Наездник Романыч (джен)

Наутро видят Романыч и Алексеевский — пастух стадо оленей гонит. Пришёл толстый, сел на подстилку и позвал работника. Пришёл Махсо, дал ему продолговатый нож и крикнул:

— Роля! Голя! Соля! Табарлар сууртыкмас!⁽¹⁾

Пришли те трое чуганов и погнали одного оленя к юрте толстого в деревню. Подогнали они олене к юрте, подошёл работник, перерезал оленю глотку. Захрипел олень и упал замертво. Содрал работник с него шкуру и разрезал на куски. Разожгли костёр, навесили котелок, налили воды, побросали оленье мясо в котелок, а шкуру распяли на диване у толстого чугана.

Только мясо сготовилось, собрались все у толстого — пировать. Ели мясо оленье, запивали пойлом.

После пира во двор к юрте толстого подъехали сани, в хату вошла чуганка молоденькая, шубка открыта — титьки голые торчат, соски набухшие. Держит на руках чуганыша маленького, тот сосёт молоко материнское. Села чуганка рядом с толстыми, и начали они долдонить. Наверное, его жена.

Попил малый чуганёнок молочка, рыгнул громко. Засмеялся толстый и что-то сказал жене. Ушла она с ребёнком в соседнюю юрту. Толстый позвал работника. Махсо увёл Романыча и Алексеевского в сарай, а там Хатов и Петренко. Они рассказали, что по пути их поймали чуганы во главе с каким-то толстяком и в сарай проклятый тырнули.

— Надо выбираться, товарищи, — проговорил Романыч, — а то эти ублюдки поганые, чуганы дикие или рабами сделают, или убьют насмерть.

1) Гоните оленя!

Вернуться к тексту