Шерлок Холмс и тайна последнего пророчества (джен)

Полудохлая муха лениво билась о стекло, и ее жужжание действовало Шерлоку на нервы.

— Что ж, мистер Холмс… — женщина средних лет в прямоугольных очках цокнула языком в такт мухе. Ее серые глаза внимательно изучали лежащие перед ней на столе документы, и она даже не пыталась скрыть своей предвзятости. Шерлок не без труда сдержал вертевшуюся на языке грубость. Что бы она ни сказала, он не может сорваться. Только не сегодня. Только не сейчас, когда от его поведения зависит счастье Маргарет.

— Сколько времени вы уже не принимаете наркотики? — она посмотрела на него изучающим взглядом.

— Шесть лет, — Шерлок сцепил пальцы в замок. Ответил он спокойно, без запинки. Суть была именно в том, чтобы говорить максимально откровенно, и он намерен был до конца придерживаться этой стратегии, даже если миссис Мейсон своей добродетелью прожжет у него на лбу дыру.

— Но вы не проходили реабилитацию? — уточнила она.

— Нет, — сдержанно подтвердил он. — Однако у меня есть заключение нарколога, врача-психиатра и…

— Ну да, это я вижу, — миссис Мейсон покивала, вновь опуская взгляд на упомянутые документы, и уголки ее губ дернулись в снисходительной улыбочке. — Как я понимаю, вы запросили эти бумаги незадолго до того, как решили нас посетить?

Шерлок прикусил губу.

— Да, — все так же спокойно сказал он. Можно бы было что-то добавить, но Шерлок решил, что лучше не оправдываться. Миссис Мейсон будет ждать именно этого, и он ни за что не может позволить себе пойти у нее на поводу.

— Что ж, ясно, — улыбаясь подчеркнуто вежливо, она отложила документы и сняла очки. Без них ее глаза приняли неприятный водянистый оттенок. — Почему же, мистер Холмс, вы пришли без супруги?

Ты знаешь, почему, подумал Шерлок, но ответил ровным голосом, без малейшего намека на нетерпение:

— Потому что я не хотел причинять ей дополнительные страдания. Мне нужно знать, есть ли у нас шансы, учитывая… мою прежнюю зависимость, и если ответ отрицательный, я лучше услышу его в одиночестве.

Миссис Мейсон медленно покивала. Она явно тянула время, и, чтобы отвлечься, Шерлок попытался сосредоточиться на мухе, что между делом устала биться о стекло и затихла. Как он и предполагал, у него ничего не получилось. Вместо мухи перед его мысленным взором появились картины из жизни миссис Мейсон. Вот девочка-отличница получает почетный приз из рук директора школы, вот она с друзьями танцует на какой-то дискотеке. Вот заканчивает с отличием университет, а вот гуляет в парке с дочкой. На последней картине у Шерлока в мозгу что-то щелкнуло, и он опустил глаза на стол. Не хватало еще узнать будущее этой женщины. Такая информация ему сейчас была ни к чему.

— Мистер Холмс, насколько я поняла, миссис Холмс поставили диагноз невынашивание беременности, а не бесплодие, — голос миссис Мейсон заставил его поднять взгляд. — У вас достаточно высокий шанс завести своих детей. С зависимостью или без нее, вы пришли к нам слишком рано.

— Я пришел к вам, потому что мне нужно знать, что нам дадут усыновить ребенка, если лечение… обернется неудачей, — Шерлок крепче сцепил пальцы. Боже, он ведь все ей объяснил — зачем она разыгрывает из себя тупую корову? Неужели ей так нравится тыкать его носом в прошлые ошибки? — Я просто хочу дать жене надежду. Я хочу сделать для нее хоть что-то.

Это признание было слишком личным, слишком откровенным, но последние несколько месяцев измотали Шерлока, и этот разговор из-под палки окончательно его добил. Ему просто нужен был хоть какой-то просвет. Им обоим он был нужен. Они были хорошими людьми, сделали в своей жизни множество добрых дел, но теперь судьба решила преподнести им испытание, для которого требовалось много сил, а они уже почти исчерпали свои ресурсы. Если бы хоть кто-то дал им надежду, хоть самую ничтожную, у них появилась бы воля к жизни. Они бы поверили, что еще не все потеряно.

— Мистер Холмс, — миссис Мейсон скрестила руки на груди с покровительственным видом, — хочу вам напомнить, что вы пришли не в собачий приют, где вы можете выбрать своей супруге милого питомца, что скрасит ее дни. Быть родителями — тяжелый труд, и мне хотелось бы, чтобы каждый из моих воспитанников обрел семью, члены которой отнесутся к нему со всей ответственностью.

— Быть может, вы догадались, миссис Мейсон, — голос Шерлока слегка задрожал, — что моя жена отдает себе в этом отчет, ибо, как сказано в наших документах, она сама до десяти лет воспитывалась в приюте? А еще там сказано, что она работает в службе внутренней разведки, а я, будучи частным детективом, помогаю полиции в расследованиях. Вам не кажется, что это свидетельствует о том, что мы являемся весьма ответственными людьми?

Миссис Мейсон усмехнулась.

— Кому-то, быть может, именно так и покажется, мистер Холмс, — ее губы неприятно искривились. — Однако я повторюсь: вы слишком рано пришли. Если вы станете приемными родителями, а через несколько лет у вас родится свой собственный ребенок, это приведет к осложнениям, которых, я думаю, хотелось бы избежать нам всем.

Шерлок горько рассмеялся.

— Так значит, вы намекаете на то, что мы будем меньше любить нашего не родного ребенка? — он не стал прятать презрение в своем голосе. — Да что вы вообще знаете о родительской любви, миссис Мейсон?

— Что знаете вы, мистер Холмс? — невозмутимо отозвалась она.

Даже вся английская магия, вместе взятая, не помогла бы ему предвидеть этот вопрос. Шерлок побледнел и выпрямился. Только сейчас он заметил, что муха за стеклом уже была мертва.

— Спасибо, что уделили время, миссис Мейсон, — он встал и забрал свои документы. — Не нужно меня провожать.

Оказавшись в коридоре, он быстрым шагом миновал другие административные кабинеты и остановился у туалетной комнаты. В этом крыле сейчас никого не было, поэтому никто не заметил, как Шерлок быстро вытер глаза.

Как маг, одаренный способностью к прорицанию, он слишком многого ждал от этой встречи. Поведение миссис Мейсон привело его в бешенство, но больше Шерлок злился на себя самого. Ему не надо было сюда приходить. Нельзя было тешить себя ложной надеждой. Никто никогда не позволит бывшему наркоману усыновить ребенка, никто ни за что ему не поверит. Его прошлое разрушило их с Маргарет счастье, и никакая магия не сможет этого исправить.

Шерлок набросил на себя заклинание маскировки и медленно побрел в сторону выхода. Он не стал невидимым, просто незаметным. В таком состоянии ему не хотелось привлекать внимание, а еще он чувствовал, что ему нужно остаться в этом приюте на несколько минут. Очередной сигнал от интуиции — скорее всего, магический, а может быть, и нет.

Волшебство было частью жизни Шерлока, сколько он себя помнил. Не такое, как в сказках про Мерлина или про Гарри Поттера, а совсем иное. Неуловимое. Притягательное. И очень красивое. Оно создавало целый отдельный мир в его душе, столь прекрасный, что маленькому Шерлоку не хотелось ни на минуту его покидать. И столь необыкновенный, что после встречи с ним обыденная реальность причиняла ему почти физическую боль.

Бремя наследия древнего магического рода не было легким, и в течение своей жизни Шерлок несколько раз падал под его ношей. Ему всегда помогали подняться — брат, сестра, лучший друг. Он шел дальше, стараясь держаться света и использовать свой дар на благо других людей. Эта тактика принесла свои плоды: постепенно Шерлок научился жить в гармонии с окружающим его миром и не прекращал развивать свою магию. Он был меньше одарен, чем его брат и сестра, но тоньше чувствовал волшебство. Возможно, именно это и свело его в конце концов с его будущей женой.

Маргарет была сиротой. Никто не знал, кем были ее родители. Ее нашли на заднем дворе приюта Святой Сесилии в Кардиффе, когда ей было всего пару дней от роду. Десять лет Маргарет провела в приюте, пока ее не удочерил отставной агент внутренней разведки Филипп Коулсон. Он умер, когда ей было двадцать пять. К тому времени она уже работала в Скотланд-Ярде, где и познакомилась с детективом-любителем Шерлоком Холмсом. Он тогда только-только вставал на ноги после очередного срыва, и это замедлило развитие их отношений, однако возникшее между ними чувство оказалось достаточно сильным, чтобы выдержать эту проверку. Возможно, дело было в том, что Маргарет тоже была наделена волшебным даром. Шерлок и раньше встречал других магов (Мэри, покойная жена его лучшего друга Джона, была очень сильной колдуньей), но никогда не чувствовал себя в их обществе так спокойно, как это было с Маргарет. В отличие от него и его брата и сестры, у нее не было активного дара, но она обладала глубокой связью с природной магией стихий. Шерлок никогда раньше такого не встречал. Маргарет не умела напрямую управлять водой, огнем или воздухом, но чувствовала их внутреннюю энергетику и могла при желании прибегать к их помощи. Нельзя было предугадать, как ее дар сработает в той или иной ситуации, но уже сам факт его наличия был исключительным для времени, в которое они жили. После знакомства Шерлока с Маргарет его старший брат Майкрофт попытался разыскать какую-либо информацию о ее родителях, что помогло бы понять характер и генезис ее магии, однако даже его ресурсы (Майкрофт был одним из главных советников британского правительства) не пролили свет на тайну ее происхождения. Дар Шерлока также оказался бесполезен. Что-то словно затуманивало его внутренний взор, и он не мог увидеть, кто оставил Маргарет на пороге приюта и кем были ее родители.

Однако их чувствам это не помешало. Спустя четыре года после знакомства Шерлок сделал Маргарет предложение, и они поженились. Шерлок никогда бы не подумал, что решится связать себя узами брака (и даже его способность к предвидению не помогла ему предугадать такой ход развития событий), но с Маргарет это оказалось самой естественной вещью на свете. Он не представлял себе жизни без нее, потому что только встреча с ней утишила душевные тревоги, до сих пор причинявшие ему боль, и помогла ему наконец-то привести к гармонии его дар и окружавший его мир.

И в тот момент, когда Шерлоку показалось, что его жизнь наладилась, судьба преподнесла ему и Маргарет удар, от которого они до сих пор не могли оправиться.

Это стало сюрпризом для их близких, но уже вскоре после заключения брака они решили завести ребенка. К тому времени у Майкрофта и его супруги Молли было уже трое сыновей, и Шерлок немного завидовал их простому семейному счастью. Поэтому, когда Маргарет спросила, не хочет ли он сам стать отцом, Шерлок понял, что давно об этом мечтает. И когда спустя несколько недель после этого разговора Маргарет сказала ему, что беременна, он ощутил такую глубокую радость, что наивно решил, будто больше ему нечего было желать.

Но потом случилась первая трагедия в их семейной жизни. Маргарет потеряла ребенка. Маленький срок, высокие риски — все это соответствовало статистике и было так обыденно-банально, что у Шерлока чуть не разбилось сердце. Радость померкла, скукожилась и превратилась в труху, как упавший с дерева осенний лист. Потеря пошатнула их, но любовь была слишком сильной, и они выстояли. Врачи дали обнадеживающий прогноз, близкие поддержали заботой и теплом, и, раскинув карты, Шерлок увидел в будущем просвет. Интуиция подсказывала ему, что все будет хорошо, и он решил ей довериться. Магия редко его подводила, и он положился на нее и в этот раз.

Вторая беременность пришла в конце прошлого года и продлилась чуть дольше. Маргарет была как никогда осторожна, а Шерлок даже перестал принимать частных клиентов, чтобы больше времени проводить с женой. Он снова надеялся и верил. Но оказалось, что у судьбы на них другие планы.

Это случилось ночью. Шерлок проснулся от плача Маргарет и все понял. Крови было так много, что он попросил домработницу избавиться от постельного белья — ничто бы не смогло его отстирать. Маргарет забрали в больницу, и пока Шерлок, скрючившись, сидел у дверей ее палаты, он думал только о том, почему он не может плакать. Но потом к нему вышел врач, все объяснил, и весь мир вокруг него, магический и обычный, уменьшился до этих нескольких фраз, что пронзили его душу и оставили сквозную рану на его сердце.

Майкрофт и Эвр приехали вскоре после того, как врач оставил Шерлока на скамейке, пообещав, что через несколько минут он сможет увидеть Маргарет. Брат и сестра сели рядом с ним, но впервые им обоим, даже Эвр, было нечего сказать.

— Это были близнецы, — слова сами слетели с его губ, сухие и мертвые. Он не поднимал глаз, не хотел смотреть на то, как побледнел брат, и как сестра смахнула со щеки непослушные предательские слезы. — Доктор сказал, что, видимо, Маргарет… не может выносить ребенка. Есть какой-то… термин, я не запомнил…

— Это можно вылечить, — Эвр взяла его за руку, и он чуть ее не отдернул — ее ладонь показалась ему такой горячей, что он чуть не ошпарился. — Все будет хорошо, вот увидишь…

— Да, — машинально сказал Шерлок. Он согласился, не думая, потому что больше ему нечего было ответить своей младшей сестре. Он должен был быть сильным, ведь он слишком долго позволял себе быть небрежным и совершать ошибки. Сейчас он не мог никого подвести, и в первую очередь Маргарет. Ей нужна была опора, а не слезы.

— Мы можем что-нибудь сделать? — тихо спросил Майкрофт.

Шерлок помотал головой. Ему представились его племянники — добрый надежный Уильям, ранимый впечатлительный Филипп, веселый непоседливый Герберт, и что-то внутри него сломалось, будто хрустнула невидимая опора, до сих пор помогавшая ему держаться.

— Тебе нужно плакать… — Шерлок почувствовал, как Эвр обняла его, и уткнулся лицом в ее плечо. Он потянулся к сестре инстинктивно, потому что на каком-то животном уровне все его естество стремилось найти то убежище, что становилось его пристанищем все эти годы, спрятаться в чем-то родном и понятном, где можно переждать любую бурю, любой шторм, каким бы разрушительным он ни был. Слезы потекли по его щекам, и его охватил нестерпимый стыд, но вдруг Шерлок почувствовал, как Майкрофт взял его за свободную ладонь, и невыносимое, пагубное чувство вины отступило, оставив после себя ноющую пустоту. Он снова не был сильным, но это снова не имело значения. Что бы ни случилось, ни он, ни Маргарет не будут нести это бремя в одиночку.

Вторая трагедия принесла в их семейную жизнь отчуждение. Шерлок с самого начала знал, что их потери не были равнозначными. Если он лишь оплакивал не рожденных детей, Маргарет первое время сама будто одной ногой стояла в могиле. Несмотря на слова врачей, она утратила надежду, и Шерлок не знал, что сделать, чтобы ее вернуть. В этот раз он боялся раскладывать карты или пытаться заглянуть в будущее другими способами. Его слишком страшило то, что может показать ему магия, а справиться с этим положением обычными средствами он был не в силах. Потеряв троих не родившихся малышей, Шерлок оказался на пороге того, чтобы потерять и жену.

Однако около месяца назад Маргарет вернулась в мир живых. Она не обрела потерянную надежду, но что-то оживило в ней волю к жизни. Шерлок подозревал, что дело было в Майкрофте и Молли — а точнее, в их четвертом ребенке, появления на свет которого они ждали в августе. Передаваемое в их семье из поколения в поколение пророчество, что Джон Чилдермасс две сотни лет назад переписал с кожи бродяги Винкулуса, было последним предсказанием Джона Аскгласса, что еще оставалось не исполненным. Если сыну Майкрофта и Молли действительно суждено было положить начало новой эпохе в истории английской магии — кто знает, быть может, это станет отправной точкой для нового, более счастливого этапа в жизни Шерлока и Маргарет? В любом случае, они не могли остаться в стороне, когда речь шла об их семье, и оба поддержали решение Майкрофта обратиться за помощью к знаменитым Зачарованным. Новое дело всегда было для них обоих лучшим лекарством от печали, а когда оно касалось их близких, ни Шерлок, ни Маргарет не могли позволить себе предаваться собственному горю в ущерб тем, кого они любили больше всего на свете.

И все-таки сегодня, когда до приезда Холливеллов оставалось всего два дня, Шерлок покинул Масгрейв, чтобы приехать в находящийся в том же графстве приют и посмотреть, как отреагирует его директор на желание бывшего наркомана подать документы на усыновление. Он знал, что его близким этот поступок покажется опрометчивым, поспешным и, быть может, даже нелогичным, но Шерлоку претила неизвестность, и если его ждали плохие новости, он предпочитал сразу же о них узнавать. Шерлок никому об этом говорил, но теперь, заглядывая в будущее, он видел только тьму. Раньше такого никогда не случалось, и он не мог понять, с чем это было связано. У него было несколько предположений, однако грядущее оставалось слишком неопределенным, чтобы он мог отдать предпочтение какому-то из них, и поэтому Шерлок решил сам вмешаться в события и посмотреть, что из этого выйдет. Ему нужно было знать хоть что-то, получить хоть какую-то переменную, пусть самую ничтожную и незначительную, но которая все равно оказывала влияние на происходящее вокруг и помогла бы ему разобраться в собственных видениях.

Однако теперь, покинув кабинет миссис Мейсон, Шерлок чувствовал разочарование и горечь. Его поступок лишь разбередил его душевные раны и не внес никакой ясности, не сумел рассеять поджидавшую его за следующим поворотом тьму. Покинутые дети, лишенные семьи и родительской любви, вызвали картины из детства Маргарет, и Шерлок не ожидал, насколько больно это будет. Он сам провел свое детство, ни в чем не нуждаясь, и никогда не думал, что почувствует, столкнувшись с диаметрально противоположной ситуацией. А еще он понял, что взять ребенка из приюта будет в миллион раз тяжелее, чем он предполагал. Как они смогут сделать частью своей семьи кого-то одного и оставить всех остальных? И как изменит их жизнь подобное признание собственного бессилия, когда они окончательно смирятся с тем, что не могут иметь своих детей?

За этими размышлениями Шерлок очутился в том крыле приюта, где располагались игровые комнаты. На него по-прежнему никто не обращал внимания, однако ему пора было покинуть это место — он и так уже слишком задержался, да и злоупотреблять магией подобным образом было не в его правилах. Шерлок уже собрался пойти к выходу, как вдруг его внимание привлекла приоткрытая дверь в одну из комнат, и он машинально туда заглянул.

Видимо, это была ясельная группа — десяти детям, что здесь находились, было не больше полутора-двух лет. Благодаря постоянному общению с племянниками Шерлок хорошо знал, сколь непростым был этот возраст: малыши только-только познавали мир и стремились все потрогать, потискать, испробовать на вкус, поэтому за ними нужно было постоянно присматривать. Между тем, в этой комнате находились только две воспитательницы, крутившиеся вокруг детей, будто морские свинки в колесе. Они физически не могли уследить за всеми, поэтому на тот или иной промежуток времени малыши оставались предоставлены сами себе, и каждый из них использовал эту возможность с разными целями. Кто-то тянулся к выключателю света, кто-то колотил по полу игрушкой, кто-то самозабвенно лупил соседа, а кто-то задумчиво сосал палец. Но была среди них одна девочка, что своим поведением выделялась среди других малышей. Ей было не больше полутора лет, но она вела себя очень спокойно, и поэтому воспитательницы не обращали на нее внимания. Перед ней были разложены несколько кубиков, и она смотрела на них так, будто на их пластиковых гранях показывали какой-то занимательный мультфильм. Невольно Шерлок подался чуть вперед, чтобы постараться разглядеть, что было такого интересного в этих кубиках, как вдруг девочка повернула головку и посмотрела прямо на него.

Шерлок отпрянул, пораженный ее взглядом. Его нельзя было увидеть — заклинание маскировки работало так, что даже Майкрофт и Эвр не сумели бы сразу его разглядеть — а девочка смотрела прямо на него и совершенно точно его видела. Но не только это повергло его в ступор. Девочка видела его, но только одним, правым глазом темно-орехового цвета. Второй, левый, был слепым. Прикрытый веком, он напоминал занавешенную тяжелой портьерой старую дверь с неработающим замком. Все знали, что она здесь находилась, но никто не мог ею воспользоваться.

Дыша как можно тише, Шерлок осторожно приблизился к двери и встал на пороге. Заходить внутрь было опасно — кто-нибудь из детей или воспитательниц мог на него натолкнуться, и тогда его маскировке пришел бы конец. Однако в этом не было особой необходимости. Он осторожно потянулся к девочке своей магией, и перед его глазами привычно замелькали картинки. Грязная замызганная квартира… Отвратительный запах перегара… Опухшее от пьянства, заплывшее лицо какой-то женщины неопределенного возраста… Непристойный смех какого-то небритого мужчины… А затем — короткий, как свист хлыста, меткий удар и жгучая боль.

Шерлок сглотнул, машинально схватившись за сердце. Порой его дар предвидения нес с собой и эмпатию, но такого сильного импульса он давно не ощущал. Внутри у него все горело, из глаз брызнули слезы, а вся левая половина лица потяжелела на тонну.

Все прекратилось так же мгновенно, как и началось. Девочка продолжала смотреть на него своим ореховым взглядом, и Шерлок ощутил, как она направила в его сторону теплый успокаивающий импульс. Боль ушла, уступив место покою. Шерлок увидел светлую просторную комнату, множество игрушек с веселыми лицами, почувствовал прикосновение мягких заботливых рук. Незаметно для себя он улыбнулся, и малышка улыбнулась ему в ответ, а затем вернулась к своим кубикам.

Шерлок отступил обратно в коридор и прислонился к стене. Вне всяких сомнений, эта девочка обладала магическим даром, но Шерлока поразил не сам факт его наличия, а то, насколько мощным он был. Она не только сумела увидеть его, несмотря на заклинание маскировки, но и рассказала ему свою историю, дав ему не только увидеть, но и почувствовать то, что чувствовала она. Это был очень сильный дар, и то, что им владел полуторогодовалый ребенок, определенно было чем-то исключительным.

Не задерживаясь больше в приюте, Шерлок вышел на парковку, где незаметно снял заклинание и сел в машину. Рука инстинктивно потянулась к картам, что лежали в бардачке, но Шерлок подавил этот порыв. Если ему снова выпадет Башня, это лишь растревожит его сердце и спугнет то удивительное чувство, что зародилось в его душе после встречи с той необыкновенной девочкой. Поэтому вместо карт он достал телефон и вышел на сайт приюта.

Он нашел ее через две минуты. Сесилия Смит, двадцать месяцев от роду. Поступила в приют полгода назад. Мать и отец лишены родительских прав, братьев и сестер нет, родственников тоже. История ничем не выделялась среди многих, но другого Шерлок и не ожидал. Кем бы ни была эта девочка, ему суждено было сегодня с ней встретиться, а значит, он вскоре узнает, какую роль им предстоит сыграть в жизни друг друга.

* * *

Маргарет спустилась к реке и осторожно села на траву. Берег здесь был достаточно крутым — над водой на пригорке росла плакучая ива, что летом раскидывала свои ветви, словно руки, в которых трепетали на ветру хрупкие ломаные листья. Их было так много, что они напоминали покрывало и, дрожа, сливались с солнечными лучами и сверкали, будто золотые и серебряные пластины. В тени этой ивы Маргарет всегда чувствовала себя как дома. Ива принадлежала Масгрейву, а с ним она уже давно стала единым целым.

Магия всегда текла по ее венам, но после замужества Маргарет стала сильнее ощущать ее присутствие. Холмсы принадлежали к древнему магическому роду, и порой Маргарет казалось, что Масгрейв, их фамильное поместье, был буквально выстроен из волшебства. Оно стало его фундаментом, пропитало его стены, срослось с его башенками и несущими конструкциями. Каждый раз, когда Маргарет оказывалась в этом доме, она чувствовала в себе невероятную легкость, будто законы гравитации действовали здесь как-то иначе. Когда же она гуляла по окрестностям, это чувство лишь усиливалось, и магия расцветала внутри Маргарет, словно цветы, посаженные в ее сердце и легких. В такие минуты она слышала шелест самой тонкой и незаметной травинки, словно наяву видела копошение крота, смотрела на окрестности глазами птицы, что летала под облаками, широко раскрыв крылья. Маргарет думалось, что еще миг, и она сама сольется с окружающим миром, превратится в ветер или станет единым целым с рекой. Конечно, это было невозможно — столь сильная магия была подвластна лишь фейри, а еще, быть может, жившим сотни лет назад древним королям, но порой Маргарет снились сны, в которых она превращалась в облако и парила над Масгрейвом, а затем растворялась в листьях и уходила в землю вековой корой старого бука. Каждое пробуждение после подобного сна длилось целую вечность, и Маргарет опасалась, что когда-нибудь она таким образом переместится в другой мир и не сможет вернуться назад.

В последние несколько месяцев, однако, даже Масгрейв не был в состоянии вернуть ей прежнее ощущение единения с магией. Смерть вошла в ее душу — смерть, убивающая магию, а вместе с ней и ее жизнь. Маргарет не ожидала этой встречи так скоро, и она едва не высосала из нее душу.

Сейчас она уже почти не помнила тех ощущений, что испытала, потеряв своих не рожденных детей. Она смутно подозревала, что в этом была заслуга Майкрофта и Эвр. Магические манипуляции с травмирующими воспоминаниями не излечивали до конца, но они могли притупить боль, как морфий, что для похожих целей используется в медицине. На несколько недель Маргарет словно отупела, и это помогло ей удержаться на краю. Но потом на место пустоте пришло отчаяние, и с ним ей приходилось бороться собственными силами.

Она убедила себя в том, что очень подвела Шерлока. Как бы сильно она его ни любила, она не могла дать ему то главное, в чем, по ее убеждению, он так нуждался — родных детей. И как бы часто ни повторяла им Эвр, вслед за врачами, что невынашивание беременности не было приговором, Маргарет предпочла надежде смирение. Если чудо случится, она встретит его как полагается. Но если ей никогда не суждено родить малыша, она лучше уже сейчас подготовит к этому свое сердце.

Однако худшим оказалось даже не это. После второго выкидыша, потеряв сразу двоих детей, Маргарет вдруг с болью и отвращением к самой себе поняла, что больше не сможет позволить Шерлоку к себе прикоснуться. Она стала мертвой, вместилищем не жизни, а смерти, а мертвые не могут привязывать к себе живых. Маргарет не могла допустить, чтобы Шерлок продолжал ее любить, потому что никто никогда не любил поваленное дерево, сгнившее яблоко или мертвую полевую мышь. Они возвращались в землю, снова становились частью природы, а Шерлок не мог похоронить себя из-за того, что она оказалась слабой и больной. Ему нужно было оставить ее и продолжать жить, какую бы сильную боль это ни причинило им обоим.

Их супружеская жизнь омертвела, став тенью былого счастья, воспоминания о котором отдавали горечью и тленом. Шерлок понимал ее состояние, хоть ему и не до конца были известны его причины. Маргарет видела, что отсутствие прежней близости его ранило, что ему хотелось брать ее за руку, обнимать, целовать, но он не делал этого, боясь причинить ей боль, и с каждым новым днем все больше сгибался под грузом их общего страдания, который они были не в силах сбросить.

Однажды вечером, около месяца назад, когда они уже приехали в Масгрейв вместе с семьей Майкрофта и с Эвр (назначенный Молли срок приближался, и необходимо было принять меры по защите поместья), Маргарет сидела на их постели с книгой, которую она пыталась читать уже несколько недель. Она с трудом улавливала авторские мысли, и ей были безразличны ее герои, но это было одно из немногих занятий, позволявших ей отвлечься, и Маргарет продолжала читать, в надежде, что так время пройдет быстрее.

Она одолела уже пять страниц, когда в спальню зашел Шерлок. Маргарет инстинктивно сжалась, внутренне готовя себя к традиционному вечернему ритуалу, который в последнее время вызывал у нее страх. Уважая ее чувства, Шерлок не касался ее и не старался сократить разделявшее их расстояние, но его приготовления ко сну неизменно приносили с собой воспоминания о прежнем безраздельном счастье, и Маргарет научилась бояться их, словно чумы.

В этот раз, однако, прежде чем пойти в ванную, Шерлок сел в изножье кровати со своей стороны и тихо обратился к ней:

— Маргарет, я… Если ты хочешь, чтобы я спал в гостиной, я могу пока переехать туда. Пожалуйста, не думай, что меня это обидит.

Она побледнела.

— Я этого не хочу, — слетело с ее губ. Руки задрожали, и книга, что она держала, чуть накренилась. — Не уходи, не нужно…

— Тогда скажи, что мне сделать, — Шерлок прямо на нее посмотрел. Он был измотан отчуждением и болью, и Маргарет стало очень стыдно. — Потому что я не могу больше продолжать так жить, зная, что я тебе отвратителен…

— Ты мне не отвратителен… — прошептала Маргарет. По ее лицу потекли слезы, но она не стала их вытирать. — Разве ты не видишь? Все дело во мне. Это я отравлена, Шерлок. Это из-за меня ты страдаешь. Я смерть несу, Шерлок — как ты можешь хотеть близости со мной?

— Родная… — растерянный, он потянулся к ней, не в силах поверить в то, что услышал, но она дернулась и, уронив книгу, быстро встала и попятилась.

— Пожалуйста, Шерлок, не надо… — Маргарет спрятала лицо в ладонях и отвернулась к стене. — Пожалуйста, не надо…

Шерлок не стал настаивать. Уходить в гостиную он тоже не стал, и когда они лежали в ту ночь, будто разделенные стеной, и оба не могли заснуть, Маргарет поняла, что больше так продолжаться не может. Еще один шаг, и их брак окажется под угрозой, и даже самая сильная любовь его не спасет.

Спустя два дня после этого разговора Маргарет отправилась на близлежащий ипподром. Холмсы владели несколькими лошадьми, но в Масгрейве за ними некому было ухаживать, и они держали их на ипподроме, вместе с сородичами. Любимицей Маргарет была Сандия — темно-гнедая послушная лошадка, которую Майкрофту подарил кто-то из коллег. Раньше Маргарет не умела ездить верхом, но взяла несколько уроков и очень быстро пристрастилась к этому занятию. В тот день, однако, она не стала седлать лошадь. Сандия приняла яблоко из ее рук и ткнулась носом ей в щеку, ожидая, когда Маргарет выведет ее из загона, но она покачала головой.

— Прости, солнышко, — она погладила ее по морде. — Прости, сегодня на прогулку не пойдем.

— Отчего же? Погода просто изумительная. Грех будет этим не воспользоваться.

Маргарет вздрогнула и обернулась. У входа в загон стоял Майкрофт. Она знала, что он часто приходил сюда с детьми, но сегодня он был один и даже не переоделся в костюм для верховой езды.

— Майкрофт… — проронила она и отвернулась к лошади, будто для того, чтобы снова дать ей угощение. — Что-то случилось? В Масгрейве нужна моя помощь?

— Нет, — он покачал головой и подошел ближе. — Я хотел сказать, что вечером в городе будут показывать фильм. Кажется, «Страх высоты» Мела Брукса.

— Не очень люблю пародии, — Маргарет снова погладила Сандию, и на сей раз ее рука чуть дрогнула.

— Я тоже, — согласился Майкрофт. — Но порой стоит дать шанс чему-то одному, чтобы приобрести нечто совершенно иное.

Маргарет опустила взгляд. Сандия снова потыкала ее носом, и она вдруг поняла, что не чувствует ее запаха, что ей не передается ее тепло. Магия внутри нее была мертва, а с ней померк и весь окружающий мир. Она больше не могла летать. И ей перестали сниться сны.

— Маргарет, каким бы сильным ни было ваше с Шерлоком горе, ничто не отменит того факта, что ты совершенно изменила его жизнь, — тихо сказал Майкрофт. — Вам судьбой было предназначено встретиться и быть вместе. Судьба приготовила вам это испытание, и это означает, что оно вам под силу.

На несколько секунд Маргарет закрыла глаза и помотала головой. Она любила своего деверя, но разве он не понимал, что она уже тысячу раз повторяла про себя эту мантру и не добилась никакого результата?

— Майкрофт, прости меня, но ты не знаешь, о чем говоришь, — она подняла на него полные боли глаза. — Ты не знаешь, что происходит, когда внутри тебя кто-то умирает… Как жизнь уходит, и ты ничего не можешь с этим поделать. Разве ты не видишь — Молли… — она с трудом проглотила это имя и продолжила срывающимся голосом, — Молли родила троих, а я троих потеряла… И мне… глубоко плевать на судьбу и на ее замыслы, потому что я боюсь… боюсь прикоснуться к своему мужу, боюсь дать ему надежду и потом снова все потерять… Я оказалась не способна… дать жизнь — как ты предлагаешь мне с этим смириться?..

— Я предлагаю тебе другое, — он покачал головой. — Я предлагаю посмотреть на это шире. Ты думаешь, что жизнь зарождается только в утробе, но это не так. Она вокруг тебя. В траве, по которой ты ступаешь, в воде, которую ты пьешь. В этой лошади, которая так к тебе привязалась. В любом вздохе, взгляде, касании, — он мягко взял ее ладонь в свою. — Все, что ты делаешь — это ода жизни и вечное созидание. Ты не мертва, Маргарет, и ты никогда не умрешь, как и все мы, потому что наши души бессмертны, и магия, что пронизывает все твое существо, ежедневно тебе об этом напоминает. Пожалуйста, не отказывайся от своего наследия. И не лишай моего брата самого прекрасного, что есть в его жизни. Он любит тебя и все сделает, чтобы ты была счастлива, — Майкрофт достал из кармана кусок сахара и подал его Сандии. Та с аппетитом его съела и посмотрела своими большими добрыми глазами на Маргарет.

«Счастлива», — прозвучало в ее голове, и на миг ей почудилось, будто лошадь грустно ей улыбнулась. Звуки, запахи и ощущения лавиной ворвались в ее сознание, и Маргарет зарыдала, а Майкрофт бережно привлек ее к себе, и она спрятала лицо у него на груди.

Вернувшись домой, Маргарет застала Шерлока в спальне. Он сидел на постели, углубившись в чтение энциклопедии о подводном мире.

— Привет, — тихо сказала она.

— О, привет, — Шерлок поспешно и немного неуклюже закрыл увесистый том, использовав старый календарик в качестве закладки.

— Вижу, ты все размышляешь о том деле, — Маргарет кивком головы указала на энциклопедию. — Отравление рыбой фугу, замаскированное под несчастный случай.

— Да, блестящая работа, — подтвердил Шерлок. — Даже я не смог бы лучше сбалансировать яд. Жаль только, что все интеллектуальные усилия ушли на химические эксперименты, и они забыли о косвенных уликах.

— Жаль? — повторила она с легкой улыбкой.

— Ты меня поняла, — он пожал плечами, почти в своей обычной манере, и у Маргарет внутри что-то дрогнуло. Выждав несколько секунд, она подошла ближе и села на кровать.

— Майкрофт говорит, вечером в городе будут показывать кино. Кажется, какой-то фильм Мела Брукса.

— Я думал, ты такие не очень любишь, — молвил Шерлок.

— Не люблю, — согласилась она. — Но я подумала… Может быть, мы просто сходим прогуляться? Поужинаем… где-нибудь. И сходим на фильм, если вдруг… если захотим.

— Хорошая идея, — в глазах Шерлока мелькнула надежда. Маргарет не знала, что из этого выйдет, но он воспрял духом, и ей захотелось воспрять вместе с ним.

Тот день стал своеобразной перезагрузкой их семейной жизни. Они словно заново влюбились друг в друга, шаг за шагом воссоздавая воспоминания, исковерканные потерями. Ходили гулять, ужинали вдвоем, обсуждали старые дела Шерлока и работу Маргарет. Постепенно даже общение с племянниками перестало причинять им боль, и они снова научились находить в этом радость. А неделю назад они вернулись к близости. Все получилось спонтанно, как-то само собой, и Маргарет даже не вспомнила о прежних страхах. Шерлок всегда безошибочно угадывал ее желания и был очень нежен, но в ту ночь он словно перевернул ее мир. Его прикосновения не просто дарили наслаждение, они исцеляли, и только тогда Маргарет осознала, что Майкрофт действительно оказался прав. Она думала, их любовь была обречена на бесплодие, но на самом деле их близость была животворной и в отсутствие детей. И что бы ни ждало их впереди, они уже получили благословение от судьбы и от магии — сама их любовь была тому доказательством.

На следующее утро они вместе приняли душ, и Маргарет лишь с большим трудом отпустила мужа привести себя в порядок. Завернувшись в полотенце, она прошла в спальню и села на кровать. Ее смутила эта мысль, но она поняла, что с удовольствием весь день провела бы в постели за разговорами, просмотром фильмов и… чем-нибудь столь же приятным.

Судя по звукам из ванной, Шерлок переоделся и принялся чистить зубы, но вдруг почему-то остановился. Маргарет не обратила на это внимания, но сразу же поняла, что что-то не так, когда он вышел из ванной… слишком озадаченным для такого утра.

— Что произошло? — воцарившееся было в ее сердце хорошее настроение потускнело, и Маргарет сглотнула. — Видение?..

— Нет, — Шерлок помотал головой. — У меня вчера вечером было несколько седых волос, а сейчас их нет.

Маргарет не смогла сдержать нервного смешка.

— Любимый, учитывая то, чем мы с тобой занимались ночью, тебе не пришло в голову, что у этого есть вполне разумное объяснение?

— Нет, — Шерлок даже не порозовел. — Ты сильная женщина, Маргарет, но твоя сила в другом, — он так пристально на нее посмотрел, что она поежилась.

— Что ты имеешь в виду?..

И тут она поняла.

— Шерлок, ты же это не серьезно, — Маргарет снова рассмеялась, хоть и не столь уверенно. — Регенеративная магия не была подвластна даже Стрэнджу и Норреллу — не хочешь ли ты сказать…

— Плевать мне на Стрэнджа и Норрелла, — Шерлок сел с ней рядом на постель. Он был слегка встревожен... Впрочем, нет. Скорее взволнован. — Если это то, о чем мы думаем, то Майкрофт действительно был прав, обратившись за помощью. Грядет новая эра в истории английской магии. И не только малыш Майкрофта и Молли возвестит о ее начале.

Маргарет стало немного не по себе. Она была уверена, что, даже если он был прав, и к его волосам вернулся прежний цвет именно из-за нее, это был лишь единичный импульс, вызванный эмоциональным всплеском. Да, она обладала магическим даром, но никогда еще он не проявлял себя подобным образом, и ей не верилось, что ее способности могут быть настолько мощными.

Вечером того же дня она пришла к реке и села у плакучей ивы. В последнее время она научилась медитации и теперь часто к ней прибегала. Это помогало сконцентрироваться и лучше чувствовать магию внутри и вокруг нее. Маргарет села в позу лотоса, закрыла глаза и позволила ощущениям заполнить ее разум.

Через несколько минут она полностью отдалась магии и почти позабыла о том, что сидит на берегу реки. Ее физическая оболочка была привязана к одному месту, но ее дух слился с множеством иных сущностей. Она видела глазами крохотной водомерки, что скользила по реке, словно спортсмен-конькобежец, ощущала дуновение ветра вместе с растущими неподалеку лилиями, грелась в лучах солнца, как лежащие неподалеку гладкие камни. И вдруг Маргарет почувствовала присутствие, которого раньше никогда здесь не ощущала. Она не сразу смогла понять, откуда исходит магический импульс, но, потянувшись к нему, она вскоре нашла его источник. Незаметно для себя она протянула руку, и ее пальцы сомкнулись на овальном камушке размером с куриное яйцо.

Маргарет открыла глаза. Излучавший магию камень выглядел совсем обычно, но был чуть теплее, чем следовало. Она повертела его в пальцах, внимательно рассмотрела, а потом решила спрятать его среди других камней и вернуться на следующий день, чтобы снова прикоснуться к нему с помощью магии.

Сегодня, за день до приезда Холливеллов, она вновь пришла на берег и медитировала около часа, вслушиваясь в журчание магии вокруг нее и стараясь уловить импульсы, исходящие от таинственного камушка. Но все было по-прежнему. Что бы ни скрывалось в нем, Маргарет пока была не в состоянии этого постичь, и ей оставалось лишь ждать. Ждать и верить, что вскоре ее дар поможет ей разгадать эту загадку, и, возможно, даже внести свой вклад в победу над фейри, угрожавшей ребенку Майкрофта и Молли.

Маргарет встала и, отряхнув одежду, пошла обратно в Масгрейв. Ее дом нуждался в ее помощи, и она никогда больше от него не отвернется.