пожертвует мешок галеонов на конкретный проект. Эта семья заплатила за новое крыло для больницы святого Мунго. А эта — за новое обмундирование из драконьей кожи для корпуса авроров. И так далее, и так далее. И в глазах большинства людей вполне нормально, если они за свою щедрость будут получать какие-то особенные привилегии.

— Наверное, это из-за того, что я выращен магглами, но, на мой взгляд, волшебное общество невероятно коррумпировано.

Арти пожал плечами.

— С какой стороны посмотреть. Маггловские правительства облагают налогами всех и вся, и, в теории, они должны смотреть за всеми, хотя не удивительно, что они пристальней следят за богатыми, чем за бедными. Волшебным правительствам нужны деньги для финансирования государственных проектов, но единственные, у кого есть столько ликвидных активов — богатые семьи. Поэтому они несут на себе основную тяжесть налогов. У большинства обычных волшебников просто нет какого-либо значительного количества денег. Они им просто не нужны. За некоторыми исключениями, типа крыши над головой или еды, магия может дать тебе всё, что тебе нужно для выживания. Если ты умеешь аппарировать, ты можешь переместиться практически в любое место. Если ты хорошо владеешь трансфигурацией, то большинство предметов обихода ты сможешь сделать сам. Если ты владеешь Репаро, то почти всё, что ты купишь, прослужит тебе до конца жизни, если не дольше. Во всём Косом Переулке есть только четыре магазина, которые торгуют одеждой. Потому что только богатые волшебники или волшебники, которые хотят, чтобы их считали богатыми, платят за одежду, произведённую другими волшебниками, а не просто трансфигурируют старую одежду во что-нибудь более презентабельное. Кажется, у магглов даже есть термин, описывающий наше общество — общество пост-дефицита⁽¹⁾. Большинству волшебников нужно большое количество денег только тогда, когда они решают заняться каким-либо бизнесом, но в таком случае они полагаются на инвесторов из числа старых богатых семей.

Гарри не знал, что такое общество пост-дефицита, и сделал себе мысленную пометку спросить об этом Гермиону.

— То есть, большинство волшебников могут прекрасно позаботиться о себе и без помощи государства, но большие… общественные блага или как их ещё назвать, предоставляет Министерство и платит за них из налогов, которые платили богатые семьи в обмен на специальные привилегии?

— Коротко и точно, — сказал Арти. — И если ты думаешь, что Фадж плох, то Миллисенту Багнолд ты бы возненавидел. Это она подписала помилование для всех подтверждённых Пожирателей смерти, которые при почти полном отсутствии улик кричали о том, что они были под империусом. Она решила, что из-за признания Сириуса Блэка осудить их будет почти невозможно, поэтому она согласилась отпустить почти всех обвиняемых, если они заплатят достаточно денег, чтобы после десяти лет разрушительной войны в сущности отстроить страну заново.

Арти посмотрел на часы.

— Но давай продолжим урок истории позже. Нам уже нужно идти. Тем более, что там длинная очередь на пункт досмотра.

— Мы успеем? — спросил Гарри.

— Не беспокойся, Гарри, — с лёгкой гримасой сказал Арти. — Оглашение списка, скорее всего, займёт целый час.

* * *

09:00

Роскошные апартаменты в Лондоне с видом на Темзу

Блейз Забини едва успел подняться с кровати, когда услышал тихий хлопок, означающий, что его временный «домовой гость» прибыл. Взглянув на часы, он нахмурился. Мысль о том, что ему пришлось встать так рано во время летних каникул, была невыносимой, но Гарри попросил его о помощи. О помощи, которую только он, Блейз, мог ему оказать. И действительно, Блейз был уверен, что он точно знает, что сейчас нужно Гарри Поттеру, даже если сам Гарри этого не понимает. Поэтому Блейз натянул мантию поверх пижамы и пошёл в гостиную, где «британский» домовой эльф графини, Домо, стоял, охраняя визитëра. Из описания Гарри, дрожащий эльф, на которого Домо так подозрительно смотрел, мог быть только…

— Добби, я полагаю, — властно сказал Блейз.

Бедное существо практически подпрыгнуло, услышав слова волшебника.

— Д-да. Я есть Д-д-добби, сэр, — раболепно сказал эльф, после чего протянул письмо, которое ему с собой дали.

Домо вырвал у него из рук конверт, проверил его на скрытые ловушки, а затем передал хозяину. Блейз прочитал записку, которая, как и ожидалось, была от Гарри. Гарри подтверждал, что это его эльф Добби и что он передает Добби ему на пару дней для «тренировок». И что Гарри будет очень, очень зол, если Добби будет причинён какой-либо вред или если с ним будут обращаться хуже, чем с ним обращались в поместье Малфоев до того, как Драко перестал быть придурком. Блейз тихо хмыкнул и сунул письмо в карман.

— Ты понимаешь, почему ты здесь, Добби? — спросил он.

Добби яростно закивал.

— Потому что… потому что… ДОББИ БЕСПОЛЕЗНЫЙ ГЛУПЫЙ ИДИОТСКИЙ ЭЛЬФ! — завыл Добби и начал рыдать.

Стоящий рядом с ним Домо ничего не сказал, но закатил глаза на такое поведение.

— Прекрати! — твердо сказал Блейз, и Добби тут же взял себя в руки, прекратив плакать и начав высмаркиваться в подол своей туники, сделанной из чайного полотенца.

— Ты здесь, — продолжил Блейз, — чтобы научиться, как быть хорошим слугой для Гарри Поттера. Ты хочешь быть домовым эльфом, достойным Гарри Поттера?

— О, да! — радостно сказал Добби. — Хозяин Гарри Поттер — величайший и самый лучший волшебник в мире! Добби сделает всë!..

— ПРЕ! КРА! ТИ! — снова приложил Блейз. — Гарри Поттер отправил тебя ко мне, потому что он доверяет моему суждению о том, что нужно сделать, чтобы ты стал для него хорошим слугой. И можешь мне поверить, сейчас Гарри Поттеру нужен не просто лучший слуга, а лучший из лучших. Ни больше, ни меньше. Ты готов довериться мне, как доверился твой хозяин, и следовать моим инструкциям о том, как лучше ему служить?

Добби гулко сглотнул.

— Добби доверяет мудрости друга хозяина Гарри.

— Хорошо, — Блейз повернулся к другому эльфу. — Домо, ты можешь вернуться к своим обязанностям. Я буду завтракать на балконе в половине десятого. Фруктовые колечки с молоком и графин свежего апельсинового сока, пожалуйста.

— Сей момент, хозяин Блейз, — кивнув, сказал Домо, а затем, взглянув на Добби, надменно вскинул подбородок и исчез.

— Так, идëм со мной, Добби, — Блейз повёл эльфа в дальний конец комнаты, где стояло множество странных и загадочных предметов, которые Добби никогда раньше не видел.

— Это… технологии, Добби. Конкретно — большой телевизор и видеомагнитофон. Считай их маггловской магией. Они несовместимы с твоей магией, поэтому ты не должен их трогать, а не то они сломаются. Но на этом экране будут появляться двигающиеся картинки, где будут рассказываться истории о том, как лучше служить Гарри Поттеру. Когда одна история завершится, найди меня, и я поменяю видеокассету на другую. Ты понял?

Добби кивнул. Хоть он и не знал ничего о телевизорах и видеомагнитофонах, базовые инструкции были понятны. Блейз вынул кассету из пластикового кейса и вставил её в магнитофон, после чего показал кейс Добби, чтобы он мог видеть обложку.

— Видишь этих двух магглов, Добби? Хорошо. Теперь, когда будешь смотреть, я хочу, чтобы ты особенно внимательно следил за этими двумя людьми. И я хочу, чтобы ты представлял, что этот худой мужчина — Гарри Поттер, а этот, тот что больше, его слуга, это ты. Представь, что служишь своему хозяину, как этот слуга. Ты понял?

Эльф напряжённо нахмурил бровь.

— Добби думает, что да. Добби будет стараться.

— Хорошо. Теперь устраивайся поудобнее и смотри.

Блейз нажал на кнопку и пошёл в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться, пока Добби сидел, изумлённо уставившись в телевизор и наблюдая, как под веселую скрипку и бас на экране появляются слова:

СТИВЕН ФРАЙ и ХЬЮ ЛОРИ

в фильме

«ДЖИВС и ВУСТЕР»

⁽²⁾

* * *

Зал Визенгамота

09:45

После долгого ожидания на свежепоставленном пункте досмотра, Гарри и Арти, наконец, оказались внутри, и Арти повёл мальчика в недра Министерства, на самый последний уровень, где Визенгамот уже начал свою внеочередную сессию.

— Как может Министерство иметь десятиэтажное помещение прямо под Уайтхоллом, да ещё так, чтобы магглы ничего не заметили? — спросил Гарри. — Мы же не так далеко от Темзы. Как здесь всё не затопило? Или хотя бы не… отсырело?

— Магия? — подмигнув, ответил ему Арти.

— Знаешь, Арти, пожив в мире волшебников, слышать слово «магия» в качестве ответа на любой вопрос быстро надоедает.

— Ладно, Гарри. Как насчёт такого: здесь всё так из-за древней могущественной магии, призванной столетия назад, которая комбинирует чары расширения пространства и могущественные чары отвода глаз. Еë питают древние клятвы, которые принесли семьи, основавшие Визенгамот. А, и ещё сильные водоотталкивающие чары, конечно.

— Ну? Чего, трудно было? — улыбнулся Гарри.

— Мучительно трудно, — усмехнувшись, ответил Арти.

Хотя зал Визенгамота и был безобидно обозначен просто как «Судебный зал № 10», размером он был примерно как Большой зал в Хогвартсе, хоть и имел круглую форму. Смотровая площадка, куда вошли Гарри и Арти, состояла из одного большого балкона, на котором лежало несчётное множество блокировочных чар и заклятий, чтобы наблюдатели никоим образом не могли вмешаться в ход слушания. Даже их речь глушилась, поэтому наблюдатели могли свободно говорить, не боясь, что их услышат те, кто заседал внизу. С места наблюдателей открывался отличный вид на площадку, которую называли «Колодец», где сейчас стояло несколько столов, предназначенных для главного аврора Поттера, директора ДМП Боунс и министра Фаджа. Предусмотрено было также место для их ассистентов. Гарри тут же заметил, что большинство из присутствующих чиновников хоть и выглядели напряжёнными, но в целом чувствовали себя комфортно в таком окружении, за исключением одной из ассистенток министра, которая постоянно оглядывала комнату, как будто до конца не могла поверить, что действительно присутствует здесь. Женщина была немолодой, невысокой и слегка полноватой. Гарри подумал, что она имеет досадное сходство с гигантской жабой, и тут же отругал себя за эту мысль.

«Внешность — не показатель характера или способностей».

Так говорил в своих мемуарах Салазар Слизерин, и Гарри решил, что судить женщину-жабу только по внешности — не по-слизерински. Она ведь могла оказаться весьма милой дамой.

Верховный чародей Альбус Дамблдор сидел за огромным судейским столом, расположенным на высокой платформе, возвышающейся над Колодцем прямо напротив места для наблюдателей. Гарри даже немного порадовался, увидев, что директор сегодня отказался от сливовых мантий Визенгамота и решил присутствовать на заседании в одном из своих эксцентричных нарядов, которые он носил каждый день в школе. Сегодня его вид был особенно бросающимся в глаза — дикая смесь зеленовато-жëлтого и ультрамарина. Немного ниже стола верховного чародея были места для секретаря, который дополнительно исполнял обязанности пристава, а также для делопроизводителя. Рядом с ними, но на уровень ниже стояли несколько столов, предназначенных для полудюжины чиновников министерства, обладающих правом голоса в Визенгамоте благодаря занимаемой должности. Гарри выпучил глаза, увидев Людо Бэгмена, который выглядел одновременно растерянным и скучающим, но тут же вспомнил, что глава Департамента магических игр и спорта по какой-то неведомой причине также имел право голоса в Визенгамоте. Рядом с Бэгменом сидел угрюмый мужчина; судя по презрительным взглядам, которые он кидал на Бэгмена, он был крайне недоволен сегодняшней схемой посадки. Арти тут же пояснил, что это сам Бартемиус Крауч старший, которого они обсуждали раньше.

За Дамблдором располагались огромные двустворчатые двери, через которые заходили члены Визенгамота. Вокруг Колодца находились ложи для сидячих мест, расположенные по кругу и разнесëнные по высоте на три уровня. Нижний ряд предназначался для обладателей Орденов Мерлина. К своему удивлению, Гарри заметил на нижнем ярусе Артура Уизли, одетого в официальную сливовую мантию, которая выглядела лучше, чем всё, что Гарри когда-либо видел на мужчине. Средний ряд предназначался для Благородных домов, а верхний — для Древних и Благородных домов. Гарри сразу же заметил, что в среднем ярусе довольно много пустых мест, и указал на это Арти.

— Война ударила по Благородным домам особенно сильно, — сказал Арти. — Из четырнадцати Благородных домов, которые вымерли в войну, заменили только два. Плюс дом Гринграссов, который недавно избрали Древним и Благородным домом, оставил место Благородного дома вакантным.

— А чего они их не заполнят? — спросил Гарри.

— Потому что они не могут договориться, кто должен их занять. Подумай. Со всеми этими пустыми местами семьи, которые всё ещё заседают в Визенгамоте, имеют большую власть и больший процент голосов, чем могли бы. Если заполнить эти места, это может ослабить их силу, особенно если их заполнят новыми семьями, которые будут союзниками с их врагами.

Гарри кивнул и начал осматривать своих соседей-наблюдателей. Во время этой конкретной сессии наблюдателями могли быть только представители прессы, некоторые из правительственных чиновников без права голоса, а также члены семей обладателей мест. Так что Гарри не слишком удивился, увидев Драко Малфоя (или Дрейка, возможно), сидящего в сторонке и наблюдающего за происходящим. Но вот с кем сидел наследник Малфоев, было удивительно — с их однокашником-магглорожденным Джастином Финч-Флетчли!

Перекинувшись ещё несколькими фразами, Арти отошёл поговорить с коллегами, а Гарри пошёл к школьным знакомым, которые тепло его приветствовали.

— Прежде чем мы продолжим разговор, «Драко» или «Дрейк»? — спросил Гарри.

— Ну, мы тут наблюдаем за заседанием Визенгамота, поэтому, думаю, всë-таки «Драко». Мой отец ещё не вполне привык к моему новому имени.

— Принято. Джастин, пожалуйста, не обижайся, но… как ты сюда попал?

Джастин улыбнулся.

— Отец Драко кое-что сделал.

Гарри выгнул бровь и повернулся к Малфою.

— Учил его говорить по-слизерински, значит.

— Насыщенное лето. Он научил меня играть в крикет. А я научил его, как уходить от ответа.

Гарри улыбнулся и сел рядом.

— Что я пропустил?

— Ничего, — сказал Джастин. — Оглашение списка — целая вечность. Мы пока добрались только до буквы М.

— И как раз… — начал Драко.

— Визенгамот вызывает Малфоев. Кто ответит? — крикнул старый секретарь тонким пронзительным голосом.

В ложе на верхнем ярусе на ноги поднялся Люциус Малфой.

— Лорд Люциус Малфой отвечает за место Малфоев. Двадцать семь голосов.

Джастин тихо присвистнул.

— Двадцать семь голосов. Больше, чем у всех, кто был до этого. Не удивительно, что в школе все смотрят тебе в рот, Драко!

— Хм-м, — сказал Гарри. — Очевидно, я проспал тот урок истории магии, когда Биннс рассказывал, как работает наше правительство. Почему у твоего отца двадцать семь голосов, Драко?

— Биннс никогда этого не рассказывал, Гарри, потому что это подпадает под определение полезная информация. Древние и Благородные дома имеют десять голосов. У Благородных пять голосов. Есть ещё также некоторое количество резервных голосов для держателей орденов Мерлина и чиновников министерства. К десяти голосам моей собственной семьи отец также распоряжается голосами Крэббов, Гойлов и Паркинсонов, потому что он платит за них их взносы. От каждой из этих семей он имеет четыре голоса из пяти, которыми обладают все Благородные дома. Плюс к этому он является прокси Благородного дома Лестрейнджей, по крайней мере, пока последние из этих психов не умрут. Это даёт ещё пять голосов. Десять, плюс пять, плюс три раза по четыре равно двадцать семь.

Гарри кивнул. Разумеется, он знал, как распределяются голоса Визенгамота. Ему просто было интересно, откуда взялись ещё пять голосов, которые оказались голосами Лестрейнджей. Его личная копия «Комментариев Хатчинсона» очень подробно объясняла историю Визенгамота. Первые Древние и Благородные дома были потомками семнадцати могущественных римских семей, которые переехали в Британию вскоре после падения Римской империи и потратили следующие несколько веков либо воюя друг с другом, либо заключая браки. Либо и то, и другое. Так продолжалось несколько веков, пока где-то около седьмого века они не смогли, наконец, договориться и создать первый волшебный совет, который де факто исполнял функции британского правительства до норманнского вторжения. В то время только основатели Хогвартса могли угрожать сложившемуся порядку, и угроза эта была более чем серьёзной, поэтому, в итоге, между Хогвартсом и волшебным советом был заключён ряд соглашений, которые продолжали действовать и поныне, спустя более чем десять веков. Тяжелые потери, которые понес волшебный совет в их безуспешных попытках завоевать Хогвартс, были одной из причин того, что произошло дальше.

В тысяча шестьдесят шестом году нашей эры на сцене появляется Вильгельм Завоеватель, после успешного вторжения которого в Британию переезжают ещё двадцать девять нормандских, бретонских и французских волшебных семей, чтобы осваивать новое королевство. И, разумеется, они сразу же бросают вызов власти волшебного совета. Конфликт между могущественными и старыми римскими семьями и молодыми, но более многочисленными семьями вторжения длится десятилетиями после покорения Британии нормандцами. Наконец, один из членов волшебного совета, чья фамилия теперь забыта, разорвал союз с другими древними семьями и заключил мирный договор между враждующими сторонами. Результатом этого стал Визенгамот, новое магическое правительство, в котором все семьи обладали правом голоса, но семьям-членам старого совета были предоставлены дополнительные привилегии из-за старшинства. Семье «предателей» было позволено сохранить свой статус Древнего и Благородного дома, но, в самый последний момент другие члены прежнего совета волшебников прокляли род этой семьи, чтобы настоящее имя её было забыто, и она навсегда осталась известна как «Дом тех, кому нельзя верить». Или «Дом Малфоев» на языке нормандских завоевателей.

Мысленно вспоминая древнюю историю, Гарри краем уха слышал, как вызывали дома Макмилланов и Марчбенксов (по пять голосов у каждого) и дом Маккиннонов. Секретарь вызывал дом Маккиннонов три раза, потому что таков был порядок, но все знали, что все Маккинноны погибли в восьмидесятых, и их никем не заменили. Но тут вызвали дом Ноттов, и Гарри навострил уши. Ответил на зов секретаря Тибериус Нотт, озвучивший, что обладает десятью голосами. Затем лорд Нотт немного повернул голову, чтобы видеть Люциуса Малфоя, и оскалился. Гарри ничего не сказал, но глаза прищурил, думая над тем, знает ли Драко, что через несколько месяцев голоса Крэбба, Гойла и Паркинсона, скорее всего, перейдут под контроль Тибериуса. Лорд Паркинсон сам ответил на зов и заявил, что обладает одним голосом (другие четыре находились в собственности Люциуса). Дальше последовали вымершие семьи Певереллов и Принцев, хотя Гарри заметил, что Джастин слегка вздрогнул, когда вызывали дом Принцев. Наконец, настала очередь Поттеров.

— Питер Петтигрю, эсквайр, сенешаль и прокси дома Поттеров говорит за их место. Двадцать три голоса.

Джастин удивлëнно посмотрел на Гарри, и тот начал объяснять.

— Поттеры — Древний и Благородный дом, поэтому уже десять. И Джеймс, и Лили, и Джим имеют по ордену Мерлина, что дает ещё три голоса. И ещё, что странно, Джеймс как-то получил право прокси дома Блэков, что дает ему ещë десять голосов.

Джеймс объяснил всё это своему наследнику в прошлое Рождество. Оказалось, что Сириус Блэк, тайный Пожиратель смерти, который предал Поттеров Волдеморту, по какой-то странной причине написал доверенность на имя Джеймса Поттера, которая наделяла его властью управлять всеми делами Сириуса на случай его «недееспособности». Когда Арктурус Блэк умер в девяносто первом, Сириус автоматически стал новым главой дома Блэков, даже несмотря на то, что он уже был в это время в Азкабане. Министерство расследовало все дела Блэка, нашло это письмо и назначило Джеймса на должность регента дома Блэков, которую он будет занимать, пока Сириус Блэк не умрёт. После чего место Блэков перейдёт к наследнику Сириуса, если такой найдётся, либо семья Блэков будет считаться вымершей. Гарри всё ещё удивлялся, как Джеймс может быть так уверен, что Сириус его предал, несмотря на то, что тот доверил ему всю политическую власть своей семьи.

— А есть вообще наследник Блэков? — спросил Драко. — Мама говорила, что если бы я остался с ней, а не с отцом, то у меня был бы хороший шанс стать следующим лордом Блэком, но сейчас, понятное дело, это больше не вариант, потому что я остался Малфоем.

Гарри пожал плечами.

— Думаю, это зависит от того, оставил ли Сириус Блэк завещание. Если завещания нет, то дом Блэков, скорее всего, будет считаться вымершим, потому что больше нет мужчин, которые бы могли носить фамилию семьи.

«Если только, — подумал про себя Гарри, — Регулус не придумает, как разобраться с тем, что он подозреваемый Пожиратель смерти и все считают его мëртвым».

— Если завещание есть, — продолжил Гарри, — то он всё ещё мой крëстный отец, и в моих жилах течёт кровь Блэков через бабушку, Дорею Блэк-Поттер. Возможно, что я мог бы стать следующим лордом Блэком, если он заполнил бумаги правильно и я бы решил отказаться от своего статуса наследника Поттеров.

Драко скорчил рожу.

— Хорошо, что я теперь не ненавижу тебя так сильно, как раньше.

Гарри на это только рассмеялся.

— Так значит, Малфои и Поттеры — самые могущественные семьи в Визенгамоте? — спросил Джастин.

Драко печально покачал головой.

— К сожалению, нет, — сказал он и кивнул на секретаря.

— Визенгамот вызывает Селвинов, — сказал старый волшебник. — Кто ответит?

В ложе, которая находилась через две от ложи Люциуса, встала привлекательная, относительно молодая женщина и обратилась к верховному чародею.

— Кассильда Селвин, сенешаль Древнего и благородного дома Селвинов, говорит за их место, — сказала она нежным голосом, — тридцать два голоса.

— Древний и Благородный, плюс четыре семьи вассалов, — пояснил Драко Гарри и Джастину, презрительно сморщив нос, — Кэрроу, Уоррингтоны, Треверсы и Яксли. Они стали вассалами Селвинов ещё до того, как их избрали в Благородные дома. Но они всё равно принесли клятву верности Селвинам, поэтому здесь уже шестнадцать голосов. Плюс к этому у них пять обладателей орденов Мерлина, плюс голос от Министерства за должность.

Гарри посмотрел на Кассильду Селвин, которая говорила от имени семьи, и отметил, что она не назвалась леди Селвин. Хотя он и знал о существовании Селвинов, постоянно слышал их фамилию краем уха, он не осознавал, какой властью в Визенгамоте обладает эта семья. Он сделал себе мысленную пометку, что семья Селвинов заслуживает больше его внимания. В особенности ему было интересно узнать, кто сейчас лорд и леди Селвин и почему они сами не ходят на собрания Визенгамота?

* * *

Пока продолжалась процедура оглашения списка, пажи Визенгамота сновали туда-сюда, разнося личные сообщения. Среди всех этих конвертов был небольшой сложенный кусок пергамента, доставленный Антониусу Уоррингтону. На внешней стороне записки красовался фамильный герб Селвинов — белый щит с окантовкой, выполненной в слизеринском зеленом, и украшенный красной розой, с шипов которой капала кровь. Под щитом был фамильный девиз Селвинов:

Oderint Dum Metuant.

Пусть ненавидят, покуда боятся.

Словно ничего не произошло, Антониус поднял голову и осторожно осмотрел зал Визенгамота. Кассильда Селвин не смотрела на него, вместо этого она просматривала свои бумаги, полностью игнорируя всё вокруг. Немного поморщившись, он осторожно развернул записку, словно боясь, что может порезаться об бумагу.

Дражайший кузен Антониус,

дедушка проявлял интерес к сегодняшнему процессу, а также к другим недавним семейным делам. Он желает, чтобы пять семей встретились завтра вечером за ужином, который начнется ровно в восемь, после чего встреча продолжится в бальном зале.

Особенно дедушке интересен твой сын, молодой Кассиус. У дедушки есть к нему вопросы касательно событий, которые привели к исключению нашей дорогой кузины, Миранды Бонневиль, из Хогвартса.

твоя преданная кузина Кассильда.

Антониус Уоррингтон долго смотрел на, казалось бы, безобидную записку. Настолько долго, что секретарю пришлось крикнуть фамилию Уоррингтон дважды, прежде чем он услышал и поднялся со своего места.

— Лорд Антониус Уоррингтон говорит за своë место. Один голос, — закашлялся он.

Уоррингтон напряжëнно сел обратно и залился краской, увидев, что Корбан Яксли ухмыляется, глядя на него, а в руках держит похожую записку, которую, судя по всему, тоже получил. Несколько секунд спустя настала очередь Яксли отвечать секретарю.

— Лорд Корбан Яксли говорит за свое место. Один голос.

Этим оглашение списка завершилось, и секретарь обратился к Дамблдору.

— Верховный чародей, на внеочередной сессии Визенгамота присутствует двести пятьдесят пять голосов. Кворум из двухсот двадцати голосов соблюдëн.

— Принято, — сказал Дамблдор.

Вынув палочку, Дамблдор коснулся ею небольшого шара, стоящего на его столе, который зажёгся в ответ на прикосновение.

— Как верховный чародей, я призываю внеочередное собрание к порядку.

Разобравшись с предварительными приготовлениями, Визенгамот приступил к работе.

АЗ. Роль Кассильды Селвин будет играть Дженна Коулман. Молода, привлекательна, но немного пугает, если попытаться заглянуть под её маску.

1) Постдефицитная экономика — теоретическая экономическая ситуация, в которой большинство товаров могут быть произведены в большом изобилии с минимальными усилиями. Настолько, что они станут доступны всем желающим по минимальной цене либо вообще бесплатно.

Вернуться к тексту

2) «Дживс и Вустер» — британский комедийный сериал. По мнению переводчика, — это ЗОЛОТО британской комедии. В центре сюжета — повествование о жизни молодого британского аристократа Берти Вустера и его находчивого камердинера (считай слуги) Дживса. Если вы не смотрели, я искренне советую посмотреть хотя бы одну серию этого великолепного сериала, чтобы понимать, как Добби в дальнейшем будет разговаривать и вести себя. Это просто прекрасно.

Вернуться к тексту