Ниона и ребро мира-монеты (джен)

В то время, пока мы пробирались по горам вверх, в Плотном… точнее, перед столицей Плотного королевства начался расколбас. Там, как в фильмах, собрались две армии друг напротив друга. Я до сих пор не понимаю смысла, согласно которому канделябр пытался атаковать именно это место… конечно, возможно, там был невероятный энергетический след, которым тот собирался воспользоваться, но смысл-то в том и заключался, что мы разрушили большую часть его планов, и, как мне до сих пор кажется, ему было проще отказаться от идеи захвата той области, нежели противостояние! Возможно, его планы были, как бы так сказать?.. В общем, рассчитаны на потом, когда все свершится… Быть может, он собирался каким-то образом воспользоваться тем местом после окончания преобразования своим ритуалом колдовства. Жаль, что узнать об этом не получится, просто потому, что… потому… что. Хотя, может быть, смысл был более прозаичным, и таким образом фонарщик просто разбил нас на две части, понимая, что к нему отправится наименьшая, с которой и справиться будет куда проще, и неожиданностей таким образом будет в разы и сотни раз меньше, нежели устроить полноценный замес всех на вся в одном месте. Поэтому, с одной стороны, так было даже лучше, что мы были разбиты на несколько лагерей, точнее, на два, а с другой… ну, знаете, было такое, крайне тяжелое чувство внутри, а все потому, что каждый из нас переживал за тех, кто остался в обороне. У нас была какая-никакая, но вариативность: хотим — идем сюда, не хотим — идем туда; надо подраться, но можно и убежать; не надо подраться — можно дать по голове, и дело с концом! У тех же, кто остался в Плотном королевстве, такого выбора не было. У них было: «Быть или не быть — вот в чем вопрос?!» — и самым отвратительным было то, что даже вопроса не было, был только вариант «быть», каким бы невероятным он на тот момент ни казался.

Итак, вот вспомните какой-нибудь фильм, в котором две такие армии стоят друг перед другом. Но не такие, где с одной стороны все исключительно в белом, а с другой стороны исключительно в черном, нет, и не как в спорте где-нибудь, где две команды в цветах своего клуба. Были просто две армии, совершенно разношерстные, и единственное, что отделяло одних от других… даже не знаю, как сказать. Короче, общее настроение, что ли. Каждый понимал, кто он и за кого он. Каким образом? Затрудняюсь сказать, но так оно и было! Более того, и с той, и с другой стороны были представители разных народов, точнее, вообще всех, что только есть на той стороне мира-монеты! Даже несколько мечтателей затесалось в разборки! Вот только арахнид был всего один — Циф. Остальные предпочли остаться в Полимирье. Возможно, так даже лучше. В остальном мелькали мохноногие дальнеследователи, приемники, вантаны и карабаксы, фонарщики, каруны, дамбры, гупырки и прочие — все собрались, чтобы устроить мордобитие друг другу на почве исключительно убеждений, и вот это было неприятно. Конечно, в основном всегда все отношения выясняются на почве убеждений, но тут-то… Хотя, я не прав, тут тоже главным камнем преткновения были именно убеждения, еще и такие, которые разделили совершенно одинаковых всех, даже без знаков отличия в виде одежды или типа того, на два лагеря — вот это было страшно! Потому что одинаковые все были вынуждены идти друг против друга! А все из-за каких-то взглядов, которые не до конца имели место быть в реальности, и я бы, возможно, был бы рад, если бы появилась возможность объединить обе наши стороны, но не так, чтобы одна перенеслась куда-то, а каким-нибудь, не знаю, пространственно-прыжковым мостом, к примеру! Но никак не таким, который избрал канделябр! В любом случае, надеюсь, сейчас у вас перед глазами появилась та картинка, которую я пытаюсь донести уже, не знаю, минут пять, наверное.

Итак, две армии. С одной стороны выдвинулось по полководцу, и каждый начал свое обращение к своим, и если та сторона, которая поддерживала канделябра, получала следующие рекомендации: «Никого не жалеть! Враг есть враг! Единственный способ — полное уничтожение!», то вот со стороны Плотного королевства говорил Фрил. Он за два путешествия с Нионой запомнил одну немаловажную штуку: «Жестокость ничего не изменит». В связи с этим молодой, но уже великий колдун той стороны мира-монеты обратился к собравшимся на защиту Плотного королевства следующими словами:

— Ребята, я понимаю ваше настроение, я вижу, с каким настроением смотрят на нас те, с кем нам прямо вот сейчас предстоит схлестнуться, но!.. Послушайте меня пожалуйста! Давайте оставим все эти негативные чувства в стороне! Я думаю, что ненависть… что это пламя, оно идет только на пользу канделябру! Что он только этого и добивается, чтобы воспользоваться слабостью наших сердец и впоследствии жахнуть по полной программе и по нам, и по своим! В связи с этим я хочу вас попросить, чтобы вы действовали на отрезвление мыслей тех, кто сейчас вышел на стороне канделябра. Я прошу вас думать о них как о своих друзьях и родственниках, что запутались, заблудились в дебрях загдуровских посадок или какого-нибудь такого буерака, из которого не получается выбраться! Я хочу, чтобы вы понимали, что наша задача не сама битва, нет! Ни в коем случае! Наша задача — возвращение рассудка… наша цель — указать на заблуждения и открыть глаза тем, кто сейчас продолжает чувствовать себя правыми, пусть правость в это случае не самая правильная, пусть насчет самой правоты сказать что-то сложно. В любом случае, мое пожелание будет следующим: «Быть аккуратными и только отправлять поспать!» И я понимаю, что это пожелание звучит как какая-то насмешка, но давайте вспомним подвиги героя по имени Ниона! Давайте подумаем о том, скольких она смогла спасти и скольких смогла переубедить, используя силу интеллекта! И пусть она не всегда была мягка с теми, кто встречался на пути, но всегда искала возможность поговорить и переубедить! Так и мы должны постараться сделать таким образом, чтобы все заблудившиеся в чужих словах нашли из них выход, даже если ценой будет большая шишка или смачный синяк! В связи с этим еще раз скажу, озвучив свою просьбу — ребята, будьте терпимы к тем, кто выступает против нас!

Представьте, какое настроение было у той стороны, которая придерживалась взглядов канделябра! Они практически ликовали от такого обращения Фрила к тем, кто встал на защиту Плотного королевства! А теперь представьте, что чувствовали наши друзья и воины, которые встали на защиту! Как бы эмоциональный диапазон был явно не в нашу пользу, и это понятно, это можно даже назвать нормальным, вот только все равно деваться было некуда и надо было стоять до конца, потому что Фрил был прав, и это чувствовали все, буквально каждой клеточкой кожи.

Как только обращение предводителей закончились, каждый из них подошел к другому. Со стороны канделябра выступал тот самый мечтатель, которого Ниона с Громом сбили по пути на производство отражателей. Кажется, где-то в первых рядах промелькнула Изма, которая бегала туда-сюда, словно подготавливая что-то такое, что должно было в первые минуты сражения произвести огромное впечатление… или если не в первые, то потом, гораздо позже.

К Филу вышел тот самый мечтатель, и было видно, насколько воинственно он настроен. Молодой же колдун смотрел на него расслабленно, словно вообще не воспринимая всерьез. Будто бы он уже видел, чем закончится сражение, и в связи с этим был готов еще раз прослушать все, что скажет противник.

Кстати, странная особенность была у той стороны мира-монеты, и заключалась она в следующем: небольшие бои могли проходить как угодно, но вот что касается крупных, тут были определенные правила этикета, которые ненарушимо исполнялись вне зависимости от ситуации. Таким образом, войска выводились друг напротив друга на достаточной дистанции, чтобы обращения полководцев были слышны. Я не знаю, в чем смысл такого подхода, но, наверное, он не только был, но и вполне себе нормальный. Возможно, даже чуть более обоснованный, чем я мог себе это представить, но это не так важно.

После обращения к армиям полководцы выходили друг к другу, чтобы обменяться парой-тройкой колкостей. Обычно колкости, конечно, удел тех, кто уважал друг друга, а такое на поле боя встречалось крайне редко, я бы даже сказал, что никогда не встречалось, и это достаточно оправданно, хотя на той стороне мира-монеты бывало и такое, что непримиримые государства встречались при наличии одинаковых правителей, и тогда действительно проходил обмен колкостями и пожеланиями друг другу одержать победу в честном сражении, как бы глупо это ни было. Тут же у нас получилось так, что Фрил был готов к колкостям, но не был в достаточном для этого настроении, а мечтатель, которого мы свернули и запихнули в темницу, хотел только одного — мести за обращение с ним.

— Я вас всех перебью, даже если мне придется лечь своими костьми рядом с вами! — сказал он, топнув при этом ногой.

Было понятно, что его глубоко ранил сам факт пленения, однако было непонятным, на что он рассчитывал, когда вступал в бой. То есть с ним еще вполне себе адекватно обошлись. Да, получил раз по голове, а дальше-то что? Всю жизнь, которая может оказаться достаточно короткой, скрипеть зубами, что ли? А смысл? Чтобы еще раз получить по голове в случае чего? Так получается, что ли?

Эм… не обращайте внимания. Это я просто задумался немного. Не более того.

А там и тогда мечтатель высказался и выговорился во всех смыслах, смотря Фрилу прямо в глаза, и тот должен был хоть что-нибудь ответить, но не стал. Он просто отвернулся и пошел обратно к армии, которая пусть и не хотела сражаться, но была готова к этому. По какой причине Фрил ничего не сказал, лично для меня оставалось загадкой. Сам же один из двух правителей никак не прокомментировал этого и даже не стал объяснять, а на все доводы о том, что таким образом можно было не только сломить врага, но и многих его подельников склонить на нашу сторону — или хотя бы что бы те начали думать об этом! — Фрил он лишь отмахнулся. Единственное, что было понятно — он знал, что делал.

Причем, разговоры мы говорили с ним уже после того, как все случилось, и он все равно не давал никакого ответа. Быть может, причина была куда проще, чем кажется, и, к примеру, была такой, какой могла быть у меня… Эм, я знаю за собой такую, крайне нехорошую черту — вместо того, чтобы поговорить, могу сразу сходу ударить, а обсуждать причинно-следственные связи уже потом…

— Ты что себе позволяешь?! Ты же должен! — сорвался было мечтатель и даже прошел несколько шагов следом за Фрилом, на что тот обернулся, смерил врага спокойным взглядом, после чего пошел дальше.

Казалось, что молодой, но очень крутой и перспективный колдун к тому моменту действительно знал даже слишком много, нежели просто исход боя, и просто ждал тот самый момент, когда все случится, чтобы сосредоточиться и... быстро его прекратить.

— Да ну и что б тебя теневые запинали где-нибудь в тени! — прошипел мечтатель, словно продолжая свои попытки спровоцировать Фрила, но одному из двух наследников Мурдыкса было все равно.

Он просто вышел перед защитниками Плотного королевства, которых оказалось немало, и коротко им кивнул. Никто этого не понял, однако акцента также никто не сделал.

В тот миг, когда Фрил подошел к армии, рядом с ним стояли Мастер, Кентар и тот дядька, который управлял Глабрумом. Казалось, что Полимирье вообще никак не участвует в замесе, словно ему с лихвой в прошлый раз досталось со Скотоглосом, что в этот раз они решили посидеть в сторонке и позаниматься своими делами.

Спустя несколько минут мечтатель встал перед своим войском. Он поднял меч, которым был вооружен, и приготовился дать команду к началу сражения. Драконы, которые были позади, напряглись при этом. Блум рассказывал о том, что ему не хотелось вступать в битву против своих же, но другой альтернативы он просто не видел. Вдобавок, как сам потом рассказывал музыкальный дракон, он понимал, что единственный способ укрепить свое влияние среди сородичей — один раз показать свои силы в полной мере, чтобы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения в том, что он — достойный!

И вот бой начался. Фрил позволил темной стороне нанести первый удар.

И вы можете возмутиться: «Вот, что за вздор?! Да кто так делает?!» — вот только я хочу вам сказать, что не все так просто было и, более того, хочу уверить вас в том, что тот первый удар не только не достиг цели, еще и стал прекраснейшим поводом для массированной контратаки, которая положила в крепкий сон несколько десятков колдунов и простых воинов. Кстати, я вот так рассказываю сейчас, и у меня у самого появляется вполне логичный вопрос: а какова была численность этих армий? Если вы спросите об этом у меня, то я не смогу ответить. Меня там даже не было. Если вы поинтересуетесь, откуда у канделябра было столько народа, я тоже не смогу вам ни единого слова сказать, просто потому, что не знаю. То есть я могу вынести несколько предположений о том, что большее количество всех тех, кто был в составе его вооруженной толпы — бывшие подчиненные, которые так или иначе остались на той стороне, в смысле на стороне канделябра, даже после того, как наши с ним разборки закончились в прошлый раз. Они, скорее всего, все эти годы только и делали, что вербовали других… не знаю, короче! Но судя по рассказам, толпы были такими, какие не то чтобы представить, какие даже нарисовать будет проблематично, просто потому, что компьютер будет тратить слишком немалое количество ресурсов на обработку и, скорее всего, в связи с этим, даже будет подтормаживать, что само по себе, не очень для производственного процесса. Эм… давайте остановимся на том, что армии были прямо армиями! Прямо большими такими, и они, обе две, шли друг на друга.

Как бы, вопросов касаемо защитников Плотного королевства, как мне казалось, нет и быть не могло, а все потому, что к Фрилу и Мастеру на подмогу пришли Кентар и... я даже не помню, как того фонарщика зовут… короче, правитель Глабрума с частями своих армий. То есть все было в балансе, не считая приемов, которые использовались войском, выступающим на стороне канделябра. Всякие брумголы, большее количество драконов и так далее — это вполне перевешивало не только силу, но и численность, учитывая, что все драконоборцы, которым позволили таковыми стать, отправились биться с главным злодеем! Благо, у Фрила была корона древних, а у остальных, кто был близок, были небольшие копии, самодостаточные и сильные, за счет которых ситуация также более-менее балансировалась, что было вполне неплохо.

Первое колдунство полетело в направлении Фрила. Было понятно, что тот, кто будет участвовать в бою, в первую очередь будет стараться снести с ног предводителя или того, кто назначен предводителем главным по вопросам обороны отдельно взятого конкретного места. Так и случилось, но молодой колдун знал об этом, в связи с чем давно, еще когда выводил армию из плотного королевства, набросил на себя несколько отдельно сильных защитных колдунств, и вот когда в него полетела атака, он даже уклоняться не стал.

Все, кто был на его стороне, вздохнули с замиранием, от неожиданности, конечно! А потом, увидев, как подобие цепной молнии прокатывается по первым рядам, куда отрикошетившее от его защитных колдунств колдунство влетело как ядро в арбуз, сорвались с места и с громким, практически единым криком, в унисон: «Да мы вас в узел завязывали!» — сдвинулись с места и, практически волнорезом вошли в ряды врага. Это, конечно, было неплохой тактикой, но только неплохой, потому что ровно настолько же она была не очень, а все потому, что заводила армию в окружение. И здесь было несколько вариантов: таранить, пока не обнаружится выход, и только «выйдя», повернуться и пойти в обратную сторону, добивая оставшихся, хотя «добивая» — не совсем правильное слово. И второй вариант, как вы понимаете, тот, который подразумевал под собой отсутствие возможности прорваться насквозь, и вот он был ужасный, на самом деле. А все потому, что в подавляющем числе случаев значил только лишь, эм… захлебнуться собственным же энтузиазмом и в итоге быстро проиграть. Конечно, вдобавок к этому еще шло большое количество сопутствующих последствий и так далее, но это не имело никакого значения. Самое главное заключалось в том, что атака началась мгновенно, сразу после того, как план Фрила сработал. Кстати, в бой он повел внезапно, резко, но оставляя за собой вариант быть холодным как лед. Самое прикольное, что когда они с Нионой против Скотоглоса выходили, он таким не был, а тут словно совершенно другой человек вел в бой тех, кто ему доверился. Даже Мастер что-то кричал и бил из стороны в сторону, как только мог и чем только мог, а вот Фрил нет. Он поступал иначе, прицельно выводя из строя одного-другого-третьего и так далее. Он шел вперед с таким видом, будто бы что-то искал. Словно до чего-то додумался, но никому об этом не рассказал, понимая риск своей догадки и сложность исполнения плана, особенно если идти не одному.

В это время Блум вступил в бой против тех, кто по-прежнему считал его даже не столько недостойным, сколько просто неподходящим на роль короля драконов. Среди этих отступников также были те, которые попытались напасть на нас и которых один раз Блум уже посрамил перед своим же народом. Видимо, урок не пошел на пользу, раз уж они во второй раз приперлись за добавкой. Как бы то ни было, ему надо было отстоять свое имя, чем он и занимался, правда, таким образом, словно не всерьез, словно ему даже было не интересным это сражение, и в то время как на него нападали нешуточно, он больше клацал зубами и исполнял какую-то героическую музыку, которая дополняла общий такой достаточно забавный пейзаж тотального сражения.

— Ба-ба-ба! Я думал, что больше никогда у нас не будет ничего веселого! — ржал Гром, который еще дернул с собой Гроха и несколько других друзей из числа дамбров и гупырков. — Пацанва! Вам надо развалить войско брумголов до того, как они в полной мере зайдут на поле боя, ба-ба-ба! — древний бессмертный летописец ржал, а в глазах его сверкал огонь азарта и радости. — А мы с этим парнишей… у нас есть другие интересные дела тут! — смеялся летописец, причем, я бы даже сказал, что от ощущения какого-то невероятного счастья, хотя счастливого в том, что происходило, конечно же, не было.

Жупелка пыталась следовать за Фрилом и то и дело теряла его из вида. Она понимала, что тот что-то задумал, вот только что именно, никак не могла понять, от чего ей было совершенно не по себе. Да, фантазфурия сильно переживала за своего друга, который за некоторое время до начала битвы сильно изменился, словно закрылся в себе и перестал разговаривать, будто бы обдумывая что-то большое и, быть может, страшное.

Милли Визмен, чтобы в очередной раз восславить фамилию, прыгнула с места, на котором стояла, пока полководцы обменивались любезностями, в самый центр разборок и устроила там огненно-ледяное шоу, раскидывая в разные стороны всполохи холодного пламени и пламенного холода, которые вонзались в окружающий пейзаж как примагниченные и заставляли двигаться всех, кто попадал под действие, эм… как бы так сказать, чтобы не скатиться до использования банальностей? Эм… В общем, те колдунства, которые распыляла Милли, не столько заставляли воинов окаменеть, но они не кисло так замедляли! Сама же колдунья пользовалась этим и сразу после здравого замедления части войска пробегала мимо, отпуская звонкую тычку по лбу каким-то чудо-колдунством. Не так далеко от нее орудовали Кер, Виза и Делка. Правда, Кер потом ушел к Сэлдому и Вантанамаме, но это потом.

Каждый в этой битве, как будто расположившись в персональном котле, пытался сразить толпы противников, которые только и делали, что уплотнялись. А ведь это было странным, учитывая, что все должно было быть наоборот и количество противников должно было уменьшаться.

— Просчитались?! — послышался голос Вантанамамы, рядом с которой, практически в вальсе, расхаживал Пятачок, то и дело подхватывая кого-нибудь и делая им же такой почти легкий жест, который он сам назвал «салфетка под пинту кикса». Вантанамама при этом продвигалась в сторону вантан. Она считала своим долгом вернуть подчиненных в чистое сознание! В связи с этим огромная вантанша держала курс в том направлении, где её соплеменников было больше всего! А еще, поскольку она была величайшей освободительницей и спасительницей вантан, то как только Вантанамама ворвалась в общую массу, где жарилась неразбериха, так сразу крикнула: «А-ну, цыц!» И получилось у неё это настолько громко, настолько звонко, настолько круто, что даже драконы замерли в своем вялом выяснении отношений, что в большинстве своем состояло исключительно из бесед на драконьем наречии, которое вряд ли много кто понимал, а кто понимал, тем было не до того, чтобы слушать разборки рептилий.

Мастер вместе с Клирком, Порегом и Дилинь остались на месте и отбивали замок от тех, кто решил не вестись на вонзившуюся в войско армию и продолжил движение вперед, на Плотное королевство. Таких, кстати, оказалось не сказать что мало, и все они, в большинстве своем, на самом деле бежали по домам в попытках спасти хоть что-нибудь от своих прежних жизней! Словно долгое время они находились во сне, и лишь теперь, когда все началось, морок спал, и стало понятно, что надо бежать в родные пенаты, причем как можно скорее.

— А ну, цыц! Я сказала! — крикнула Вантанамама как самая настоящая маман, которую чем-то не кисло так расстроили, в связи с чем она приняла решение намылить несколько шей мылом с перцем! — Так, мои хорошие, вантане как минимум, — обратилась она к представителям своей расы, — либо вы сейчас, вот так сразу, одумываетесь и возвращаетесь домой по-хорошему, либо я подумаю о том, сколько много я для вас сделала, обижусь и решу, что настал тот час, чтобы немного вразумить вас.

Она взмахнула своей огромнейшей дубинкой над головой, от чего образовалась достаточно сильная воздушная волна, которая отбросила несколько небольших представителей той стороны мира-монеты врассыпную, а вот что касается ухочей, что метались туда-сюда и больше старались быть не задавленными, чем участвовали в битве, те так и вообще, случайно оказавшись в тот момент в радиусе действия взмаха дубины, взмыли в небо и унеслись в неизвестном направлении, куда-то в толпу. Это было забавным. Реакция вантан тоже была вполне себе забавной. Они все сгорбились, посмотрели под ноги и чуть ли не сказав: «Да… мама… прости… мама… мы были не правы… мы не подумали, мама. Идем домой, чтобы встать в угол и не показываться оттуда, пока вот совсем не поймем, что так делать нельзя было!» — вроде как начали очухиваться, но… не получилось. Сорвалось.

— И вы будете слушать эту мочалку?! — проревел мечтатель, которого сложило после первого же удара, но который нашел сил вновь встать как раз в тот миг, когда воцарилась тишина. — Уничтожить всех и вся! — заорал он и ткнул пальцем в пространство.

Сосуды на его шее и лице сильно вздулись. Было видно, что он в бешенстве! И пусть у него получилось немного повлиять на бой, что вновь вспыхнул, кое-что, на самом деле, было сделано откровенно напрасно… можно сказать, что сгоряча, не подумав о последствиях. Он обозвал Вантанамаму, особенно не зная, что она подружилась с карабаксом Сэлдомом с позывным «Пятачок», а тот, а свою очередь, нашел общий язык и интересы с Кером. И вот этот небольшой, но крупный в собственных габаритах боевой отряд, в котором прислуга Милли был самым маленьким представителем, что только топал так, будто бы клешастый переставлял лапки, направилась к мечтателю. Тот, по всей видимости, просек, что просто так его не отпустят, в связи с чем принял боевую стойку и приготовился к сражению… Ну, еще он позвал на помощь несколько брумголов.

Начался разнос, которого та сторона мира-монеты еще не видела, потому что в нем принимали участие как минимум три удивительных представителя, которые двигались не так, как от них ожидали, внимательно наблюдая за габаритами и думая, что за счет размеров движения будут медленными и неуклюжими, но не тут-то было! Получилось все не так, как армия нашего врага думала, в связи с чем все те, кто набросился на наших друзей в первых рядах, отправились в полет. Живописно так, красиво. Знаете, судя по рассказам того, как в бой в полной мере ворвались Вантанамама, Пятачок и Кер, поле боя на несколько минут стало напоминать огромное полотно из домино. То есть они отшвыривали кого-нибудь куда-нибудь, и появлялись такие типа разводы из заваленных тел. Вдобавок, сами краткие воздушные путешествия воинов больше напоминали какие-то показательные выступления акробатов тире гимнастов, что решили показать удаль, выдав превосходнейший перфоманс прыжков в воздух и пусть не самого мягкого, но все-таки приземления на своих же друзей. Примерно как музыканты на концертах, когда падают на море рук и немного путешествуют по залу. Но эти изобретательные скоморохи ведь не ограничивались руками, нет! Они показывали мастерство еще и в том, чтобы в самый последний миг увернуться от оружия, направленного то вверх, то также вверх, но уже по диагонали.

В это же время драконы наконец немного распалились. Самым забавным в этом было участие Грома и Гроха. По идее, бессмертный рассказал о некоторых секретах дамбров, о которых никто, кроме него, не знал, после чего тот первый дамбр, которого встретила Ниона, вроде как даже был готов выйти против нескольких драконов в помощь Блуму, хотя музыкальный король этих огромных и невероятно сильных существ тоже неплохо справлялся с возложенными на него обязательствами, даже не давая ни одному подойти к себе, при этом время от времени отвешивая вполне увесистые пощечины, заставляющие подданных взвыть и практически прильнуть мордами к земле. Когда же к нему на подмогу подоспели Гром и Грох, он сначала фыркнул что-то типа: «А ну, друзья, свалите на помощь кому-нибудь еще, потому что вам в наших разборках делать особо нечего и незачем! Более того, опасно, так сказать, для дальнейшей жизни…»

— Так, Блум, ты либо живешь как достойный представитель общего мира, либо становишься на тонкий лед своего предшественника, выбирай! Я надеюсь, что ты понимаешь ответственность и надежды, которые старый на тебя возложил, и в связи с этим сделаешь правильный выбор, а не тот, который приведет тебя туда же, где оказался и пробыл несколько столетий твой предшественник! — прорычал бессмертный летописец, который прекрасно понимал, о чем говорит, потому что помнил прошлого короля драконов, когда тот был еще небольшим таким, огнедышащим и колдунствующим всякую чушь ящером.

— Но… — попытался что-то возразить Блум, но вот только летописец не дал ему этого сделать.

Гром быстро сгруппировался, несколько раз подпрыгнул, после чего направился к одному из драконов.

— Друг, не пытайся быть круче, чем ты есть — это первое! Второе — поверь мне, от твоей гордыни никто не выиграет, более того, скорее все проиграют… проиграем, если сводить к частным случаям. А поскольку мы тут не просто так, то дай взять часть твоих обязанностей на себя. Как минимум таким образом мы отвлечем твоих собратьев на себя и не дадим им никакой возможности атаковать других заинтересованных в этой битве. Кстати, нам бы еще и отойти немного подальше. Это будет прекрасным способом не только сделать наш бой чуть более красочным и прекрасным, но и просто несколько поменять масштаб! Ба-ба-ба! — дамбр рассмеялся, после чего обратился к Гроху: — Слушай, Грох, я надеюсь, ты готов опробовать то, о чем я тебе говорил. Ты, главное, надолго не останавливайся! Запомни, как поначалу жизненно необходимо достаточно долго находиться в битве без вытыкачки. Это что-то типа условия такого! И вот тогда, когда почувствуешь, как этим можно воспользоваться, ба-ба-ба, лупи как только можешь! — летописец говорил очень быстро, уже примеряясь к тому, как пойти в атаку на выбранного им дракона. — Я долго-долго хранил этот секрет и вот наконец готов к тому, чтобы передать свои знания кому-нибудь еще! Правда, помни, ты поклялся о том, что никому об этом не расскажешь! Ба-ба-ба! А я пока что в силах и сам хранить свой секрет и выбирать тех, кому о нем рассказать! — Гром был в полном восторге от себя, даже не обращая внимания на слова дракона, который уже некоторое время возмущался на тему участия дамбра в их с Блумом разборках. — А поскольку я знаю, что ты — единственный, кому я доверил этот секрет нашего народа, то, поверь, как только я узнаю, что кто-то там поступает как мы, я либо пойму, что ты проболтался, либо узнаю о том, что кто-то додумался до того, до чего додумался я, ба-ба-ба! — продолжал говорить Гром, и в этот момент у всех, кто смотрел на них и за ними, сложилось такое впечатление, что летописец вообще не считал огромную рептилию за проблему и видел в ней только лишь того, с кем надо и хочется сразиться! В ком видел если не достойного, то хотя бы интересного противника!

— Да-да-да, великий бессмертный! — сказал Грох. — Я обещал, и я сдержу свое слово! Более того, сейчас опробую то, о чем вы мне рассказали, потому что очень интересно, пусть и несколько страшно. Вот что-что, а вот это я скрывать не стану! — сказав об этом, молодой представитель народа дамбров несколько раз подпрыгнул на месте, тоже не обращая внимания на разъяренные голоса драконов, примкнувшим к войскам канделябра, после чего приготовился, мысленно, крайне мощно напасть.

Грох подошел ближе к дракону, с которым собирался схлестнуться, при этом послав прогуляться лесом «главного из неприятных достодранов», что стоял напротив Блума и не смел даже дернуться. Гром к этому моменту тоже выбрал себе противника и был готов к тому, чтобы опробовать знания на практике, причем сразу и по полной программе!

Виза в это время, скооперировавшись с Делкой, шла в атаку, раскидывая всех, до кого только они могли дотянуться. Да, уже немолодая служительница дома Визменов не могла похвастаться выдающимися физическими способностями, пусть во время попыток воплотить свое не самое разумное желание в явь и показывала чудеса акробатики и скорости, но даже несмотря на это, неплохо прикладывала противников такими палками с ручками, которыми вооружилась накануне, и колдунствами. На самом деле, такое оружие называлось «тонфа», и в руках мастера могло быть одновременно и щитом, и мощной дубинкой, и даже своего рода кастетом. В принципе, именно этим всем и являлось для Визы её оружие. Она крутилась и вертелась на месте как заводная, то и дело отбивая и принимая разного рода удары, чтобы потом сделать контратаку с чудовищным разрушительным потенциалом. Единственная сложность заключалась в том, что колдунствовать при этом она могла либо только щелкая языком, либо топая ногой, вдобавок ко всему как минимум одной рукой она была «обязана воздавать хвалу богу тяжелой музыки», что тоже, казалось бы, было не сложно, но в то же время крайне тяжко, ибо приходилось беречь раскинутые веером пальцы и следить за тем, чтобы по ним не только никто не попал, чтобы еще и случайно самостоятельно не ударить или защемить каким-нибудь удивительным образом. Так что концентрация Визы была сразу и везде.

Делке в этом плане повезло чуть больше, а все потому, что она прекрасно знала свои силы! Да, она была высокой и крайне спортивной девушкой с большими мускулистыми ногами, такими же руками, но при этом вполне осиной талией. Орудовала она преимущественно кулаками, и поэтому у неё было что-то вроде боевых накладок на руках. Не кастетов, а накладок. Это больше похоже на боксерские перчатки, только это не перчатки, а накладки. Они были составлены из прочных чешуек, которые прекрасно закрывали собой тыльную сторону рук. Со стороны же ладони было что-то напоминающее перегородку, за которую Делка и удерживала свои «перстеты» на месте. В чем был вполне немаленький плюс этого оружия: оно, изначально, создалось каким-то аскетом-колдуном, который прекрасно понимал, что иногда и в рожу дать надо, и наколдунствовать что-нибудь такое, чтобы уж точно прогнать названных гостей как можно дальше и отбить всякое желание идти по пятам в поисках мести. Так вот, тот дядька не только придумал сие чудо инженерной мысли, но еще и выпустил целый талмуд, который назвал: «Боевое искусство обращения с престетами и основные вооружающие колдунства!» Делка неплохо была знакома со всеми поучительными советами и не стесняясь применяла их на практике. Первое время она даже думала вот над чем: «Мне кажунствуется, шо мы в какой-то западне, потому шо нет достойных противников, а они быть обязаны!» — но потом все изменилось. Она встретила наконец нормального, давайте назовем его генерала, войска канделябра. Им оказался высокий, сухощавый мохноногий дальнеследователь, который двигался с огромной скоростью и который практически умудрился заехать ей коленом в грудину. Во всяком случае он неплохо так прицелился и нанес удар. Делка только каким-то чудом отшатнулась в сторону, после чего развернулась на сто восемьдесят. В её глазах сверкнули искры готовности.

— Меньше слов и больше дела, мохнатик! — сказала она, сконцентрировавшись на нормальном сражении, и при этом не допустила ни единой ошибки.

Это было хорошим знаком, потому что в полной мере описывало решимость Делки к тому, чтобы жахнуть как минимум один раз на полную катушку, даже если после этого последует общий проигрыш! Просто потому, что она понимала, что сделает все, что только сможет, чтобы победа была на стороне сил света. Даже не добра, а просто света! Хотя в тот момент откровенно было не совсем понятно, где свет, а где тьма. Все было просто серым.

И вот началось противоборство Делки с её главным противником в этом хаосе. Остальные, кстати, к этому моменту тоже повстречали других генералов и наконец сошлись в более-менее равных битвах, что подразумевали под собой полный разгром и тотальный разнос всего и всея!

Атака, которую произвел Фрил, почти дошла до самого конца. Армия защитников Плотного королевства уперлась, погрязнув в том количестве врагов, которое моментально начало образовывать подобие кольца.

В принципе, младший из наследников Мурдыкса сам говорил об этом следующее: «У меня было такое чувство, что все те, кто вышел на бой, не особо хотели заканчивать его быстро, в связи с чем мы и ворвались в армию, которая принадлежала канделябру, не с такой скоростью, с какой я планировал. Это и стало причиной того, что буквально несколько воинов прорвалось на ту сторону от армии противника и которые после вернулись в пекло, чтобы не отставать от друзей!» На вопрос Нионы: «Слушай, ну вот все говорят, и в особенности Жупелка, что ты куда-то ушел… а что было-то на самом деле, а?» — он ответил следующее: «Я искал источник силы» — и вот эти слова, они были какими-то такими, странным и в какой-то мере и степени настолько туманными, что пришлось задавать ему вопросы и дальше. Отвечал он как-то нехотя, словно сначала искал следы слов, а уже потом, как охотник, шел за ними и ловил в сачек… ну, как бабочек или, к примеру, небольших рыбок, не знаю.

— Я… я чувствовал, что те воины, которые пришли по наши души, что на самом деле они то ли сдерживаются, то ли чего-то ждут. Я чувствовал это еще и потому, что ощущал какой-то источник чудовищной силы, которая была на тот момент не столько сокрыта, сколько просто не раскрыта на полную мощь. Я её ощущал, но из-за всего того, что происходило вокруг, не мог ни увидеть, ни отыскать, и от этого было, прямо-таки скажем, несколько паршиво, а все потому, что я считал наши мерки времени и понимал, что надо поторапливаться, причем очень и очень сильно! Потому что я понимал, что когда та штука придет в полную силу, нам будет совсем не до веселья и более того, не до сражения, — сказал Фрил, и в тот же миг все те, кто участвовал в защите Плотного королевства, вспомнили вот о чем: у всех представителей армии канделябра было небольшое ожерелье в виде листика многовековника! И как бы можно было сопоставить немного факты, но этого ведь никто не сделал, просто потому, что было некогда, а когда пришло прозрение, то сразу стало поздно… да, и в любом случае, если бы оно появилось в голове вовремя, все равно ничего не дало бы и не изменило бы. Был бы просто факт: «О! Так это ж то же, что то, только это!» — большего выжать не получилось бы.

А теперь давайте вернемся к Делке и её сражению с мохноногим. Оно было напряженным, а главное — продолжительным. В основном это выражалось тем, что встретились скорость и сила. При этом нельзя сказать, что сила не обладала скоростью, а скорость силой. Каким-то образом эти двое, можно сказать, балансировали друг друга и, таким образом, были практически равны в силе, вот только не забывайте о том, что у мохноногого была еще «кубышка» припрятана… да и не только у него! Вообще у всех, кто выступал за канделябра.

Кстати, я вот пересказываю события прошлого и думаю вот над чем: «Может быть, небольшая передышка у нас только из-за этого была? Только потому, что канделябр готовил какую-то такую штуку, которая так или иначе позволит ему если и не разрушить Плотное королевство, если не воспользоваться им прям вот так, сразу, то хотя бы занять! Что только благодаря этому мы успели хоть немного подготовиться…»

Эти двое решили вообще не разговаривать и просто били друг друга. Причем, у противника Делки было достаточно прикольное оружие. Это были щитки на голенях и что-то вроде ударных наколенников. На самом деле, ей очень повезло, что все было без шипов, ножей или каких-то таких аксессуаров. Причина такой конструкции, как вы понимаете, была непонятна. Хотя вполне себе возможно, что это было не просто так, и тот, кто изобретал, и все последующие, сталкивались с определенными проблемами травмоопасности разного рода шипов, игл и ножей на данном типе вооружения или доспехов, или что это на самом деле было-то?! Ладно… не столь важно, к чему отнести это нечто, куда более важно то, что у того мохноногого не только ноги были использованы в бою. На руках у него было нечто похожее на то, что было на ногах, и орудовал он даже не кулаками в большинстве своем, а предплечьями и локтями, которыми не только неплохо мог попасть по челюсти, но и которыми вполне мог позволить себе отбить какую бы то ни было атаку, причем без каких бы то ни было проблем. Делка же старалась по максимуму не подпускать к себе воина из числа генералов канделябра. Для этого она во всю силу использовала длину рук и неплохие навыки борьбы.

Гром и Грох в полной мере напали на драконов. Несогласный Блум присоединился к ним, но скорее в попытках вразумить, нежели помочь. Выглядело это крайне потешно, учитывая тот факт, что музыка, которую неосознанно воспроизводил всем своим телом музыкальный дракон, сочетала в себе что-то забавно-быстрое и в то же время героически тяжелое.

Я сам не знаю, как это описать, и по этой причине просто использую только те слова и понятия, которыми мне передавалась хроника тех событий.

Кстати, я так подумал и понял, что ни единого слова не сказал про Цифа, который тоже участвовал в общем замесе!

Циф вступил в бой против совершенно не пропорционального ему гупырка. Тогда и там арахнид в полной мере начал использовать свои лапки, которые даже среди арахнидов было принято прятать друг от друга. И как мне казалось, время, проведенное в компании с нами и в компании Грома, пошло ему на пользу. Он стал таким, открытым… можно сказать, что совершенно другим, пусть и оставался таким же верным другом, прекрасным механиком и изобретателем, что мечтал создать нечто такое, чем все будут пользоваться много столетий с огромным удовольствием!

Гупырок, который вышел против арахнида, был достаточно большим, но самое такое, что выбивало почву из-под ног, заключалось в том, что он был широким.

— Ты шутишь, арахн?! Или ты действительно думаешь, что у тебя есть хоть один шанс против меня выстоять? — поинтересовался гупырок, который воспринимал сложившуюся ситуацию как плохую шутку. — Ну, ладненько, сейчас тебя по быстрому сломаю и отправлюсь искать нормального противника, а то на тебя разочек чихнуть, и все, и ты сложишься на составные части, — посчитав свое высказывание остроумным, прекрасным и веселым, он рассмеялся.

Циф же не растерялся. Он улыбнулся, после чего сказал следующее:

— Слушай, если ты заранее думаешь о своей победе, то зря, потому что ты еще не знаешь ничего о том, что я для тебя подготовил, и, на самом деле, противника лучше, чем ты, я даже придумать не мог!

Арахнид рассмеялся, после чего вскинул руку с козой высоко над головой, щелкнул пальцами, и перед ним появилась сумка. Да, он воспользовался колдовством, а не колдунством Делки, которая таким образом могла прыгнуть к себе колебег куда и откуда угодно, после чего произнес еще одно колдунство, и хранилище вещей с практически безграничным потенциалом раскрылось. Оттуда тут же начали вылетать составные части непонятно чего. Они быстро кружились вокруг Цифа, и возникало не самое хорошее чувство…

— Циф! Ты что творишь?! — послышался голос Милли, которая прекрасно узнала доспехи, которые призвал к себе механствующий колдун.

Да, это был тот самый легендарный комплект какого-то легендарного арахнида, который отличался своим скверным характером и ушел вместе со Сновидцем, потерпев поражение от руки героя. Циф в очередной раз попробовал его подчинить своей воле, и Милли показалось, что ничего хорошего из этого не получится, и в принципе, зная, какой была первая попытка арахнида справиться со столь великой силой, я бы переживал бы точно так же.

— Нормально все будет! Это не совсем тот доспех, который был! То есть он почти тот же, но не тот, — весело ответил Циф. — Я его создал заново из того, каким он был! — проговорил странствующий ученый и по совместительству колдунствующий механик. — Так что сейчас вы увидите перерождение легенды в том виде, в котором я хотел бы эту легенду видеть! — арахнид поднял обе руки, чем напомнил три-дэ модельку человека во время моделирования такового, и на него, если так можно сказать, начали налипать доспехи. Со стороны подобное выглядело достаточно непонятно и вполне забавно.

— Да ладно… — выдохнул гупырок, который ничего подобного не ожидал и который завороженно наблюдал за быстрым преобразованием Цифа в какую-то почти машину, и на самом деле я не зря выбрал именно эти слова для описания того, что происходило с арахнидом.

— Делка, будь осторожна в этот раз и не спускай глаза с нашего друга, который решил еще раз, в самый ответственный момент, показать свое «я», даже не понимая, что это может закончиться для нас вполне печально! — прокричала Милли, которая поняла, что относится к той если не как к дочке, то хотя бы как к любимой племяннице или типа того. — Виза, присматривай тоже. Этот персонаж страшных снов теперь на вашей совести! — прокричала она.

Почему так? Да все просто! Она нашла достойного противника в лице небольшого, достаточно молодого ухоча, у которого были просто невероятных размеров очки на носу, что держались на немаленьких острых ушках и при помощи ремешка, застегнутого на затылке. Он был прямо хорош, а от того, что мог видеть дальше, чем практически все из его народа, а не в упор, лупил прицельно, а главное, максимально осознанно, а еще стоит привести личные наблюдения Милли: «Сложилось такое чувство, что он, сосредоточившись на мне как на объекте, читал мои мысли и именно поэтому с легкостью блокировал все мои хитрости своими атаками, выпадами и ловким жонглированием разного рода колдунствами, что кидал в меня в качестве контратакующих мер. Было такое чувство даже, что он больше играет со мной, нежели сражается, и вот это, честное слово, меня прям сильно раздражало!»

А Циф наконец закончил свое преображение в доспехи древнего арахнида, точнее, в то, из чего те состояли, но были в итоге переделаны в другие, точно такие же. В чем был смысл, я не мог сказать, но раз уж его каким-то образом видел Циф, мне хотелось верить в него, во всяком случае, пока нам — отсутствующим на обороне Плотного королевства — не рассказали вот о чем: «Перед тем, как пойти в бой, Циф несколько раз хлопнул в ладоши и топнул ногой. В следующий миг доспех словно начал работать, он будто бы активизировался».

Короче, Циф пропадал в лаборатории, в своей мастерской, занимаясь созданием чего-то напоминающего экзоскелет и параколдунские доспехи одновременно! При этом делал он свое чудо колдунской механики исключительно из того, что у него было под рукой, а именно: доспехов великого древнего злобного арахнида, которые для него с трудом добыл бессмертный, после своего проигрыша в пари. Самым удивительным было то, что Циф смог сделать то, что задумал и, в действительности получил сначала налипшие на него доспехи, которые смотрелись немного нелепо, но стоило ему их активировать, он стал выше себя примерно на две головы, после чего приготовился к атаке. Гупырок, который сначала не оценил своего оппонента, решил не оценивать его еще раз. Лишь хмыкнул, после того как зачарованность спала с глаз. И тут надо сказать о том, чем он был вооружен. По идее, это оружие называлось «Цеп», и самый эффективный способ им орудовать — размахивать из стороны в сторону, даже особо не целясь. Так вот этот гупырок поднял цеп, который свободно лежал на земле острым набалдашником и частью цепи, и начал раскручивать. Однако по Цифу было видно, будто бы ему совершенно наплевать на сие действие. Кстати, смотрелось это забавно, учитывая тот факт, что доспех арахнида пыхтел и постреливал, учитывая то, как тот работал. У меня, кстати, возникла следующая мысль: «Наверное, там должно было быть чертовски жарко!» — но нет, как оказалось, Циф это предусмотрел и там, внутри, была какая-то система охлаждения, которая позволяла ему чувствовать себя вполне комфортно. Конечно, мне в это не сказать что сильно как-то верилось, хотя при этом было очень интересно самостоятельно попробовать залезть в сие создание арахнидско-колдунско-механической мысли, чтобы попробовать управлять такой вот чешуей поверх кожи.

— Ну, настало время попробовать то, что я придумал! — весело произнес Циф, после чего расправил свои лапки, которые внезапно оказались по самые кончики покрыты каким-то непонятным составом или чем-то вроде того. Как потом рассказывал об этом сам механствующий колдун — это какая-то очень тонкая сталь вперемешку с какой-то странной штуковиной и прошедшая преобразование с использованием бивня склизняка. Таким образом ему, в смысле Цифу, получилось соединить упругость и мягкость одновременно.

А еще я из его рассказа смог сделать вывод, что он смог изобрести какой-то полустальной аналог неньютоновской жидкости, только твердый и способный сохранять определенную форму на протяжении… да всегда способный. Таким вот, совершенно удивительным образом, Циф придумал, как защитить тонкие-тонкие лапки от случайностей, и, на самом деле, подобная придумка была шедевру подобной. Без преувеличений! Причем, возможно, сам механствующий колдун пока что не понимал этого.

— Э-эх! — гупырок, сделав широкий замах, ударил сверху вниз по Цифу.

Арахнид же не стал никак уворачиваться, и сначала у всех возникло такое чувство, словно его доспех то ли взял над ним контроль, то ли арахнид что-то перемудрил настолько, что броня решила, что никуда не сдвинется с места. Ну, короче, странно это было, но на самом деле очень даже просто! Дело заключалось в том, что колдун и механик в одном лице решил проверить, на что способна разработанная им паро-колдунская экзо-броня, и намеренно принял мощнейший удар. Прямой. Который остановился на нем и, как рассказывали те, кто это видел, слегка погрузил Цифа в землю.

Я понимаю, что это, может, достаточно непросто представить, но не забывайте, что все происходило на пердоболотной местности, то есть почва была мягкой и такое было достаточно нормальным, в принципе. Конечно, не нормальным было само действие Цифа, связанное с принятием удара, но да ладно, это уже в истории.

Главное, что риск оправдал себя и арахнид не только остался на ногах, но даже ничего не ощутил. Лишь рассмеялся не совсем нормальным смехом, что больше сделал его напоминающим злодея, нежели какого бы то ни было героя.

— Отлично! Значит, работает, и все те колдунские подушки, над которыми я так долго работал, выдерживают столько прекрасный удар! — сквозь смех, которого от арахнида не слышали никогда прежде и никогда впредь, проговорил Циф. — А теперь я попробую пойти в атаку! Прямо по заветам нашего друга Меча, комментируя каждый свой шаг! — весело проговорил арахнид, окутанный своей удивительной броней.

— Да, ну, ладно, ага! — изумленно выдохнул гупырок. — А если вот так?!

Одним движением, напоминающим управление хлыстом, он взмахнул цепом и на этот раз нанес удар, параллельный земле. Он звонко клацнул о сталь и высек сноп искр, что тут же рассыпались по округе. Это выглядело эффектно, особенно учитывая тот факт, что Циф остановил его ладонью и сделал это с такой легкостью, которая сказала: «Братан, ну, в принципе ты мне не ровня, никаким боком, ага! И более того, наверное, я сейчас тебя немного помну, чтобы ты больше не путался под ногами, и пойду помогать дамбрам, потому что их противники не только больше, но и куда интересней в рамках проверки способностей моей брони!»

— Прямой удар ногой! — озвучил арахнид и сразу же, приподнявшись на своих лапках и будто бы отпружинивая на них, ударил стопой гупырку прямо в грудь.

Тот же даже не успел среагировать. Его шок был настолько велик, что сфокусировал на себе все внимание и развеялся только после того, как удар, адресованный арахнидом, достиг точки назначения, вот только хоть как-то дергаться или принимать какие-то меры, с этим связанные, было слишком поздно. Гупырок моментально сложился напополам. И если вы подумали: «Ну, сложился и сложился… и ладно… это — поле боя и там подобное, возможно, самое невинное, что может произойти» — и в принципе будете правы, вот только гупырок еще и пролетел примерно метр, упав на мягкое место — искатель приключений — и приняв такую позу, словно хотел сделать хорошую растяжку.

— М-да… полноценной проверки не было, ну да ладно! Хоть какая-то, на прочность, но была, и это уже вполне неплохо! — весело проговорил Циф, после чего посмотрел в направлении драконов. — Настало время для настоящих испытаний не только прочности, но и того, каким образом они отработают, если их попробуют с меня снять. Как жаль, что приходится испытывать в экстремальных условиях, и если что-то пойдёт не так, то будет совсем нехорошо, — последнее арахнид пробубнил себе под нос, причём так тихо, что его не то чтобы слышно не было кому-то, что он сам себя был не способным расслышать в общем гомоне лязгающей стали, тяжелых выдохов и ругани.

Сразу после этого он рванул в направлении дамбров, чтобы помочь им и Блуму, но решил ненадолго задержаться, а все потому, что Вантанамама, Кер и Пятачок начали испытывать сложности с брумголами. Те были нового поколения и ничем не только не уступали обычным живым и разумным представителям той стороны мира монеты, но ещё и превосходили таковых не только в силе и скорости, но и в возможностях к управлению телами. По сути и по факту, создателям было достаточно придумать, нафантазировать какое-нибудь движение, и то тотчас же воплощалось в реальность. При этом сами брумголы сильно напоминали Чарльза, только с разного рода модификациями и улучшениями.

«Так, к драконам позже! Сначала надо помочь этим трем, а то в количестве они изначально не тащили, а сейчас еще и в качестве атакующих начинают терять инициативу, а это плохо! А для нас — так и вообще катастрофе подобно!» — подумал арахнид.

Он сам рассказывал об этом, когда я задал вопрос: «Слушай, ну а как же твое стремление ворваться в разборку с драконами?» Циф откашлялся, после чего поведал о том, что с драконами дамбры и Блум вполне неплохо управлялись, а все потому, что древние достаточно сильны, чтобы была возможность потягаться с рептилиями. «Да, они не сильнее, особенно если не используют своих особенных особенностей, о которых знает только Гром… знал только Гром, но теперь ещё и Грох, вот только эти оба-два молчат… а вот Вантанамама, Сэлдом и Кер, им становилось все тяжелее и тяжелее, потому что на них давили огромным числом и потому что вокруг них в бешеном ритме танцевали брумголы, которых было достаточно не просто достать, в особенности, когда под ногами еще мелкие всякие-разные путались, отвлекая и мешаясь изо всех сил и любыми способами! Так что я быстро перераспределил приоритеты и решил, что для начала надо уровнять шансы той нашей части, что несколько замедлилась, а потом уже приступить к более серьезной проверке своей брони», — рассказал арахнид с каким-то таким, слегка высокомерным видом, за что получил от Нионы словесный подзатыльник, чтобы не зазнавался. В принципе, вполне заслуженно. Но давайте вернёмся на поле боя, потому что там было интересно!

Итак, Циф ворвался в толпу брумголов, которых не только успели восстановить после пожарища, вызванного пердоболотной жижей, но которых ещё и немного умудрились улучшить каким-то боком. Движения всех и каждого стали как-то плавнее и словно эластичнее, а скорость вышла на новый уровень, и это не то чтобы прямо слова восхищения, но около того, а все потому, что там и тогда это, с одной стороны, было ужасно, а с другой — завораживало своей красотой… во всяком случае, тем, как об этом рассказывали очевидцы.

Арахнид на своих лапках буквально влетел в толпу и начал жестко танцевать локтями! Причем, именно что танцевать локтями, раскачиваясь из стороны в сторону и практически разваливая всех, кто попадался под руку, и ему была безразлична тяжесть ран! Главное, было знать, что никто не отправится к Сновидцу, а остальное его вообще никак не заботило!

— Циф! Спасибо! Выручаешь! — крикнула Вантанамама. — А то нам как-то тяжело стало дышать даже! — огромная ванташа понимала, о чем говорила, и как бы то ни было, ей было достаточно непросто размахивать дубиной не только потому, что она отвыкла, но и как бы то ни было, она к тому моменту уже была не сказать что очень молодой. — А так хоть продохнуть получилось пару раз! А-ха-ха! А вообще, дайте мне с этим громилой разобраться! Если бы мелких вокруг не было, чтобы я не боялась подавить всех, было бы проще, а так… и переступать с места на место аккуратно, и бороться, и все остальное-прочее, ну, жесть какая-то! Просто жесть! — проговорила Вантанамама и была права.

— Ага, да! — Пятачок тяжело дышал, а по лицу его скатывались огромные капельки пота, а все потому, что ему вообще активная физическая нагрузка давалась с большим трудом, учитывая его размеры, и пусть они с Нионой прошли достаточно много и он даже смог немного прийти в форму, но до полноценного нормального самочувствия ему было очень далеко.

Все же годы, прожитые и проведенные с не самым здоровым образом жизни в одной компании и в не самых благоприятных условиях, давали о себе знать! Да и возраст у него был таким, что мальчиком его нельзя было назвать, мужчиной вполне, но точно не мальчиком.

— Да ладно вам, ребята! Неплохо мы справляемся! — слегка прихрюкнув, высказался Кер, который, как могло показаться вообще всем, испытывал исключительно скуку в связи с происходящим. Самым забавным при этом было то, что он, со своими просто не в меру большими габаритами, легко уклонялся от всех атак, в него направленных, раздавал прекрасные, звучные, хлесткие лещи, от которых получившие без радости заваливались поспать, и упархивал даровать столь сладостное угощение другим нуждающимся и желающим. При этом прислуга из дома Визменов двигался с такой скоростью, которую от него никто даже не то чтобы не ожидал, не подумал бы! И в тот самый миг войско Плотного королевства думало только об одном: «Как же хорошо, что это порождение «искусства войны» на нашей стороне, потому что если бы он был на стороне канделябра, он бы прославился как какое-нибудь внеземное нечто, принявшее облик карабакса ради прикола!»

Циф ворвался в толпу и помог Вантанамаме и Сэлдому немного раскидаться с противниками. В тот момент предводительница и спасительница вантан уличила удачный момент и наконец смогла завалить самого большого из брумголов. При этом она громко крикнула: «В стороны!» и предупредила всех, кто топтался под ногами о том, что пора бы свалить на полных парах и не показываться некоторое время рядом, потому что там будет твориться не пойми что, много и жестко. Пятачок в это время решал вопросы с одним не самым большим брумголом, что только нарезал круги вокруг и то и дело пытался достать контрабандиста при помощи какой-то зубочистки, с виду очень острой. Пятачок испытывал достаточно немалое количество трудностей в связи с этим, и, конечно, он был вооружен чем-то типа бейсбольной биты, которые начали производить по просьбе Нионы, но вот только длина её была таковой, что пользоваться ей ему было не очень удобно, особенно в такой духоте, особенно с таким небольшим противником. Да, до этой встречи он хорошо размахнулся пару раз, неплохо отработал руками, заставляя подвернувшихся противников почувствовать на себе легкость полета, но вот в той ситуации ему было проблемно — до того, как появился Циф. Дело в том, что тот, кто управлял тем небольшим брумголом, отвлекся на арахнида, дав Пятачку момент, чтобы отработать руками. Правда, сразу после того, как отработал животом.

Что я имею в виду? Да, как бы так, чтобы красочнее… Ну, чтобы вы смогли это представить?.. В общем, представьте вышку для прыжков в бассейн? Получилось? А теперь представьте прыгуна на тренировке, который просто прыгает, потому что ему это нравится. И вот он делает прыжок, руки описывают радиус или дугу с бедер до соприкосновения над головой, а после таковой устремляется в воду. Почти без брызг, потому что выполнено упражнение с великой степенью мастерства. Так вот, примерно то же самое, только с места и не в воду, а на небольшого брумгола, замешкавшегося в связи с появлением бронированного арахнида.

И вот Пятачок взмыл в воздух. Причем, со слов очевидцев, надо сказать, что достаточно высоко! Завис в максимальной точке, тютелька в тютельку достигнув брюхом головы такой своеобразной марионетки. После чего всем своим огромным весом обрушился на эту куклу, вдавив в грунт пердоболотной местности, после чего ловко перегруппировался, сев на грудь брумгола, и тут у куклы просто не было ни единого шанса остаться в строю. Карабакс собрал руки в замок и несколько раз опустил их сверху-вниз. Бац-бац. А главное, его совесть была чиста перед Нионой, а все потому, что эти брумголы сильно отличались от того же Чарльза, потому что не были наделены разумом, чувствами и так далее. Эти были просто игрушками, управляемыми на расстоянии для достижения цели. Когда такие помогали строить, проверять что-то и так далее, это круто, а вот в таких ситуациях… Таких ситуаций, как та битва перед Плотным королевством, быть вообще не должно, на самом деле! Но ситуация была, и в ней Фрил, который начал битву, принимал меньше всего участия, а все потому, что искал то, что должно было в скором времени сыграть плохую, крайне плохую роль на поле брани. Он чувствовал, что что-то почти достигло своего апогея и в скором времени даст сил противнику, в связи с чем полностью абстрагировался от сражения и искал. Жупелка старалась идти по его следу, но то и дело сталкивалась с теми, кто хотел, чтобы её не стало. Даже облик поедателя листиков в такой неразберихе мало чем помогал, пусть и был чуть ли не самым быстрым и в то же время ловким её воплощением! Но несмотря на все трудности, словно вынюхивая запах Фрила, по остаткам его энергии в воздухе фантазфурия продолжала искать. Ей была интересна та самая причина, по которой Фрил не столько сбежал с поля боя, учитывая тот факт, что он все равно находился в самом пекле, сколько избегал стычек и бегал-бегал-бегал, словно бы по кругу. При этом его силы были нужны всему Плотному королевству, но вместо этого он лишь изредка бросал какую-нибудь колдунскую молнию в толпу или откровенно угорал, просто переодевая огромное количество вражеских солдат во что-нибудь настолько неудобное, во что-нибудь такое ужасное, из чего те должны были потратить время, чтобы выкрутиться, а потом ретироваться, потому что голышом сражаться было совсем таким себе, глупым и даже несколько беспощадным к себе занятием. В связи с этим, казалось бы, Фрил практически ничего не делал, но при этом делал! И достаточно немало! Учитывая тот факт, что за раз он мог отправить целую пачку воинов отдыхать или хотя бы искать штаны и какие-нибудь рубахи или типа того, потому что голышом… ну, холодно было… и ладно холодно! Вокруг мелькали ножи, мечи, всякие цепы, стрелы даже время от времени можно было увидеть, хотя целевое применение стрел на той стороне мира-монеты было совершенно неоправданным, учитывая наличие колдунств, что и быстрее, и которые не надо делать своими руками, хотя некоторые определенные собрания и группы считали своим долгом обучать лучников для борьбы против колдунов. У них были целые системы воспитания, тренировок и прочего!

И я как-то общался с одним таким… Это было как раз тогда, когда я в первый раз шел разваливать чердак канделябру в совершенном одиночестве, потому что Мультан не мог, а Эдифина была достаточно далеко! И ладно просто «далеко», так до неё надо было дойти! Без особых дорог!.. И камень бросить не было вариантом, потому что я не умел, а найдя кого-нибудь, попросить помочь — было пусть не плохим вариантом, но не сказать, что хорошим, в тоже время, потому как каждый, кто видел героя в странных шмотках, уже заранее думал о том, каким образом развести на бабки. И многие этим пользовались, потому как понимали выгоду подобных интрижек, особенно когда вокруг творился исключительно хаос и каждый пытался урвать себе кусок побольше. И я поперся через леса, чащи и буераки. Самым страшным для меня тогда было встретить фантазфурий! Даже не очутиться в бритвенно-лезвенной чащобе, а встретиться с этими созданиями, которые до встречи с Ниной жили сами по себе, часто группами, крайне редко в одну каску, практически невозможно — самостоятельно в городах, потихоньку утоляя голод жителями. Так вот… не об этом, а о лучниках! Я, когда перся в Фристалию до Эды, вытащил одного такого из плена гупырков. История глупая… я развел этих твердолобых и помог пареньку из мохноногих дальнеследователей выйти почти сухим из воды. Он потом сопровождал меня до Фристалии, на всякий случай, а в конце я попросил его никогда не помогать мне и даже взял клятву, однако узнал много интересного о клане лучников, что их на той стороне мира-монеты не много и что все и каждый готовы в любой момент выступить против колдунов. Короче, как-то вот так. Но я думаю, что нам надо вернуться на поле боя, где Фрил продолжал искать то, что его манило со страшной силой.

В это время разборки между драконами и дамбрами начали ускоряться, и в дело наконец пошло пламя драконов. Длинные, невероятные по температуре полосы пламени, превращающие воздух в плазму, ударили в небо и немного по земле. Стало понятно, что если это очень быстро не прекратить, то не поздоровится вообще всем… даже несмотря на то, что пердоболотная местность была, а вот пердоболот как таковых больше не было!

— Эй! Вы! Осторожней! Или вы действительно хотите спалить все ко всем карабаксам?! — крикнул кто-то из толпы, не обращая внимания на то, что среди сражающихся было немало карабаксов, причем с обеих сторон и с каждой защищающих принципы своего господина. При этом выкрик пусть и задевал один народ в полном объеме, никто не стал акцентировать на этом внимание, просто потому, что каждый понимал и в полной мере осознавал опасность, что заключалась в том, что как бы то ни было, но пердоболота, пусть и без пердоболотной жижи на поверхности, оставались пердоболотами, и неизвестно было, что находится под мягким грунтом! А еще эти пердоболота, пусть с виду и были не действующими, потому что в прошлый раз, во время войны короля драконов и Уриэла, все было сожжено дотла, все равно имели в себе крайне редкие, небольшие островки не только горючей, но еще и взрывоопасной жижи, которая могла пыхнуть с любой стороны и, возвращаюсь к озвученному раньше, могли довести пламя до какого-нибудь низа, где жахнуло бы по полной программе и подняло бы, вместе с землей, до самых небес!

— Ребята, ждите, я уже иду к вам! — крикнул Циф, который действительно спешил со всех своих лапок ввязаться в бой.

При этом, и это мое личное наблюдение, он действительно сильно изменился с момента первой встречи с Нионой. До этого, как бы то ни было, но арахнид был трусоват, причем достаточно сильно, в связи с чем искусно избегал большого количества тех или иных проблем. В принципе, учитывая его натуру и натуру народа, из которого он брал свое происхождение, его поведение до встречи с героем и после, вплоть до последней встречи, можно было считать нормальным, в любом случае, в той битве под Плотным королевством он проявлял себя как настоящий герой! И вот, он — тот, кто не смог найти в себе сил, чтобы встретиться с королем драконов, чтобы спасти Меч, — бежал в бой против этих огромных и сильных существ, да с такой скоростью, которой мог позавидовать каждый. Конечно, в большинстве своем в нем играли интерес и азарт проверить броню, создателем которой он стал, но все равно он бежал на драконов, с которыми уже сражались новый правитель рептилий и два дамбра, причем второй был обычным, а не бессмертным.

— Да ладно тебе, Циф, не вмешивайся! Думаю, мы и сами как-нибудь сможем раскидать этих длинношеих! — ответил Блум, который неплохо справлялся сразу с несколькими представителями своего народа, но не потому, что этого хотел, а потому, что у него просто не было другого выхода. — Тем более, ну куда тебе?! Тебя обычно сносит в сторону от одного моего дыхания! Зачем?! — фыркнул король драконов, после чего впервые за всю схватку пропустил сильнейший удар по морде.

В глазах у него из-за этого на несколько секунд потемнело, и если бы его противники поняли бы это, то битва была бы проиграна.

— А ну-ка, в сторону! Мне надо проверить броню, которой суждено стать легендарным оружием, и мне понравится, если она будет носить статус драконоборческих! — прокричал Циф и ворвался в бой, причем не на помощь Грому и Гроху, а именно Блуму, сразу забрав на себя одного из драконов, с которыми тот сражался. — А ну иди сюда, огромное ты существо, у которого мозг с орешек, а амбиций столько, сколько не уместится в сумке с расширенным пространством! — крикнул арахнид, после чего поправился: — А относится это определение только к тебе, потому что мне необходимо тебя оскорбить, чтобы ты среагировал на меня и наши разборки стали исключительно делом принципа между нами! — Циф рассмеялся.

Он думал, что прямо очень аж остроумно высказался, на самом деле это было не совсем так, а все потому, что, во-первых, смешно было только ему, во-вторых, он даже представить не мог, насколько сильно задел своими словами дракона, что вот-вот только что чуть не отправил в нокаут своего короля, с назначением которого был категорически не согласен так же, как и с правлением.

— Ладно, мелкий прыгуша, — высказался дракон, после чего посмотрел на небольшого воина в черных доспехах, пускающих клубы пара в воздух, — сейчас я тебя буду учить тому, как уважать не только тех, кто старше, но и тех, кто в несколько раз больше тебя! — прорычала огромная рептилия, которая была полна решимости сначала разобраться с небольшим оскорбленцем, в науку и назидание остальным, а потом перейти и на монарха, который тому не нравился.

— Ба-ба-ба! — в голосину начал ржать Гром. — Циф, а ты не промах! Ба-ба-ба! Давай, разделай этого кожано-голового под котлету! А я к этому моменту со своим справлюсь, и поможем Блуму, а то толпой на одного не честно, пусть он и справляется, причем прекрасно! Ба-ба-ба! — было слышно, насколько летописец той стороны мира-монеты погружен в удовольствие, связанное с битвой.

Было не только слышно, но и видно, насколько сильно и какое именно удовольствие он получает от битвы, что раскинулась перед Плотным королевством в виде всего одного, но очень большого города, раскинувшегося за короткий промежуток времени вширь, в котором творились не только колдунства, но и колдовство и разного рода механизаторские исследования.

— Ага, да! Я как раз хочу испробовать, на что способен в этой преобразованной в новинку древности! — ответил арахнид, и если бы такое было бы возможно, то его глаза, те радужки, что были похожи на рисунок паутины, или арахнитины, если выражаться на языке той стороны мира-монеты, сверкнули бы ярчайшим пламенем.

Хотя в любом случае пламя сверкнуло и было действительно ярким. Этот дракон решил долго не возиться со своим противником и применить действительно ультимативное умение, против которого могли выстоять только специальные доспехи, созданные великими древними кузнецами и предназначенные для того, чтобы сражаться только с драконами! Хотя сейчас их применение нашим братством шло несколько вразрез с этим тезисом, зато неплохо стыковалось со вторым: «Для борьбы со злом!»

Циф даже не стал уклоняться от пламени дракона, что на самом деле нельзя считать чем-то умным! Арахнид принял на себя прямой удар, и битва на несколько мгновений затихла, а все потому, что всем стало интересно, чем же подобная глупость завершится! В этот момент проявлялось самое страшное в этой битве, а именно: все и каждый схлестнувшийся друг с другом — одинаковые! Это же говорило о следующем: выяснение отношений между друг другом, на самом деле, не имели никакого смысла, главным образом потому, что каждый стремился к свету!.. Просто те, кто выступал на стороне канделябра, шли не к тому свету, считая, что он истинный, хотя на самом деле таковой вел во тьму мироздания, а все потому, что нарушал одно из оснований, которое заключалось в том, что мир был создан из двух сторон и ребра и не мог иметь в себе всего одну полярность, плоскость, одну сторону. Правда, до этой мысли надо было дойти, а канделябр не мог, потому что тоже был в своем роде ученым и считал, что совершает великий подвиг. Вот так и бывает, когда благими намерениями все подталкивается к черте, упав за которую, случится непоправимое.

Спустя несколько продолжительных, растянутых в пространственной плоскости секунд дракон, решив, что того, что он выдохнул, достаточно, прекратил свое пламенное дыхание и внимательно посмотрел на клубы дыма, за которыми ничего не было видно. Хорошо, что Блум и дамбры отвели рептилий в сторону для битвы, которая не заденет никого, кроме них. В принципе, драконы были не против, прекрасно понимая, что могут задеть своих, а этого они хотели избежать.

Замершее сражение тоже уставилось туда, где только что был атакован Циф. Замерли все, и всё замерло! Даже звуков не было, потому что участвующие в битве были заинтересованы, что же случилось с арахнидом. А он не появлялся из дыма, и казалось, что механствующий колдун, что странствующий ученый, что колдун, наделенный силами и талантам Сновидца, канул на поле сражения! Но нет, Циф крикнул: «Слабовато для столь большого и сильного создания!» — после чего громко и не самым адекватным образом рассмеялся.

— Да ладно! Разве такое может быть?! — покосился дракон. — Те, кто ковал такие доспехи… Они ушли к Сновидцу! Не осталось никого! И никто не знает о том, как именно они творили свои творения!

Этот практически крик души разнесся над пердоболотной местностью в полной тишине, за которой последовали воодушевленные крики защитников Плотного королевства. И казалось бы — триумф! Полная победа уже практически в кармане! Что усилия не напрасны, а тумаки, которые не ранят, но оставляют шишки и синяки, в скором времени подействуют! Но нет, случилось то, чего так боялся Фрил, что не участвовал в сражении, находясь в поиске странного источника энергии, которую, по какой-то причине, чувствовал только он, словно настроившись на какую-то определенную, только ему подвластную волну, который шел меж сражающихся и лишь изредка бросал какое-нибудь колдунство или колдовство в противников, но не отвлекался от поисков того источника силы, что, будто бы обладая жизнью и волей, ускользал от глаз, не показываясь ни единым сантиметром или миллиметром.

Плато накрыло куполом красивого изумрудного цвета. Всего на несколько секунд. В следующее мгновение те фенечки на всех представителях стороны канделябра ярко вспыхнули, а потом бесследно растворились. Еще по истечении нескольких секунд те воины, которые лежали в отключке, начали подниматься и смотреть на своих противников крайне нехорошим взглядом. Выглядели они так, будто бы сильно проголодались и в связи с этим готовы напасть на любого, видя в нем исключительно продукт. Защитники Плотного королевства вздрогнули и вдохнули без возможности сразу сделать выдох. Такой подставы никто не ожидал! Более того, никто даже не мог предположить, каким образом с этой подставой справляться и можно ли вообще хоть как-нибудь справиться! Единственное, что утешало многих: «Ну, хоть большая часть брумголов полностью выведена из строя и те колдуны, что их создали, не смогут пересобрать их из обломков и осколков, что уже неплохо!» — и это на самом деле было так.

Итак, что же случилось? На самом деле, случилось страшное. Канделябр подготовил что-то вроде живой сферы, которая напивалась боем, концентрировала в себе все тяжелые мысли, перерабатывала их в энергию, чистейшую и мощную, и которая была связана с каждой фенечкой в форме листика многовековника. Когда у этой сферы произошло переполнение, она взорвалась, и тот свет, который все видели, был сконцентрированной энергией, прошедшей сквозь заранее подготовленное колдовское, не повернется у меня язык сие назвать колдунским, преобразование, после чего распределилось по всем участникам войска канделябрского в равной пропорции. Таким образом получилось, что наш враг, гениальный колдун, работающий с пространством, не только восстановил силы своим воинам, но и дал таковым сильное усиление, продолжительность действия которого оставалась в рамках понятия «страшная тайна». И если с «тайной» все понятно, потому что никто ничего подобного представить не мог, причем даже «генералы» стороны канделябра об этом ничего не знали, но выяснилось это спустя несколько недель после битвы, то вот страшной таковая была не только по причине неопределенности продолжительности действия, но и потому, что была не понятна верхняя граница восстановления и преобразования сил каждого из воинов.

Мастер, увидев это, прыгнул в самый центр остановившегося, но готового к новому раунду замеса. В это время Клирк, Порег и Дилинь продолжали оборонять вход в Плотное королевство. К ним все это время доходило не так много воинов, но происходило это регулярно, в связи с чем к моменту взрыва сфера набралась четверть войска канделябра, и против всех них им предстояло выстоять.

Почему Мастер прыгнул в расколбас? Потому что ему показалось, что его помощь там понадобится куда больше, чем до того. Возможно, в этом и был смысл, а может быть, и нет. Касаемо этого крайне тяжело сказать что-то определенное.

— Фрил! — крикнула Жупелка, которой из-за резкой остановки все же удалось догнать его. — Что произошло?! Что происходит?! — она была сбита с толку, главным образом потому, что была энергетическим существом и некоторая доза перешла и к ней. — Я ничего не понимаю… в груди все горит и припекает! — сказала она, стараясь сдерживать и бороться с болью, которая поселилась внутри и, казалось, что не будет спешить покинуть её, главным образом, из-за количества.

— Катастрофа! — коротко, но очень громко крикнул Фрил, после чего, впервые с начала сражения, дал свое распоряжение: — Все, срочно! Нам надо пробить оборону и выйти с другой стороны, после чего перегруппироваться и приготовиться к тому, что нам будут бить по шее! — он не врал и на самом деле выражался совершенно другими словами, но смысл был полностью такой.

Страшным было то, что Фрил не ошибался, и от того всем пусть и стало не по себе, но каким-то чудом каждый смог собраться и приступить к выполнению прямого приказа от одного из двух правителей защищаемых земель.

И войско ринулось на выход из того кольца, в котором очутилось, потому что не смогло выйти с другой стороны, однако все оказалось не так просто, потому что получившие новые силы, почти второе дыхание, тут же навалились изо всех сил. Причем, с таким энтузиазмом, какой только можно было представить! Это было ужасно, потому что это в полной мере захлестывало собой, как огромной волной, всех, кто сражался за истину, за правду, за свет и за то, чтобы не нарушались законы мироздания. Также это было ужасным, потому что крыть такую карту от войска канделябра было просто нечем!

— Не-не-не! — прокричала Жупелка, которая не ожидала от себя ничего такого. — Только не опять! Только не снова! Не хочу! — высказалась она, и спустя несколько мгновений перед Фрилом, как он сам об этом и рассказывал, предстала его подруга, только в виде наблюдателя. Это было неожиданно, непонятно, однако давало хоть какой-то минимально призрачный шанс на победу в столь напряженном сражении, где внезапно наметились окончательные сдвиги и, к огромному сожалению, не в пользу и не в сторону защитников Плотного королевства.

— Что с тобой?! — поинтересовался Фрил, посмотрев по сторонам. — Почему ты опять в таком виде?! — поинтересовался он, будучи совершенно сбитым с толку. — С другой стороны, это нам на руку!

— Я… я не знаю… меня как-то само собой перевоплотило, и сейчас мне больно! Внутри, в грудной клетке больно! А еще меня словно тащит на бой… против тебя и на бой вообще против всех! — ответила Жупелка, от которой максимум, что осталось на тот момент, то только голос. Кстати, её слова как иголочка лопнули надежду на то, чтобы хотя бы немного подавить войско канделябра плечом.

— Плохо… — сказал Фрил. — Плохо-плохо…

Он хлопнул в ладоши, для начала воздав хвалу богу тяжелой музыки, после чего топнул ногой, причем достаточно сильно, и в следующий миг в Жупелку врезалось достаточно сильное колдунство, которое он преобразовал при помощи короны древних в еще более сильное колдунство, сдерживающее. Фрил понимал, что и для чего делает, однако не мог понять, насколько результативными окажется его потуги остановить наблюдателя.

— Прости меня, пожалуйста, — выдохнул он.

— Спас… ибо… — протянула Жупелка, которую практически моментально сковало на месте, и если бы у неё в тот момент были щеки, то одинокая слеза скатилась бы по ним.

Хотя я не совсем правильно выразился: щеки у нее, скорее всего, в таком обличье были, вот только не факт, что были слезы, и не факт, что они могли вообще иметь место быть на той материи, из которой состояли наблюдатели, если то вообще была хоть какая-то материя, потому что больше это походило на пространство, но не такое, чтобы оно было устойчивым или типа того, а скорее, на какое-то из себя все такое нестабильное, но которое было и было постоянно. Как-то так. Возможно, не совсем понятно, но я старался объяснить.

— Хорошо… У меня появилось немного времени, чтобы прийти в себя и наконец начать битву так, как я должен был это сделать с самого начала, но слишком много думал о том, что же тут такое источает огромное количество энергии, которой становится только больше-больше и больше?! Это — моя огромная оплошность, которую, к сожалению, я допустил и которую, к еще большему сожалению, я не могу исправить, но могу побороться с последствиями, что даже интересней.

Фрил улыбнулся, будто бы наконец смог настроиться на нужную волну, словно ощутил собственную силу, перестав гнаться за чужой, что уже пролилась и теперь теснила, давила и задавливала… можно сказать, агрессией набивала бока и старалась загнать куда-нибудь подальше.

Молодой, но очень сильный колдун, один из двух наследников Мурдыкса, хлопнул в ладоши еще раз, после чего выкрикнул несколько слов, своим составом напоминающих тарабарщину, но тарабарщиной не являющихся, после чего упал на колени и со всего размаха ударил руками о землю. После чего еще раз, и еще раз, и еще — и так пятнадцать или шестнадцать подряд, без остановки. К этому моменту к нему стянулась немаленькая группа солдат, и даже мечтатель, который куда-то там отправился в дальние края, появился вновь, демонстрируя свою настырность, и приготовился к атаке, занеся руку для рубящего удара. Примерно точно так же действовали и другие представители армии фонарщика-заблужденца.

А теперь небольшое отступление… Связано он с тем, что я должен поругать себя… ну как так-то?! Почему я только сейчас додумался назвать того канделябра «заблужденец»?! Ведь это ж идеально его описывает! Прямо на все сто процентов с небольшим запасом, вкинутым сверху, чтобы уж точно придавило и придавило по полной программе! Примерно как Укуна в одной из древних легенд горой пяти стихий, но об этом, наверное, вам лучше узнать самостоятельно, если появится желание. А вообще, что-то я как-то далеко и глубоко копнул, ну да ладно, переделывать не стану, потому что не сожалею. Главное, что вот только сейчас я понял, что канделябр, он-то не только «канделябр»! А еще и самый настоящий заблужденец, которого только можно придумать!

В любом случае, на Фрила бросилась толпа, но ему на это было совершенно наплевать. Те удары, которые он нанес по земле, дали свой результат и начали расходиться ровными, возрастающими окружностями по всей земле вокруг него. Первые две появились достаточно медленно. Они словно с задержкой всплыли откуда-то, а вот остальные — крайне быстро и с таким звуком, до которого Керу с его шагами можно, но не нужно было расти столько, сколько представить проблематично из-за относительности горизонта планирования как такового. Как бы то ни было, в считанных миллиметрах от колдуна толпа замерла, не в состоянии пошевелиться. Вслед за нападающими на Фрила представителями армии заблужденца замерли и все остальные. Даже драконы вздрогнули и остановились. Казалось, что время решило остановить свой бесконечный бег, но это категорически не так, потому что время не останавливалось! Никто ничего не пропускал мимо, наоборот, все продолжали находиться там и в тот самый миг и прекрасно видели одного из двух наследников Мурдыкса, от которого поднимался пар плотными, тяжелыми клубами, больше похожими на дым

— Так… неплохо. Значит я могу устраивать вот такие глобальные встряски, чтобы всех остановить, хотя бы на несколько мгновений! А главное, вы только послушайте, как тихо и хорошо сейчас стало! А ведь это как раз то, что мне надо! А все потому, что я хочу обратиться к вам с небольшой просьбой, — сказал Фрил, который решил до конца, до самого последнего слова, следовать стороне переубеждения, общения и договоров, которую подарила ему Ниона как точку зрения. — Я надеюсь, что вы все и каждый из вас сейчас меня услышит и сделает какие-то выводы! Если же это будет не так, то мы продолжим рубиться, и это будет больно, жестко и жестоко для всех нас. Скажу честно, мне хотелось бы всего этого избежать, но что-то мне подсказывает, что там, где есть какие-то глобальные снисхождения во взглядах, там всегда будет борьба, а у нас даже не столько снисхождение, сколько кто-то один из вас придумал огромную глупость, и все вы за этой глупостью решили следовать. Это ужасно! И я не хочу с вами со всеми биться! Но есть и моя вина и во всем сейчас случившемся, и в вашем замирании. Заключается она в том, что я уделил слишком много внимания тому, чему уделять не должен был. Думаю, если бы с самого начала ударил бы этим колдовством по земле, то никаких проблем у нас не было бы. Мы бы уже сложили оружие и пытались бы договориться на словах, — Фрил тяжело вздохнул. — Скоро это колдунство прекратит свое действие, и тогда мы либо вновь схлестнемся, либо разойдемся как друзья, и для меня второй вариант предпочтительней! И пусть вам покажутся мои слова форменной глупостью, однако для меня это никак не глупость, а скорее просьба, от которой многое другое зависит. И я понимаю, что сейчас вы получили некоторое количество усиления, вполне весомого, которое начало нас переламывать, но если вы хорошо подумаете, если вы взвесите наши действия и свои, если посмотрите на то, что делаете с нами и мы делали с вами в этой битве, то поймете, что наши действия несут за собой желание остановить вас для дальнейшего разговора и выяснения отношений, для наставления вас на путь логики! На дорогу, которая есть, чтобы строить, а не для того, чтобы разрушать что бы то ни было и как бы то ни было! — продолжал говорить Фрил, в то время как и свои, и чужие, постепенно возвращали себе возможность двигаться. — Но если вы решите, что вам это не надо… Что ж поделать?.. Даже если нам суждено отправиться к Сновидцу героями, что не отступили от своих принципов, то мы будем такими! Все мы и каждый из нас! Но мы такими станем первыми и истинными, а все потому, что за нами свет, за нами правда, за нами мечты и надежды тех, кто планирует завтрашний день, и даже если мир погрузится после нашего поражения во тьму, никто не сможет упрекнуть нас в том, что мы переобулись в полете, пусть и должны были, — продолжил говорить Фрил, словно таким образом пытался настроить как можно больше своих же воинов против себя.

Об этом рассказывали очевидцы и те, кто слышал речь нашего друга. Сам же он прокомментировал это следующими словами: «Я, когда понял… почувствовал, что мои доводы воспринимаются как не доводы вовсе, а чушь какого-то дурака, тогда я решил спасти как можно больше тех, кто под нашим флагом начал… это стало той самой, основополагающей причиной, по которой я начал нести чушь и с помощью которой думал оставить в целых как можно больше. На тот момент я уже чувствовал, что мы ничего не сможем сделать… нам, по факту, нечего было противопоставить, особенно если брать в учет несколько драконов, которые получили сильнейшее усиление и начали зверствовать по полной программе! Вот я и подумал в какой-то момент, что пока есть возможность дать кому-то переобуться и спастись, то я лучше такую возможность дам, сконцентрировав на себе все внимание, нежели позволю Сновидцу потом бесчинствовать там, где была битва. Тем более, я понимал, что наши жители так или иначе наблюдали за всем… я чувствовал их готовность, если станет совсем плохо и опасно, собраться и свалить. У нас все было подготовлено для этого и согласовано со всеми королевствами. В смысле, побег из Плотного королевства». На этом объяснения Фрила закончились.

А теперь вернемся туда, на поле боя.

Фрил договорил, предупредил, раскидал по полочкам, дал пищу для размышления и немного времени для этого энергозатратного занятия. Он сказал все, что только мог, чтобы предотвратить бой, но при этом приготовился к тому, чтобы в случае чего начать наконец размахивать руками и колдунствами так, как этого от него требовалось с самого начала, а не когда уже чувствовалось, что почти поздно, и что своим любопытством, по сути, он поставил всех и вся своих в затруднительное положение. Наступил момент затишья, в котором слышалось то, как некоторые участники битвы шевелят губами, что-то проговаривают про себя, как некоторые двигаются, стараясь делать это таким образом, чтобы никто ничего не мог услышать, однако слышали все. Каждый шорох разносился пусть и не эхом, но громко!

А потом первый из драконов начал ржать в голосину. Потом второй. Третий и оставшиеся. Это значило, что они готовы вернуться к полному разносу. В принципе, у кого, а вот у них было как минимум одно обоснование для того поведения, которое они выказывали. Вполне возможно, и договорняки с канделябром имели за собой какой-то определенный интерес на будущее, но об этом никто никогда ничего не узнает.

— Достаточно! — взревел дракон, который только и делал последние несколько минут, что успешно атаковал Гроха, а ведь до этого они сражались практически на равных. — Пора покончить с тобой! Всем нам, прямо сейчас! — говорил все тот же дракон, что напал на Блума. После ударив, нет, хлестанув короля хвостом по морде, он во всю глотку скомандовал: — Уничтожить всех и каждого! — после чего дернулся в сторону Фрила.

Циф среагировать не успел. Гром вроде как прыгнул, и даже прыгнул в нужное место, и вроде как даже попал по дракону, сменив траекторию его движения, но не настолько, чтобы Фрил был бы не под ударом, а тот даже не пытался защищаться в тот момент или уворачиваться. Конечно, было понятно, что просто так он явно не сдастся и просто выжидает момент, но все равно было страшно.

— Я устал, — выдохнул наследник величайшего из колдунов, щелкнул языком и покинул то место, где стоял, за секунду до того, как оказаться в пасти у дракона.

Вышел он между двумя другими рептилиями, причем спокойно. Без суеты и спешки. Без какого бы то ни было страха. Он сделал это так, будто бы уже несколько дней обдумывал такой вариант, но на самом деле это было не так. Фрил выполнил прыжок куда-нибудь, и это куда-нибудь закинуло его в не самое хорошее для прыжка место, хотя нельзя сказать, что в какое-то плохое. Просто куда-то. Вот и все… и оказался между двумя другими рептилиями, которые пытались прессануть дамбров и у которых это не сказать, что хорошо получалось до получения усиления, но которые сдвинулись с мертвой точки, обретя таковое.

— Ах ты ж! Мелочь! — взревели драконы, что сражались с дамбрами, и постарались нанести удары по Фрилу хвостами.

И на самом деле он был готов отразить их, какими бы тяжелыми или сильными они ни были, но вот только случилось то, чего он не ожидал. В принципе, никто не ожидал!

Итак, что же случилось? На поле появились две темные фигуры, и было понятно, что это не наблюдатели. Эти фигуры просто не выглядели как наблюдатели, и в связи с этим было понятно, что это — не они, ничего сложного. Они появились и остановили движения драконов с такой легкостью, какую не могли себе даже представить Гром и Грох. Что уж там, даже Блум не мог представить себе ничего подобного! При этом древний бессмертный дамбр выдохнул: «Да ну, не может этого быть!» — а лицо его сильно вытянулось из-за отвисшей почти до земли челюсти, а глаза настолько округлились, что казалось, за ними можно будет увидеть мозг.

— Да-да… здравствуй, старый друг, — хмыкнула фигура, по которой было понятно, что это мужчина.

Достаточно крепкий, пусть и какой-то с виду сгорбленный.

— О! Какие тут интересные личности собрались! — сказала вторая фигура, понятно, что женская, и не только по голосу. — Да, все же герои в этот раз молодцы! Они много всего сделали! Возможно, даже больше, чем могли на самом деле, и это прекрасно! — продолжила особа, лица которой невозможно было разглядеть из-за тьмы, из которой она состояла, но общий силуэт которого говорил о том, что она была внеземной красоты, неописуемой и в то же время не передаваемой на словах.

Просто потому, что таких слов нет.

— А вот и вы, ребята… — вновь бразды разговора взял в свои руки мужчина, после чего посмотрел на старшего из братьев. — Мастер, подойди сюда! — было понятно только то, что темный силуэт улыбается. — Не бойся! Не укушу! — хмыкнул мужчина, явившийся из ниоткуда и выглядящий как ничто. — Вон, посмотри, твой брат стоит смирно и пытается понять, что тут происходит, но не может, и это прекрасно.

Фрил действительно просто стоял и смотрел по сторонам, переводя фокус своего внимания с женской фигуры на мужскую и обратно. Он щурился и всматривался в того, кто по всем параметрам был мужчиной, во всяком случае, когда-то, и пытался понять лишь одну деталь: «Почему этот голос мне кажется не просто знакомым, а словно я его много раз слышал до этого?!» — и, конечно же, хорошие решения проблем являются к нам тогда, когда уже поздно.

— Не дайте, Мастер… — крикнул полководец войска заблужденца, что являлся представителем народа под названием «мечтатели».

Договорить тот, как вы понимаете, не успел. Его рот словно склеился. В следующий миг ноги подкосились, и он свалился вниз как мешок с картошкой. Звук, во всяком случае, был примерно такой же. А главное, громкий.

— Если кто-то из вас предпочтет высказаться без моего разрешения… — тут мужчина сделал какую-то не совсем понятную паузу, словно подавив кашель или что-то вроде того. — Моментально отправится поспать, — он улыбнулся, и это было видно по общему силуэту лица и слышно по голосу. — Сейчас говорю я. А когда говорю я, предпочитаю, чтобы внимательно слушали даже те, кому… — он вновь запнулся, и стало понятно, что не намеренно. — Мои слова не предназначены. Надеюсь, всем понятно, да? — проговорил он, после чего еще раз попросил Мастера подойти поближе, и тот исполнил просьбу, став рядом с Фрилом, под остановленными хвостами рептилий.

— Да что вы себе!.. — взвыл один из драконов.

Он воспринимал такое обращение с собой и такое отношение к себе как сильнейшее оскорбление. Кстати, его сдерживала Женщина, которая, выполнив какие-то действия, крайне быстро отправила рептилию в продолжительный сон. Она же задала следующий вопрос:

— Кто следующий?! Признавайтесь! Этих смельчаков мы еще пожалели! Остальных начнем немного калечить! Откровенно и по полной программе! — женщина хмыкнула, причем очень громко.

Это заставило воинов отступиться от защитников Плотного королевства.

— Отлично! Прекрасно, — хмыкнул мужчина, пожав плечами. — А теперь, мальчики, дайте-ка мы на вас посмотрим. Внимательно. С интересом, — медленно, словно с наслаждением, проговорил он. — Да не бойтесь, ребятушки. Я не стану долго пялиться на вас. Мне просто интересно увидеть вас, ребятки, — он говорил так, словно немного заикался, будто бы пропускал что-то между словами.

— Я тоже на вас хочу посмотреть! — сказала женщина и посмотрела на дракона. — Ты же хорошо будешь себя вести, ведь так? — обратилась она к рептилии, которая смотрела на неё как на огромного, озлобленного хищника, готового к прыжку.

Самое смешное заключалось в том, что дракон прекрасно понимал, что ничего не сможет сделать с такой мощью, которую чувствовал от нее.

— Д… да… — ответила рептилия, сделав это настолько нелепо, насколько даже представить это сложно. — Я не стану делать никаких необдуманных действий, потому что в этом нет никакого смысла, — дракон даже сел, как какое-то домашнее животное, рядом с силуэтом женщины.

Битва в один миг стала похожей на нечто фантазмагорично-зависшее и в то же время непонятное. Битва за одно мгновение превратилась в наблюдательный центр за чем-то невнятным, а именно за тем, как два темных силуэта рассматривают правителей Плотного королевства.

— Эх… хорошие вы, мальчики! — прозвучал женский голос.

— А вот этот вообще… — запнулся мужской силуэт, всего на миг, после чего закончил свою речь: — Вылитый я! В большинстве своем! И, чувствую, был там, где и я был, к примеру! — весело сказал он. — Ладненько… — вновь запнулся он, словно поперхнулся словами, — Ребятушки, как вы понимаете, я вас в обиду не дам, — сказал силуэт, голос которого Фрил вроде бы и узнавал, но никак не мог понять, чей же он.

Вантанамама и Пятачок, которые понимали, что происходил, молчали. Но не потому, что они хотели молчать, а потому что незаметными движениями оба-два темных силуэта заставили их остановиться и замолчать, чтобы не нарушать интриги и для того, чтобы не портить производимого впечатления.

— Я вас тоже не оставлю, а поскольку мы теперь получили некоторый процент полной свободы, — сказала женщина, — то время от времени будем навещать вас.

По голосу было слышно, что она улыбалась каждому слову и что в каждом слове есть что-то такое, наполненное светом.

— Что?.. Что это все значит? — в один голос спросили Мастер и Фрил, которые вот вообще не понимали того, что происходило.

— Все потом… все потом… — поднял руку и покачал ей тот силуэт, что принадлежал мужчине. — Ребятки, давайте так… становитесь между нами.

На самом деле, это была не просьба, потому что при помощи колдунств говорящий разместил между собой и вторым силуэтом не сказать что братьев, но родственников, после чего взял Фрила за руку. То же самое сделал и второй, женский силуэт, с другой стороны, с рукой Мастера.

— Отлично, — довольным голосом произнес мужчина, лицо которого просто невозможно было рассмотреть. — Думаю, я смогу вам помочь с вашим королевством. Все очень просто, достаточно лишь сказать…

И эти два черных создания, не являющихся наблюдателями, что-то сказали, после чего направили символ восхваления бога тяжелой музыки к небу, а потом и хлопнули в ладоши. В этот же миг застывшее поле боя осветилось полупрозрачной волной света. Она начала расходиться во все стороны, напоминая собой каплю воды, равномерно распространяющуюся по гладкой поверхности, но и не это было самым удивительным. Таковым было то, что эта полупрозрачная светлая волна делала… Она словно сметала пыль с участников сражения, причем со всех, вот только на самом деле это была не пыль, это была тьма, которую выдавливало, выталкивало из всех.

Я не знаю, как это объяснить, потому что меня там не было, и приходится пользоваться только теми рассказами, которые до меня дошли, и вот я примерно так понимаю: та волна, она была очистительной! Но что больше всего меня поразило и что я хотел бы увидеть сам, так это то, как именно все происходило.

Самым удивительным из описанного было то, как из существ, и тем более из тех же самых драконов, выдавливало тьму: целые, полные, обличья, состоящие из крохотных, пульсирующих и старающихся куда-нибудь скрыться или как можно скорее испариться, частичек! Из некоторых целые тени, отражения, погруженные во тьму или что-то того, а из кого-то крупинки, пылинки, но из многих напавших на Плотное королевство — их целые копии, только черные, что практически моментально испарялись в воздухе, как дым.

Многие… Не все, но действительно многие после воздействия на них этой волны валились с ног. Драконы так и вообще храпели в сопла, да с такой самоотдачей, что казалось, будто бы они прикалываются, притворяясь, но это было не так.

— Ну вот и все… вот мы немного помогли вам… за все те годы, пока нас не было рядом, — сказала женщина, точнее, её силуэт, и в голосе проследилась тоненькая ниточка звенящей хрусталем грусти.

— Со Сновидцем у нас теперь вопросов нет… у вас тоже теперь вопросов нет… остальным я вас не дам обидеть! — сказал силуэт мужчины, после чего подвинул Фрила к Мастеру и положил им на плечи свои ладони. — Мы еще увидимся, но позже! — мужчина хлопнул парней, после чего подошел к женщине. Наклонился чуть вперед и сказал потихоньку:

— Никто не имеет права обижать внуков наших внуков! Особенно… когда мы получили свободу, а-ха! — после чего в мгновение ока силуэты исчезли.

Фрил и Мастер при этом сползли на колени. Они поняли, что это были Мурдыкс и его супружница. Тут же к ним бросились Пятачок и Вантанамама, а еще Жупелка, с которой не только снялось колдунство, что удерживало её, но и облик наблюдателя сошел с неё как грязь, вернув в нормальный образ, в нормальное состояние и с настроением, полным волнения.