Вии-бурудха (джен)

Буквально через день по окончании дела с муравьями в офисе Особого отдела в Тувумбе объявился доктор Ван. На дежурстве оставался Урасима, да ещё где-то в недрах своего этажа пребывал Этцель. Не то снова был занят какими-то расчётами, не то обустраивал место для своего книззла. Как оказалось, Этцель каким-то образом уже не только умудрился присвоить зверя, но и добился от Доновской разрешения поселить его в офисе. Без особого, впрочем, труда, потому что ей было попросту всё равно, а содержать его Этцель собирался на свои средства.

Так вот, Ван Яньли около одиннадцати часов вошёл через уличную дверь. Звякнул колокольчик, но сигнальные чары не подали знака «чужой», а потому Урасима остался на втором этаже, в комнате, где он предпочитал работать с документами. Визитёр прошёлся по первому этажу, потом неторопливо поднялся на второй.

Когда он вошёл в комнату к Урасиме, тот бросил на Вана короткий взгляд и слегка кивнул в знак приветствия. Ван ответил таким же лёгким поклоном. Это не было невежливостью или проявлением недружелюбия; за годы знакомства они пришли к молчаливому согласию в вопросе о том, стоит ли прерывать работу для обмена социальными жестами. Оба полагали, что на самом деле не стоит.

Ван Яньли неторопливо прошёлся по комнате, выглянул в окно, потом остановился возле стола.

— Вижу, стены вы так и не перекрасили. А собирались ещё при мне.

Урасима оторвался от своих бумаг.

— Да, руки ни у кого не дошли. Сперва обходились чарами, потом решили, что кому это надо, тот и сделает. Мне, как вы помните, было не надо.

— Помню. А Мик-Джей, значит, совсем ушёл? — Ван сделал ещё круг по комнате, рассеянно разглядывая обстановку.

— Перевёлся в волонтёры. А кстати. Всё забываю спросить, — Урасима отложил карандаш. — Доктор Ван, каким знаком записывается ваша фамилия? Как «принц»? В документах везде латиницей.

Доктор Ван снова замер возле окна, как будто что-то высматривая во дворе, потом неспешно ответил, не оборачиваясь:

— Нет. Как «водоём»⁽¹⁾. Это важно?

Урасима покачал головой.

— Просто не люблю не знать что-то очевидное. Спасибо. А мы чем можем быть полезны? Вы же не просто так зашли, не из сентиментальных соображений?

— Исключительно из корыстных, — подтвердил доктор Ван, улыбнувшись уголком рта. — Хотел узнать, куда вы дели гнездо этих муравьёв.

— Пока никуда. Осталось в коробке у нас на складе, рядом с лабораторией Этцеля. Ни у кого нет времени отнести их подальше. А что?

Доктор задумчиво провёл большим пальцем по губам.

— Как вы полагаете, Тадао-сан, их можно как-то разводить в неволе? Или, к примеру, на территории заповедника?

— Вы нашли им применение, — утвердительно сказал Урасима.

Ван посмотрел на него искоса.

— Возможно. Я собрал остатки пепла, там было совсем немного, но... Кажется, никто раньше его не исследовал. По крайней мере, ничего об этом не знаю. По алхимическим свойствам он оказался близок к пеплу настоящего феникса. Но, как вы понимаете, фениксов нельзя разводить, точно домашюю птицу, и тем более принудительно испепелять.

— Понимаю. Я сам не алхимик, но могу оценить потенциал. Вы собираетесь заняться этим сами или поделитесь с Трофимчиком?

— Я предпочёл бы поделиться с вами, — невозмутимо сказал Ван. — Если не возражаете.

— Со мной? — Урасима улыбнулся. — Боюсь, в ближайшее время я буду плотно занят. Попробуйте поделиться с МакНейром. Он кажется мне довольно надёжным и, кроме того, будет рад дополнительному доходу. Как насчёт МакНейра?

— Я это обдумаю, — доктор Ван поджал губы. Кажется, предложение его не слишком воодушевило. — И тогда, может быть, Лиам? Он должен довольно много знать об этих насекомых.

— И Лиам, — кивнул Урасима. — И Этцель может на что-то сгодиться.

— Может, — сказал появившийся Этцель. — А на что?

— Муравьёв разводить, — Урасима рассмеялся.

— Эээм... ладно... — Этцель намотал на палец торчащий локон. — Кстати, о муравьях. Тадао-сан, как полагаете, откуда этот Хантер о них узнал?

— Я это знаю с достаточной точностью. От вас с Лиамом, — Урасима снова рассмеялся, глядя на его обалдевшее лицо. — Помните, когда вы в очередной круг ждали свою очередь, чтобы петь с басаном? Когда Лиам праздновал свой день рождения. Вы тогда снова пристали к нему с расспросами о вии-бурудха. Харрисон тоже там был, через два столика. А слух у него хороший.

— Но это же надо найти гнездо...

— Тоже не проблема. Посмотрел отчёты министерских, да и наши, допуск-то есть. Нашёл последний случай выселения вии-бурудха от людей куда подальше. Зачем... Возможно, нанял кого-то из местных. Спросите потом Мауберга, он наверняка уже выяснил. Мне интереснее, как ему в голову пришёл такой замечательный план. С поджогом и кражей.

— Вам посмотреть? — вкрадчиво спросил доктор. — Полагаю, что мне не откажут.

— Внесудебная легилименция незаконна, — с сожалением сказал Урасима. — Да и поводов у меня нет, кроме любопытства. А это как-то... мелковато.

— Как вам будет угодно. Так мы договорились насчёт муравьёв?

— Про то, чтобы оставить их вам? Да, почему бы нет. Это не запрещено никакими правилами.

С первого этажа послышался хлопок аппарации, потом по лестнице простучали быстрые шаги.

Лиам остановился на пороге, потом нацелил на доктора указательный палец и расплылся в улыбке.

— О, привет, док! А я как раз вспоминал! Спасибо за ногу.

— Добрый день, О'Лири, — насмешливо ответил Ван. — Вообще-то мне казалось, что травму такой сложности вы должны быть в состоянии вылечить самостоятельно, вас учили. Я же и учил. И куда всё подевалось?

— Так больно же было!

— А какая разница? — Ван пожал плечами. — В обычном своём состоянии любой идиот может выполнить простейшие чары. Вы были обучены действовать, невзирая на обстоятельства.

— Ну, началось, — Лиам вздохнул. И снова заулыбался, меняя тему: — А знаете что?! У нас будет секретарь, ага?! Я посчитал смету и написал должностную инструкцию. И Шеф одобрила!

Ван саркастически приподнял бровь.

— Что, с первого раза?

Лиам снова вздохнул.

— Вообще с пятого. Но главное — результат.

— Секретарь? — заинтересовался Этцель. — Что за секретарь? Кто он?

— Она. Я же рассказывал. Девушка из британского МинМагии. Вот, переманил к нам. Очень толковая.

— Хорошенькая?

— Да не то слово. Увидишь. Я уже заказал ей портальный билет, всё офицально.

— Официально. Ванди, а почему ты так в ней уверен? — Урасима снял очки и потёр глаза.

Лиам прищурился.

— Если ты хочешь подрезать мне крылья, то поздновато. Уже согласовано. Да ты и сам говорил, что мне нужно собирать себе команду. Я собираю. Что не так?

— Всё так. Просто... по моим меркам, это скороспелое решение.

— Ох уж… Я, кстати, говорил, что Саби — аюмбу́т-туо́т-е́ри?

— Кстати, не говорил, — Урасима надел очки обратно. — Ванди, ты сейчас просто дразнишь моё научное любопытство, или это хитрая манипуляция, чтобы привлечь меня на свою сторону?

— Манипуляция, — серьёзно ответил Лиам.

— Неожиданно. Не от тебя, на самом деле.

— Ну вот так. Расту над собой.

— Эй, а для тех, кто не знает аборигенных языков, будут какие-то пояснения? — возмутился Этцель. — Мне тоже интересно, вообще-то.

Лиам показал ему язык.

— Это местное название для тех волшебников, кто воспринимает магию через обонятельные образы, — пояснил Урасима, чуть улыбнувшись. — Чаще всего проявления волшебного мы схватываем через зрение или осязание, или через некое смешанное чувство, которое трудно расслоить, расплести на составляющие. Некоторые воспринимают магию через слух: кто-то от рождения, а кого-то специально учат. Собственно, ради этого в большинстве традиций существует обучение музыке. Гораздо реже используются обоняние и вкус. Но для некоторых волшебников аромат волшебства — не менее сильное ощущение, чем зримые образы, а порой — даже более. Там, где большинство из нас видят, например, цветную вспышку или какое-то сияние, или дымку, некоторые скорее опишут свои ощущения как тот или иной запах. У меня на родине такая способность называется «каори-дори» или «ниои-дори». Доктор Ван, а вы слышали о подобном?

Ван задумчиво потёр подбородок.

— Сложно сказать. Я никогда не углублялся специально в эту область. Но могу поделиться наблюдением: в зельеварении и в алхимии профессионалы уделяют большое внимание оттенкам вкуса и запаха и учатся их различать. Некоторые не могут достичь больших успехов в тонких искусствах, потому что не могут как следует настроить своё восприятие. Я знаю также, что некоторые зелья для магг... мугги имеют совсем не тот же вкус, что для волшебников. Даже если оказывают на них действие.

Урасима кивнул.

— Я сам, к сожалению, не слишком хорошо различаю «аромат волшебства». Так что прибытие этой девушки... Сабрины, кажется. Да, Ванди?.. Словом, мне интересно, как она чувствует мир.

— А мне теперь интересно, можно ли такому научиться, — заявил Этцель. — Что скажете, Тадао-сан?

Урасима пожал плечами.

— Скажу, что вполне можно. Отсутствие прирождённых способностей в принципе исправляется усердными упражнениями. В основе всей нашей магии лежат воля и осознанность. Мы отличаемся от простецов тем, что более тонко воспринимаем закономерности мироустройства. Чуткость к магии можно развить так же, как музыкальный слух или чувство равновесия. Исходные данные важны, но теоретически даже сквиба или мугги можно развить до способности к простейшему волшебству. Есть методы, они применялись более или менее успешно. Просто в отсутствие дара к волшебству усилий требуется много, а результат — довольно скромен.

— Хм. А почему таким вещам нигде не учат? Если это всё правда, — Этцель нахмурился.

— Не знаю. Меня в своё время учили. Я не сам по себе такой умный.

— Где учили? В Японии? А почему у нас — нет? — требовательно спросил Этцель.

— Ну, видимо, потому, что Азия «не выходила из интеллектуального анабиоза», — Урасима позволил себе ехидную усмешку. — Наши традиции непрерывны, и мы не отходим от них ради новых сверхценных идей.

— Что?! — Этцель сперва не понял. — А... Вы — злопамятный, Тадао-сан. Фу таким быть.

— Внимание к словам. Это так называется. А «таким вещам» — это каким?

— Ну... Воля, осознанность... чувства вот эти.

Доктор Ван засмеялся.

— Это не вас «не учат», это вы не учитесь. В некоторых отношениях круглоглазые варвары кажутся безнадёжными.

— А я не круглоглазый! — встрял Лиам.

— Это правда, — невозмутимо согласился Ван. — Вы, О'Лири, просто варвар. Это немного лучше. В некоторых отношениях.

— Кстати, — обратился Урасима к Этцелю, — я правильно понимаю, что вы присвоили Чеширского Книззла? И как вам это удалось?

Этцель самодовольно улыбнулся.

1) 王 vs. 汪; оба знака могут использоваться для передачи фамилии Wang, но отличаются по значению и по произношению (разные тоны)

Вернуться к тексту