Дом разделённый (джен)

Предупреждение: в этой главе персонажа отговаривают от попытки самоубийства.

---

На уроках астрономии ученики наблюдали ночное небо с вершины Астрономической башни — один раз в неделю. Первокурсники Хаффлпаффа и Слизерина делали это каждый понедельник в полночь. Профессор Синистра расхаживала позади студентов в плаще, защищающем от холодного ноябрьского воздуха. Она была ещё одной пожилой учительницей, которая приближалась к выходу на пенсию. Обычно она проверяла, что у всех есть звёздные карты и что их телескопы направлены в правильном направлении, а затем заходила внутрь, где было теплее. После этого ученики, которые действительно интересовались астрономией, продолжали наблюдать за звёздами, в то время как остальные направляли свои телескопы на Запретный лес, или на хижину Хагрида, или на Хогсмид….

Синистра пыталась объединить учеников из разных факультетов вместе, следуя указу директрисы, но обычно пары Хаффлпафф-Слизерин распадались, как только она заходила в башню. Пока что Дьюи был в паре с Вайолет, а рядом с ними Эдгар был в паре с Неро.

— Почему вы всегда так задираетесь? — спросил Эдгар. — Почему мы не можем просто быть друзьями?

— Потому что ты хаффлпаффец! — усмехнулся Неро.

— Глупая причина, — сказал Эдгар.

— Убедительный довод, — сухо вставила Вайолет.

— Ну, он прав, — пожал плечами Дьюи. Он наклонился, чтобы заглянуть в телескоп. — Вот, теперь планета в фокусе.

— Почему бы тебе не подружиться с Уайтом? — громко сказал Неро. — Он все равно хочет быть в Хаффлпаффе!

Остальные слизеринцы засмеялись. Стивен в паре с Саймоном сделал вид, что смотрит на звёздную карту.

В нескольких футах от него Джеффри Монтегю воскликнул:

— Это не звезда, это Венера! Ты дура или просто неграмотная?

— Десять баллов со Слизерина, мистер Монтегю! — внезапно сказала вышедшая из башни Синистра.

— Она не может отличить планету от звезды! — с презрением сказал Джеффри.

Дьюи подошёл к ним.

— Поменяйся со мной местами, — предложил он Сон-Хи, указывая на Вайолет.

Сон-Хи поколебалась, затем подошла к телескопу рядом с Вайолет, опустив глаза. Дьюи повернулся к Джеффри.

— Как насчёт партнёра, который не будет терпеть твоих оскорблений? — спросил он, глядя слизеринцу в глаза.

— А ты можешь найти Сириус? — усмехнулся Джеффри. И когда Дьюи наклонился, чтобы начать настройку телескопа, он добавил: — В матче на следующей неделе Рейвенкло вас разгромит!

Дьюи не обращал внимания на язвительные замечания Джеффри до конца урока, а затем свернул свою звёздную карту и вернулся к Вайолет и Сон-Хи.

— Спасибо, что помогла ей, — сказал он Вайолет.

— Да, спасибо, — тихо ответила Мерси Бербедж, присоединяясь к Сон-Хи.

Вайолет, казалось, чувствовала себя очень неловко и просто кивнула в ответ.

Профессор Синистра окончила урок и вошла в башню. Слизеринцы и хаффлпаффцы начали выходить из двери по лестнице, ведущей вниз, но Дьюи заметил, что Мерси и Сон-Хи остались снаружи, поэтому он остановился и позволил остальным ученикам пройти вперёд. Он улыбнулся Вайолет и наклонил голову в сторону Мерси и Сон-Хи, предлагая им присоединиться к нему. Она посмотрела вниз по лестнице, на удаляющиеся спины своих собратьев-слизеринцев и других хаффлпаффцев, а затем, слегка поколебавшись, присоединилась к Дьюи.

— Я видел, как ты исправила карту Сон-Хи, — прошептал он ей.

— У неё сложности с английским, не так ли? — прошептала в ответ Вайолет.

— Да, но она старается. — Он подошёл к девочкам из Хаффлпаффа. Мерси улыбнулась ему и кивнула Вайолет. — Я пообещал Сон-Хи, что останусь после урока и помогу ей как следует выучить названия всех звёзд.

Сон-Хи застенчиво улыбнулась Дьюи и Вайолет, а затем её глаза внезапно расширились от тревоги, когда она увидела что-то у них за спиной. Она вскрикнула.

Дьюи и Вайолет обернулись. На другой стороне башни, на вершине одной из зубчатых стен, в опасной близости от края и отвернувшись от них, стоял Стивен Уайт.

— Эй! — крикнул Дьюи. Он побежал к дальней стороне и замер, когда Стивен оглянулся через плечо и сделал шаг ближе к краю. — Ты сошёл с ума? Что ты делаешь?

— А тебе какое дело? — пробормотал Стивен. — Просто отвали.

Вайолет встала рядом с Дьюи вместе с испуганными Мерси и Сон-Хи.

— Хорошо, я знаю, что ты на самом деле не собираешься спрыгивать, — заявил Дьюи.

Словно вопреки ему, Стивен осторожно поставил обе ноги на край парапета, на котором стоял, и слегка покачнулся, словно проверяя своё равновесие. Даже в лунном свете они могли видеть, что его лицо было бледным, а глаза широко раскрытыми, когда он смотрел на землю перед входом в замок.

— Послушай, приятель, — сказал Дьюи, — что бы тебя ни глодало, это не может быть так плохо!

— А ты что знаешь? — вскричал Стивен. — Над тобой издеваются каждый день в собственном факультете? Тебя Шляпа швырнула в стаю акул?

Дьюи посмотрел на Вайолет. Он знал, что у Стивена, похоже, не так уж много друзей, даже среди других слизеринцев, но он не знал, как конкретно обстоят дела в Слизерине.

— Она швырнула меня туда же, куда и тебя, — заметила Вайолет.

— Тебе место в Слизерине! — крикнул Стивен.

— Мне? — тихо спросила Вайолет. Дьюи удивлённо посмотрел на неё. — Значит, мне тут было легко?

— Я больше не могу этого терпеть! Я ненавижу это место! Я ненавижу Хогвартс! Я ненавижу Слизерин! — Стивен неуклюже вытер глаза рукавом.

— Стивен, — взмолился Дьюи. — Я знаю, что это может быть тяжело, но…

— Давай, — сказала Вайолет. — Спрыгни.

Мерси ахнула. В глазах Вайолет были видны холод и бесстрастие. Стивен уставился на неё.

— Если бы ты действительно хотел умереть, — спокойно объяснила Вайолет, — ты бы мог выбрать время, когда тут никого бы не было. Как ты думаешь, что произойдёт, если ты прыгнешь? Все будут жалеть тебя, а Неро, Джеффри, Энтони и другие придурки будут раскаиваться в том, как они вели себя с тобой? Если ты от них ожидаешь сочувствия, ты и впрямь не на том факультете!

— Вайолет! — потрясённо воскликнул Дьюи.

— Я буду переживать, если ты прыгнешь, — внезапно сказала Мерси. — Я… я пока не хочу видеть фестралов. И я думаю, что твои родители будут ужасно скучать по тебе. Когда умирает тот, кого ты любишь, остаётся большая пустая дыра, которую ничто не сможет заполнить!

Дьюи сглотнул слюну и кивнул.

— Это правда, — сказал он. — И кроме того, ты, вероятно, вернёшься в виде призрака. Ты действительно хочешь быть ещё одной Миртл? Наверное, тебя могут назвать Прыгающим Стивеном или типа того. — Он шагнул вперёд и протянул руку. — Давай, приятель, — мягко сказал он.

Стивен посмотрел на них через плечо и снова через край, и внезапно вскрикнул, взмахнул руками в воздухе, поскользнулся и начал падать. Дьюи и Вайолет бросились к нему. Дьюи схватил Стивена за ремень, а Вайолет — за лодыжки. Вес Стивена рванул Дьюи вперёд и отрывал Вайолет от земли, пока Мерси не схватилась за Вайолет и не добавила свой вес, чтобы уравновесить Стивена. Втроём они оттащили его от края парапета, над которым он висел, и благополучно приземлились на крышу Астрономической башни.

Стивену было слишком стыдно смотреть кому-нибудь в глаза.

— Давайте войдём внутрь, — сказал Дьюи, желая как можно быстрее увести Стивена с высоких мест.

Он и Мерси обменялись взглядами, а Сон-Хи в тревоге заломила руки. Когда они все пошли вниз, Дьюи прошептал Вайолет: — Тебе нужно рассказать об этом профессору Слагхорну.

Она кивнула. Дальше они не разговаривали. В вестибюле Вайолет и Стивен направились в подземелья Слизерина, а Дьюи, Мерси и Сон-Хи спустились по лестнице в туннели Хаффлпаффа.

* * *

— Она сказала ему прыгнуть? — в шоке спросил Тедди на следующий день.

— Ну, не думаю, что она на самом деле этого хотела, — сказал Дьюи.

— Конечно! И всё же это…

— Парни, вы вроде бы не обсуждаете чары для отпугивания Красных колпаков, — вставил профессор Рай, склонившись над партой и заложив руки за спину.

— Э… — запнулся Дьюи.

— Мистер Диггори, я предполагаю, что вы тщательно усвоили эту главу, поскольку, очевидно, перешли к более интересным темам для разговора, — продолжил Рай. — Пожалуйста, уточните для класса наиболее действенные средства отпугивания Красных колпаков, эрклингов и бесенят.

— Красные колпаки боятся волшебников и убегают практически от любой магии, — ответил Дьюи. — Эрклинги не убегут, пока им не причинят вреда, но заклинания взрыва, жала или оглушения сделают своё дело. От бесенят лучше всего избавиться с помощью особых заклинаний, направленных против них.

— Совершенно верно, мистер Диггори. Я приятно удивлён! Десять баллов Хаффлпаффу. И, мистер Люпин, каковы отличительные черты каждого из этих мерзких кровососов?

Тедди покраснел. — М-м-м, Красные колпаки, э-э-э, носят красные шляпы. А эрклинги… их не носят? А бесенята… маленькие?

Все, и гриффиндорцы, и хаффлпаффцы, засмеялись. Рай покачал головой и театрально вздохнул.

— Крайне неудовлетворительно, мистер Люпин. Завтра мне нужен более подробный ответ, на пергаменте, по крайней мере, в фут, и без укрупнения почерка, который некоторые из вас так любят. Профессор Рай оглядел класс. — На следующем занятии мы начнём изучение тёмных существ.

Прозвенел звонок, и все собрали свои вещи.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Тедди.

— Из учебника. Разве ты его не читал?

Тедди смутился. Когда они вышли из класса, за ними последовал Эдгар:

— Эй, Люпин!

Тедди повернулся и посмотрел на магглорождённого паренька

— Мне просто интересно, — сказал Эдгар, нервно переступая с одной ноги на другую, — я заметил, что ты в последнее время не гуляешь с Хлои, и подумал, может быть, если ты и она не гуляете, я имею в виду… Его широкое лицо стало ещё более румяным, чем обычно.

— Первокурсники ещё слишком юны, чтобы устраивать свидания! — заметил Дьюи.

В этот момент Мерси и Сон-Хи прошли мимо, и Мерси помахала ему рукой. Дьюи неловко сглотнул и помахал в ответ.

— Какие свидания? — опешил Эдгар, выглядя ещё более смущённым. — Я просто хотел… ну, знаешь, погулять с ней. Если она захочет.

— Тебе не нужно моё разрешение, — раздражённо сказал Тедди. — Но держись от неё подальше, поверь мне.

— Она магглорождённая, как и я, ведь так?

— И красивая, — добавил Дьюи.

Манера Эдгара его забавляла.

Тедди, однако, не находил в разговоре ничего смешного.

— Красивая отрава! Она избалованная маленькая дура!

— Ты так говоришь о ком-то из твоего факультета? — удивился Эдгар.

— Она не гриффиндорка! Шляпа опозорила нас, поместив её к нам!

— Я думаю, это означает, что ты не против, чтобы я поговорил с ней, — пробормотал Эдгар и пошёл прочь.

Дьюи открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем замер, увидев, что Хлои в стоит в нескольких метрах от него. Тедди обернулся и тоже увидел её. По выражению её лица было ясно, что она услышала каждое слово. Она опустила голову и отвернулась, побежав к лестнице в гриффиндорскую башню.

— Ты очень сердит на неё? — спросил Дьюи.

— После того, что она сделала с Вайолет?

— Я знаю, — вздохнул Дьюи. — Это был грязный поступок. Но она сделала это не одна. Ты хочешь сделать её изгоем, как Уайта? И знаешь, если она такая ужасная, то на каком факультете ей, по-твоему, место?

У Тедди не было хорошего ответа на этот вопрос.

* * *

Вайолет не рассказала профессору Слагхорну о неудачной попытке самоубийства Стивена. Тот долго умолял её не делать этого в коридоре возле слизеринской гостиной.

— Пожалуйста, не говори никому! Будет только хуже! Я могу себе представить все эти советы, как всё сделать правильно, и каждый раз, когда мы окажемся на крыше… — он посмотрел вниз.

Вайолет знала, что он прав. Остальные слизеринцы тогда будут издеваться над ним ещё более беспощадно. Но она всё равно думала, что нужно кому-то рассказать.

— Пожалуйста, Вайолет, — прошептал он. — Я знаю, ты считаешь меня жалким, как и все остальные, но если ты им скажешь, я действительно…

— Прекрати это! Хватит себя жалеть! Никто не считает тебя более жалким, чем ты сам!

Он вздрогнул.

— И ты не думаешь ни о ком, кроме себя! Мерси была права. Ты вообще думал о своих родителях?

Он повесил голову.

— Я думал, что слизеринцы не думают ни о ком, кроме себя.

— Ты так думал? Ну ты и впрямь дурак!

Он снова вздрогнул. Она вздохнула.

— Ты собираешься снова сделать нечто подобное?

Стивен покачал головой.

— Нет. Я обещаю.

С глубокими сомнениями, Вайолет хранила молчание об произошедшем на крыше до тех пор, пока на следующий день Тедди не оказался в паре с ней на уроке гербологии.

— Что профессор Слагхорн сказал про Уайта? — прошептал он, когда они рассматривали саженцы, которые профессор Лонгботтом посадил на небольшом участке возле теплицы.

Все они были иноземными деревьями, вроде вишни и граба, и требовали особого ухода, чтобы выжить в суровые северные зимы.

— Я ему не сообщила, — ответила Вайолет.

— Ты должна рассказать кому-нибудь! Он пытался покончить с собой!

— Он на самом деле не хотел умирать. Он просто хотел сочувствия.

— И поэтому ты сказала ему спрыгнуть?

— Нужно быть жёсткой, чтобы выжить в Слизерине.

Тедди некоторое время молчал. Он заметил, что Стивен оказался в паре с Колином, который по большей части не обращал на него внимания, а Хлои — в паре с Энтони Дредмуром, которому, казалось, было приятно иметь такую красивую партнёршу. Тедди это слегка раздражало.

— Знаешь, если тебе не нравится быть в Слизерине... — начал он, когда Вайолет присела, чтобы осмотреть корни саженца вишни.

Она встала и уставилась на него.

— Что? Мне следует попроситься в Гриффиндор в конце года?

— А разве это было бы так плохо?

Она посмотрела на него и покачала головой.

— То есть я достаточно хороша для Гриффиндора, не так ли? Я польщена.

Польщённой она не казалась. Тедди был в замешательстве.

— Лунатик Люпин хочет, чтобы Вайолет попала в Гриффиндор! — воскликнул Неро Веленос.

Оба быстро обернулись. Они и не подозревали, что слизеринец их подслушивал.

— Я этого не говорил! — возразил Тедди.

— То есть она недостаточно хороша для Гриффиндора?

— Этого я тоже не говорил! — Тедди сжал кулаки, а Вайолет испепеляюще посмотрела на Неро. — Почему бы тебе не заняться своими делами, Веленос?

— Мы могли бы обменяться, — предложил Энтони. — Вайолет на Хлои.

— Мы можем и Уайта передать вдобавок, — хмыкнул Джеффри Монтегю. — Не то чтобы кто-то хотел его.

Теперь Хлои тоже покраснела и выглядела слегка напуганной. Стивен попытался сделать вид, что не обращает внимания.

— Заткнитесь, — сказала Вайолет.

— Замолчи! — воскликнул Тедди.

— Лунатик Люпин вот-вот выйдет из себя! — протянул Неро в притворном ужасе.

— Поосторожнее, — усмехнулся Джеффри. — Ты знаешь, что будет, если это в самом деле произойдёт!

— И что это означает? — потребовал Тедди, приближаясь к Джеффри.

— Что тут происходит? — вставил профессор Лонгботтом, слыша, что ситуация накаляется, но спорщики его не слушали.

Джеффри посмотрел на Неро и Энтони, обменялся с ними улыбками, а затем снова повернулся к Тедди. Он наклонился вперёд, сжал губы и издал протяжный волчий вой:

— У-у-у!

Вайолет ахнула, а Хлои вскричала, когда Тедди бросился на Джеффри, но он не слышал ни этих звуков, ни восклицания профессора Лонгботтома в их сторону, ни уханья и гриффиндорцев, и слизеринцев. Оба паренька покатились по земле. Кровь Тедди яростно пульсировала, наполняя его уши ревущим звуком и заволакивая зрение красной яростью, а ухмылка Джеффри сменилась тревогой, а затем страхом, когда пальцы Тедди сомкнулись на его горле. А затем Тедди начал душить его, снова и снова ударяя кулаком по лицу слизеринца, пока Лонгботтому всё-таки не удалось оттащить его.

— Тедди Люпин, прекрати прямо сейчас! — взревел Лонгботтом, и Тедди наконец перестал сопротивляться.

Все остальные тоже замерли, потрясённые. Никто раньше не слышал, чтобы профессор Лонгботтом так повышал голос, но все, включая Вайолет, смотрели на Тедди.

Лонгботтом выглядел одновременно растерянным и разъярённым.

— Минус пятьдесят баллов от Гриффиндора и Слизерина! Что с вами не так? Со всеми вами! Вам не кажется, что ваши родители поучаствовали во всём этом достаточно, чтобы вам ещё и продолжать?

— Это он начал! — запротестовал Джеффри, вытирая кровь с губы. — Этот псих!.. — Он замолчал, только когда профессор Лонгботтом указал на него и объявил: — Ещё десять баллов со Слизерина, и с любого, кто откроет рот!

Он пристально посмотрел на обоих.

— Я не могу сказать вам, насколько разочарован, особенно в тебе, Тедди! Вам обоим — неделя отработок, и вам повезло, что я не отправлю вас в кабинет директора!

Даже Вайолет была ошеломлена тем, каким мрачным и злым выглядел Тедди. Но ещё больше её потрясло то, как его лицо превратилось во что-то чудовищное и бесчеловечное, когда он накинулся на Джеффри.

* * *

— Мне следовало остановить его? — шепнула Каю Вайолет на уроке Заклинаний после того, как рассказала ему о ссоре Тедди с Джеффри. — Кажется, я припоминаю, как кто-то указывал, что нельзя помешать Тедди сделать какую-нибудь глупость.

— Что ж, это правда, — признал Кай. Он вздохнул. — Ну выходит, теперь все будут знать о его особенном таланте.

— Думаю, да, — лаконично ответила Вайолет.

Она была немного обижена, узнав, что Дьюи и Кай уже знали о том, что Тедди — метаморфмаг, в то время как она узнала об этом только вместе со всеми остальными на уроке гербологии.

Кай пригнулся, когда летящая подушка чуть не сбила с его лица очки.

— Гилберт, а ещё хуже прицеливаться нельзя?

Слизеринцы и рейвенкловцы снова работали в парах. Профессор Флитвик теперь поручил им пытаться левитировать маленькие подушки. Некоторым ученикам это удавалось, другим все ещё было трудно заставить их двигаться вообще. Были и такие, как сосед Кая по комнате, у которого не было проблем с тем, чтобы поднять подушку, но, казалось, он был совершенно не в состоянии направлять, куда она летит.

— Он безнадёжен, — пробормотал Кай.

— По крайней мере, он не угрожает покончить с собой, — пробормотала в ответ Вайолет.

— Жаль, что это не так, — когда Вайолет пристально посмотрела на него, и он слабо ухмыльнулся. — Это была шутка.

— Шутка совершенно не к месту.

— Я думал, что слизеринцы любят чёрный юмор?

Вайолет закатила глаза, а затем нахмурилась, когда Кай перевернул подушку в воздухе, выглядя весьма самодовольно. Ей очень не хотелось это признавать, но Кай неплохо владел заклинаниями.

— Очень хорошо, мистер Чанг! — удовлетворенно воскликнул Флитвик. — Пять баллов Рейвенкло!

Подушка и учебник ударили Кая по затылку. Он вскрикнул, его подушка упала на стол, а очки полетели на пол.

— Чёрт возьми, Зиркл! — сердито крикнул он.

— Это был не я! — возразил Гилберт.

— Упс, — громко произнесла Бернис.

— Как вы выражаетесь, мистер Чанг! — укорил его Флитвик. — Пять баллов с Рейвенкло! И, мисс Селвин, пожалуйста, будьте осторожнее!

— Да, профессор, — сладким голосом сказала Бернис.

— Если бы кто-нибудь из нас сказал это, с нас бы сняли десять баллов! — прошептал Энтони за соседним столиком.

— Нет, не сняли бы. Профессор Флитвик справедлив, — вставил Коннор, партнёр Энтони.

Энтони только усмехнулся ему в ответ.

Вайолет протянула Каю очки, тот снова надел их, а затем с гримасой потёр затылок.

— Он действительно кажется безнадёжным, — заметила Вайолет, заглядывая через плечо Кая.

— Ему нужен репетитор, — отозвался Кай. — Я немного помогал ему, но…

— Что ему нужно, — сказала Вайолет, — так это новый партнёр.

— Что? — Кай моргнул, глядя на неё.

— Мальчики — дураки. И притом не очень наблюдательные.

Кай обернулся и впервые для себя заметил выражение лица Гилберта Зиркла, подпирающего подбородок руками и наблюдающего, как Нагаина пытается левитировать подушку. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на мальчика из Рейвенкло, но выглядела весьма расстроенной, так как вообще не могла заставить подушку сдвинуться с места.

Он обернулся и посмотрел на Вайолет.

— Ты шутишь!

Вайолет улыбнулась.

— Она красивая.

— Да, полагаю. Если тебе нравятся девочки, которые могут разинуть рот и проглотить живых крыс.

Вайолет опустила палочку и нахмурилась.

— Почему ты так говоришь? — спросила она, не веря, что защищает Нагаину.

— Да ладно, она же… — Кай остановился и заметил выражение лица Вайолет.

— Она что? — потребовала Вайолет.

— Э-э, лысая, — пробормотал он, отводя взгляд.

Глаза Вайолет сузились.

Когда прозвенел звонок, Гилберт встал и потянулся за книгами Нагаины, предлагая понести их для неё. Вместо этого он споткнулся и разбросал их по полу. Нагаина возмущенно вскрикнула, а затем оттолкнула его, когда он встал на колени, чтобы помочь ей подобрать их.

— Безнадёжен, — вздохнул Кай.

— По крайней мере, он пытается наладить отношения между факультетами, — вставила Вайолет.

— Ну, он точно не наберёт ни одного очка.

* * *

Вайолет знала, что Тедди прав. Ей нужно было поговорить с кем-нибудь о Стивене. Поэтому она пошла к профессору Слагхорну.

— Мисс Паркинсон! — просиял глава Слизерина, когда в тот вечер она постучала в дверь его кабинета. — Войдите!

Он пригласил её сесть в то же кресло, в котором сидел Тедди всего пару недель назад. Она осмотрела книги профессора, его портреты и сувениры, а также тарелку с кусочками ананаса, которые он с наслаждением поедал.

— Всё ли идёт хорошо? Вы учитесь неплохо, не так ли? Завели ли вы друзей в Слизерине?

— Да, сэр, — сказала она, слегка покривив душой насчёт последнего вопроса.

Он кивнул.

— Отлично! — затем он спросил более серьёзным тоном: — Я заметил, что вы снова разговаривали со своим кузеном Тедди на уроке. Означает ли это, что вы помирились? Потому что я знаю, как сильно вас расстроил тот противный розыгрыш в ваш день рождения, но я совершенно уверен, что тот молодой человек никакого отношения к нему не имеет!

— Я знаю, сэр. Мы снова друзья, но я пришла не за этим.

— Замечательно! — снова просиял он. — Ну, тогда чем я могу вам помочь, мисс Паркинсон?

— Я хотела бы поговорить с Распределяющей шляпой.

Слагхорн замер, поднося ко рту кусок ананаса. Его густые белые брови поднялись вверх.

— Вы хотите поговорить с Распределяющей шляпой? — повторил он. — Могу я спросить, почему?

Она помолчала мгновение, а затем произнесла:

— Если мне придётся сказать вам, почему мне нужно поговорить со Шляпой, я это сделаю, но я бы предпочла не говорить. Это личное.

— Понятно, — откликнулся он, положил кусок ананаса в рот и задумчиво прожевал его. Проглотив, он спросил: — Мисс Паркинсон, вы несчастливы в Слизерине?

Она моргнула. Теперь она поняла, о чем думает профессор, и чувствовала себя довольно глупо, что не предвидела этого. Хуже того, она не знала, как ответить честно. Она даже не была уверена, каким был бы её честный ответ.

— Проблема не в этом, сэр, — медленно сказала она, подумала немного, а затем спросила: — Но, может быть, вы ответите мне вот на что: каковы достоинства нашего факультета?

Увидев его озадаченное выражение лица, она продолжила:

— Когда мы только приехали, вы сказали, что наш факультет благороден и отличается определёнными качествами. Но вы точно знаете, какими качествами славятся слизеринцы. И никто не думает, что мы благородны. И мне не кажется, что слизеринцы пытаются изменить это мнение о нас.

— Ах, — медленно сказал Слагхорн. Он мгновение смотрел на неё, кожа вокруг его глаз сморщилась от размышлений. — Ну, мисс Паркинсон, а какого ваше мнение о слизеринцах?

Она задумалась.

— Я не знаю.

— Позвольте мне сказать вам одно качество, которым мы восхищаемся: делать, что правильно для тебя, а не что от тебя хотят другие. Гриффиндорцы, хаффлпаффцы, рейвенкловцы — они проводят много времени, беспокоясь о своём имидже. Только между нами, я думаю, что большинство гриффиндорцев не понимают разницы между храбростью и безрассудством. Мы, слизеринцы, можем быть храбрыми, когда это необходимо, но нас не волнует, считают ли храбрецами нас другие.

— Очевидно, мы не беспокоимся о том, думают ли другие, что мы Пожиратели Смерти.

Слагхорн кашлянул и потянулся за стаканом воды.

— Пожирателей Смерти больше нет, мисс Паркинсон, — заметил он.

— Вы понимаете, что я имею в виду, сэр.

Он нахмурился.

— Нет, мисс Паркинсон, мы не тратим время зря, пытаясь убедить тех, кто уже настроен против нас. Недалёкие мнения недалёких людей нисколько не ограничили мое окружение, и, как вы можете видеть, — он указал на фотографии над столом, — среди моих друзей есть много людей с разных факультетов!

Некоторое время она посидела тихо. Она не была уверена, что определение слова «друг» профессора Слагхорна совпадает с её собственным. Затем она наконец спросила:

— Так могу ли я поговорить с Распределяющей шляпой, сэр?

Он потянулся за ещё одним кусочком ананаса.

— Я поговорю с профессором Ллевеллин и посмотрю, — он протянул ей блюдо. — Пожалуйста, возьмите кусочек. Это очень вкусно.

* * *

Тем вечером Тедди прибыл в офис профессора Лонгботтома. Он ожидал, что они, вероятно, займутся чем-нибудь в теплицах, но вместо этого Лонгботтом приказал ему и Джеффри последовать за ним в соседний класс и сесть за разные парты. Он дал им пергамент и перья.

Джеффри закатил глаза и с нетерпением ждал, пока Лонгботтом скажет им, какие строчки им следует написать. Тедди был немного удивлён тем, что директор Гриффиндора устроил им такое лёгкое наказание, но послушно взял в руки перо.

— Я хочу, чтобы каждый из вас написал эссе, — сказал профессор Лонгботтом, — о замечательных качествах вашего факультетах.

Эссе. Ну, по крайней мере, это было интереснее, чем переписывать строчки. Тедди кивнул и обмакнул перо в бутылку с чернилами. Затем он взглянул направо и с некоторым удивлением увидел, что Джеффри с вызовом смотрит на декана Гриффиндора.

— У вас есть вопрос, мистер Монтегю? — мягко спросил Лонгботтом.

Джеффри отложил перо.

— Мы оба знаем, что вы думаете о моем факультете, сэр! Это задание — оскорбление.

Он скрестил руки на груди и вызывающе откинулся на спинку стула. Тедди был одновременно возмущён, и, помимо своей воли, немного впечатлён дерзостью Джеффри.

— Понятно, — сказал Лонгботтом. — Итак, вы считаете, что я предвзято отношусь к вашему факультету?

— Да, сэр! — воинственно сказал Джеффри, хотя Тедди заметил, что тот не может выдержать прямой взгляд учителя.

Лонгботтом кивнул.

— Вы правы.

Теперь Тедди и Джеффри оба уставились на него. Тедди знал, что Невилл Лонгботтом сильно пострадал из-за Волдеморта и его последователей. Его не удивило, что он мог затаить обиду на слизеринцев. Но Тедди был удивлён, что профессор действительно признался в этом, причём слизеринцу. Джеффри это тоже явно удивило.

Глава Гриффиндора откинулся на спинку стола, полусидя на нем, и серьёзно посмотрел на Джеффри.

— Не знаю, знаете ли вы, — тихо сказал он, — но я потерял своих родителей из-за последователей Волдеморта. Поточнее, слизеринцев, — Джеффри слегка вздрогнул, когда Лонгботтом упомянул имя Волдеморта, но профессор продолжил, как будто не заметил этого. — Я также потерял много друзей из-за Пожирателей Смерти. Слизеринцев. И даже в школьные годы ученики — и учителя — которые мучили меня больше всего и временами делали мою жизнь почти невыносимой, были слизеринцами.

Джеффри теперь просто смотрел на него, слишком потрясённый, чтобы сердиться или возмущаться.

— Итак, — сказал Лонгботтом, — это правда. У меня предвзятое отношение к слизеринцам. Я очень стараюсь избавиться от него, но это сложно. Я знал некоторых слизеринцев, которые были порядочными людьми — мы с профессором Слагхорном, например, ладим неплохо, — но, в основном, их нет.

Он взглянул на Тедди, который просто слушал и ничего не писал, но Лонгботтом слегка кивнул ему, прежде чем снова повернуться к Джеффри. Тедди не был уверен, знал ли Лонгботтом, на каком факультете училась его бабушка, но предполагал, что, скорее всего, знал.

— Как учитель, я должен быть беспристрастным. Моя работа — относиться ко всем ученикам одинаково, не проявлять фаворитизма по отношению к своему собственному факультету или предубеждений по отношению к другим. Все мы, учителя, должны быть справедливыми и беспристрастными; некоторые из нас более успешны в этом, чем другие, — Джеффри фыркнул, но Лонгботтом пропустил это мимо ушей. — Но да, когда я вижу слизеринцев… — он понизил голос. — Иногда очень трудно не увидеть за ними факультет, который способствовал приходу Волдеморта к власти.

— Значит, вы признаёте, что наказываете меня за то, что произошло ещё до моего рождения! — торжествующе воскликнул Джеффри.

— Нет, мистер Монтегю, я наказываю вас, потому что вы подрались с мистером Люпином, — спокойно ответил Лонгботтом. — Я признаю, что те из нас, кто боролся против Волдеморта, не всегда могут отделить свои личные чувства от наших обязанностей. Знаете, мы тоже люди, — он вздохнул. — Я борюсь с этими чувствами. И я стараюсь думать и о ваших чувствах тоже.

Монтегю моргнул и выглядел растерянным и настороженным.

— Я смотрю на вас, — тихо сказал Лонгботтом, — и стараюсь не видеть сына Пожирателя Смерти.

Джеффри посмотрел на свой стол, быстро моргнул и стиснул челюсти.

— Я пытаюсь подумать о том, как трудно вам, должно быть, приходится, — тихо продолжал Лонгботтом. — Когда все говорят о том, какими мерзкими были Пожиратели Смерти, вы знаете, что они говорят о вашем отце. И, может быть, вы думаете, что вещи, которые он делал, были ужасными, а может, и нет, но в любом случае он все ещё ваш отец. Но если вы попытаетесь защитить его, все подумают, что вы разделяете его взгляды, а если вы не будете защищать его, то какой же вы сын? Это ужасное положение для любого, кто в нём окажется.

Джеффри смотрел на свой стол. Тедди чувствовал себя неудобно, наблюдая за ним, но он не мог отвести взгляд. Он попытался представить, каково это. Его собственные родители были героями. Что, если бы они не были героями, если бы они сражались на другой стороне? Стал ли бы он по-прежнему гриффиндорцем? Ненавидел бы он гриффиндорцев? Ненавидел бы он себя за то, кем были его родители, или он бы верил, что они были правы, и возмущался тем, что о них говорят с презрением и ненавистью?

— Если вы считаете, что я когда-либо проявил к вам неуважение или несправедливость из-за того, что вы слизеринец, мистер Монтегю, то я прошу прощения, — сказал Лонгботтом. — Но вам все равно придётся написать это сочинение, потому что вы вели себя отвратительно в моём классе. Вы оба, — добавил он, глядя на Тедди. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне, чем вы гордитесь. Прямо сейчас я не вижу, чтобы у Гриффиндора или Слизерина было много причин для гордости, — он бросил на Тедди взгляд, от которого тот немного сжался на стуле. — Так убедите меня в обратном.

Джеффри нахмурился, все ещё не поднимая глаз, а затем очень медленно потянулся за пером. Он поколебался, затем обмакнул его в чернила и начал писать, и через мгновение Тедди тоже принялся за эссе.

* * *

Профессор Слагхорн не стал лично сопровождать Вайолет в кабинет директора на следующий вечер, но сказал ей, что профессор Ллевеллин ждёт её, и дал ей инструкции, как войти. Вайолет подошла к каменной горгулье, охранявшей вход в кабинет директрисы и личные покои, стараясь не нервничать. Та смотрела на неё окаменело, не двигаясь, пока Вайолет не сказала: «Талиесин», а затем отпрыгнула в сторону, открывая за собой винтовую каменную лестницу.

Лестница волшебным образом поднималась под её ногами, пока она не добралась до кабинета наверху. Ей пришлось встать на цыпочки, и даже тогда она едва могла дотянуться до молотка, поэтому её пальцы просто коснулись его, ровно настолько, чтобы он один раз ударился о тяжёлую дубовую дверь.

— Входите, — сказала изнутри директор.

Вайолет повернула ручку, толкнула дверь и вошла внутрь, сохраняя на лице то же невозмутимое выражение, которое было в ту ночь, когда она впервые вошла в гостиную Слизерина.

Вайолет никогда раньше не бывала в кабинете директрисы и даже не видела её, кроме как в Большом зале. Она была почти уверена, что первокурсники редко просят о личной встрече с ней, не говоря уже о том, чтобы встретиться с Распределяющей шляпой. Она не была уверена, как отреагирует профессор Ллевеллин, но директор просто сидела за столом и ожидала входа Вайолет.

— Добрый вечер, мисс Паркинсон, — сказала Ллевеллин. — Профессор Слагхорн сообщил мне, что вы хотите поговорить с Распределяющей шляпой.

Взгляд Вайолет метнулся к полке за столом, где лежала Шляпа. Когда она вошла, Шляпа казалась совершенно неодушевлённой, но на мгновение ей показалось, что когда директор упомянула Шляпу, она зашевелилась.

— Да, мэм, — ответила Вайолет, снова взглянув на Ллевеллин. — Если позволите.

Она стояла перед огромным столом директрисы, доходившим Вайолет почти до плеч. Он был завален книгами и, как заметила Вайолет, стопками писем, доставленных совой.

Ллевеллин улыбнулась.

— Ну, это скорее вопрос того, позволит ли Шляпа. — Она взглянула через плечо на Шляпу, которая теперь явно слегка наклонилась в их сторону, словно чтобы лучше их слышать. — Но если вы хотите спросить её, распределила ли она вас в правильный факультет, я могу вам сказать, что несколько других учеников уже приходили сюда, чтобы спросить то же самое. Она не даст вам чёткого ответа.

— Вот как, — по какой-то причине Вайолет удивило, что другие ученики тоже пытались поговорить со Шляпой. — Но это не совсем то, о чем я хотела спросить.

Ллевеллин приподняла брови.

— Ну, я должна предупредить вас, в последнее время она… не особенно настроена на сотрудничество, — и посмотрела на шляпу с лёгким раздражением. Шляпа не отреагировала. — Поэтому я не удивлюсь, если вам не удастся получить какой-либо ответ. Но вы можете попробовать. Профессор Слагхорн сказал мне, что вы хотите поговорить с ней наедине?

Теперь Вайолет чувствовала себя весьма неловко. Насколько смело было со стороны первокурсницы, которой едва исполнилось одиннадцать, прийти в кабинет директора, а затем попросить её выйти? Она глубоко и медленно вздохнула, не показывая явно своих чувств, и сказала:

— Если это не так уж сложно, мэм. Я была бы очень признательна. Это связано с чем-то… что я обещала сохранить в тайне.

Хотя ей с запозданием пришло в голову, что Мерси, Сон-Хи и Дьюи ничего не обещали Стивену, а Тедди и Кай также уже знали об этом. Так что она, вероятно, могла бы просто рассказать кому угодно, а потом, если Стивен пожалуется, свалить всё на них. Но она, вопреки здравому смыслу, всё-таки дала обещание. Она просто решила, что Шляпа не в счёт.

Губы Ллевеллин сжались.

— Я понимаю. — Она ещё мгновение смотрела на Вайолет. — Что ж, я надеюсь, что вы не постесняетесь поговорить с профессором Слагхорном или со мной по любому вопросу, касающемуся вас или другого ученика, который, по вашему мнению, должен быть доведён до нашего сведения?

— Да, мэм, — скромно сказала Вайолет, чувствуя себя немного виноватой.

— Ну тогда, приступайте, — Ллевеллин поднялась из-за стола. — К сожалению, мне нужно работать, и я ожидаю, что буду здесь до позднего вечера, но мне нужно время от времени делать перерыв. Так что я могу дать вам, возможно, минут пять наедине со Шляпой. Надеюсь, этого будет достаточно?

— Да, мэм. Большое вам спасибо.

Директор кивнула и уверенно вышла из кабинета, закрыв за собой дверь.

Вайолет нервно облизнула губы и посмотрела на Шляпу. Ей казалось, что та изучает её, хотя чем конкретно, она не могла себе представить.

— Итак, мисс Паркинсон, — протянула Шляпа, заговорив первой. — Что у вас на уме?

— Стивен Уайт.

— Ах да, — медленно произнесла Шляпа. — Он был своего рода загадкой. Ему очень не хватало уверенности в себе. Нуждается в руководстве и большом терпении, я бы сказала…

— Ты отправила его в Слизерин! — воскликнула Вайолет, позволяя толике негодования просочиться в её голос.

— Я помню каждого ученика, которого когда-либо распределяла, мисс Паркинсон, — сухо ответила Шляпа. — Даже тысячу лет назад. Я точно помню, как я отсортировала учеников этого года.

— Ему там не место! — воскликнула Вайолет, удивившись собственному гневу. — Я знаю, что ты что-то хотела доказать, поместив некоторых из нас не туда, и мне жаль, если я этого не вижу, но ты действительно отправила его не на тот факультет! Он угрожал покончить с собой! Ты этого хотела?

Шляпа на мгновение замолчала. Затем она спросила на удивление мягким тоном:

— И как вы думаете, в какой дом мне следовало поместить его, мисс Паркинсон?

— Я… я не знаю. Но не в Слизерин! Он бесхребетный!

— Значит, я поступила мудро, не отправив его в Гриффиндор.

— Он не может завести друзей! Он сдаётся! Он даже не пытается!

— Тогда я не думаю, что он так уж преуспел бы в Хаффлпаффе, — сказала Шляпа тоном, который ещё больше разозлил Вайолет.

— Он даже не учится хорошо! Он не амбициозен, он не умён…

— Это похоже на Рейвенкло? — спросила Шляпа.

Вайолет открыла рот и сузила глаза.

— Так ты утверждаешь, что единственное место для ленивого и трусливого неудачника — это Слизерин?

— Я этого не говорила, мисс Паркинсон, — медленно ответила Шляпа. Она сморщилась, как будто всматриваясь в неё, и проницательно спросила: — Считаете ли так вы?

Вайолет потеряла дар речи. Она просто смотрела на Шляпу. Шляпа смотрела на неё в ответ, или, по крайней мере, она сидела в такой позе, будто она вглядывалась в Вайолет.

Наконец Вайолет покачала головой.

— Он мог покончить с собой, — сказала она. — Какой бы в этом был смысл?

— Возможно, его факультет подвёл его, — очень медленно произнесла Шляпа. — Вы уверены, что на другом факультете с Уайтом всё было бы по-другому?

— Там бы над ним так сильно не издевались, — быстро ответила она, хотя и подумала о нетерпеливости Кая, которая, казалось, были общей чертой среди рейвенкловцев, и она знала из личного опыта, что в Гриффиндоре полно задир. Хаффлпафф? Возможно, Стивен был бы там счастливее, но ей почему-то было трудно представить Стивена трудолюбивым и дружелюбным хаффлпаффцем.

— Так что, — подытожила Шляпа, — если ваш факультет доводит кого-то до такой степени, что он предпочитает смерть, это моя вина?

Она пристально посмотрела на Шляпу. Как могла она прийти сюда, полная уверенности и праведного негодования, а теперь её полностью обезоружила какая-то рваная шляпа?

В дверь постучали, и затем в комнату снова вошла профессор Ллевеллин. Она посмотрела на шляпу, а затем на Вайолет.

— Вы завершили разговор?

— Да, мэм, — ответила Вайолет, потому что она и впрямь не могла придумать, что ещё сказать Шляпе.

— И вы получили удовлетворительный ответ? — директрисе, казалось, было искренне любопытно.

Вайолет подумала об этом, а затем честно ответила:

— Не совсем.

Она могла бы поклясться, что услышала лёгкий смешок, исходящий от Шляпы.

— Ну, я вас предупреждала, — сказала Ллевеллин, садясь за стол. — Однако, боюсь, мне нужно вернуться к работе, так что, если больше ничего нет…

— Могу я задать вопрос вам, мэм? — спросила Вайолет, проявляя неожиданную смелость.

Директриса подняла глаза.

— Да? — осведомилась она с лёгкой резкостью в голосе.

— На каком факультете учились вы?

Ллевеллин смотрела на неё несколько секунд, а затем её губы скривились в лёгкой улыбке.

— Гриффиндор, — сказала она. — Почему вы спрашиваете?

Вайолет облизнула губы.

— Можете ли вы сказать мне… каковы, по вашему мнению, качества Слизерина? Я имею в виду, честно? Вы верите, что в Слизерине есть что-то хорошее?

Левеллин подняла брови.

— Мисс Паркинсон, я верю, что у всех факультетов есть достоинства, и что их Основатели были намного мудрее нас. И если вы считаете, что у меня есть какая-то неприязнь к Слизерину, то я вас уверяю…

— Нет, мэм! — воскликнула Вайолет, прежде чем осознать, что только что перебила директрису. Но Ллевеллин лишь наклонила голову с довольно обеспокоенным выражением лица. — Я просто… хотела знать, что думаете вы.

— Если вам трудно приспособиться к Слизерину, — ответила директриса, — могу ли я предложить вам поговорить об этом с профессором Слагхорном? Он даст вам гораздо лучший ответ.

— Да, мэм, — задумчиво произнесла Вайолет. — Но он дал бы мне ответ слизеринца. А мне бы очень хотелось услышать ответ от кого-то другого.

Она знала, что спрашивает директрису о чем-то совершенно неожиданном. И она знала, что директриса очень занята. Она, очевидно, отнимала драгоценное время у взрослой женщины глупыми вопросами. Но если Ллевеллин и проявила нетерпение, она этого не показала.

— Ну, — сказала она после нескольких секунд, положив руки на стол, — вы знаете, что традиционные качества Слизерина — хитрость, амбиции, определённая доля безжалостности и, конечно же, чистокровность, — в конце она немного поморщилась.

Вайолет кивнула.

— Ни одно из этих качеств не является по сути плохим, — продолжила Ллевеллин. — Они могут создать — и создали чрезвычайно целеустремлённых людей, способных совершать великие дела.

«Ага, таких, как Волдеморт», — подумала Вайолет.

— Слизерин традиционно привлекает таких людей, — продолжала Ллевеллин, — и очень многие из величайших волшебниц и волшебников всех времён вышли из Слизерина.

— Так почему же у слизеринцев такая плохая репутация? — спросила Вайолет. — Это не только из-за Сами-Знаете-Кого, не так ли?

— Нет. С хорошими качествами приходят и плохие. Люди, обладающие теми слизеринскими качествами, о которых я упомянула, часто обладают и другими, такими как жестокость, жадность и эгоизм. Не всегда. Но часто. Хитрость, не сдерживаемая угрызениями совести, амбиции, не сдерживаемые состраданием, безжалостность без сдержанности, комплекс превосходства чистокровных волшебников — все это порождает целеустремлённых людей иного типа. Это верно для всех факультетов, вы знаете, — она улыбнулась. — Я уверена, что профессор Слагхорн мог бы подробно перечислить недостатки Гриффиндора.

Вайолет ничего не ответила, и Ллевеллин продолжила:

— Я искренне надеюсь, мисс Паркинсон, что те из вас, кто учится в Слизерине, проявят самое лучшее, что может предложить ваш факультет, и откажутся от его отрицательных черт. Я хотела бы видеть это во всех факультетах Хогвартса, и мне грустно это говорить, но в последнее время я видела обратное.

Вайолет внезапно поняла, что профессор Ллевеллин очень устала. Она подумала, что те письма, на которые отвечала директриса, вероятно, были не от счастливых и довольных родителей.

— Спасибо, профессор, — тихо сказала она и вышла из кабинета.

Ей нужно было ещё о многом подумать, но в голове у неё было больше вопросов, чем ответов.