1. Нагасаки, 12 августа 1973 (джен)

Здесь нет окон. Свет проникает из коридора через толстые прутья, заграждающие вход. Неверный свет двух фонарей на стене, по обе стороны от пустой камеры напротив. Нет окон, и нет никакого движения воздуха. Камеры расположены где-то под землёй (как он думает), но всё равно удушающе жарко, как будто он сидит под палящим августовским солнцем. Он уверен, что это устроено специально для него. И ещё это постоянное жужжание, словно бы вокруг летают мириады жуков или мух, хотя никаких насекомых, разумеется, нет. Ещё одна любезность со стороны надзирателей? Не хватает только какого-нибудь зловония, для полного комфорта.

Его камера размером в пару татами. Пол покрыт толстым слоем пыли. Из всей обстановки — одна истрепанная циновка. Он взаперти восемь… нет, уже девятый час. После двухчасового допроса в кабинете инспектора его заперли, отобрав все личные вещи… все, что нашли. Тонкая бумажная полоска осторожно вытягивается из потайного кармана под воротником. «Нет», думает он, и полоска прячется обратно. Это на крайний случай. Инспектор обещал известить семью. Сики⁽¹⁾ пригодится, если его попытаются куда-либо перевести.

По телу струится пот. Рубашка уже липнет и неприятно натирает кожу. О том, как от него сейчас разит, он предпочитает не думать. Жажда начинает чувствоваться всё сильнее — к сожалению, не настолько, чтобы заслонять дурные мысли. Спать он опасается.

В коридоре — шелестящие мягкие шаги, шорох многослойного шёлка. Фонари вспыхивают ярче. За решеткой останавливается, поворачивается к нему невысокая фигура. Снежно-белое дзёэ⁽²⁾, нижние одежды — постепенно темнеющих оттенков голубого. Лицо скрыто маской, но не лисьей, как несколько дней ранее, нет. Визитёр выбрал маску хёттоко⁽³⁾, с выпученными глазами и свёрнутым набок ртом. Это почему-то не кажется сейчас забавным.

— Вы знаете, кто перед вами, молодой человек? — бесполый голос звучит негромко, но весомо.

Он с усилием заставляет задеревеневшее тело принять официальную позу, склоняется в поклоне. Отвечает отчётливо (хотя в горле пересохло):

— Этот ученик позволит себе высказать предположение, что перед ним господин глава Оммё-рё ⁽⁴⁾. Почтительно приветствую.

Маска слегка склоняется в ответ. Невидимые губы трогает улыбка. Утончённая почтительная дерзость замечена и оценена: хотя поклон внешне безупречен, голова не касается рук, ладони не достигают пола, оставляя тонкую — едва пройдёт лист бумаги — щель.

Пришедший достаёт из-за пояса круглый китайский веер, делает пару взмахов. Один — и пол коридора безупречно чист, визитёр неторопливо садится, у левой руки возникает мягкая подставка. Другой — и жара сменяется прохладой, а жужжание — гулкой тишиной. Слышно, как потрескивают фитили фонарей.

— Можете подняться, молодой человек. Это неофициальный визит. Вскоре семья Абэ получит Высочайшее повеление быть посредниками в деле урегулирования инцидента с вашим участием, так что перед разбирательством это наша последняя возможность поговорить частным образом.

«Проклятье. Я с трудом разбираю его кансайский говор. На состязаниях он так не выделывался. Если только…»

— Этот ученик благодарит наставника за оказанное внимание. Прошу прощения за то, что моё маловажное дело доставляет хлопоты.

— Молодой господин Миядзаки, не нужно церемоний. Лучше расскажите мне, что с вами произошло. С самого начала. Как вы себе это представляете.

— Всё, что я мог сказать по этому поводу, изложено в протоколе, который я подписал в кабинете инспектора⁽⁵⁾ Киносита. Мне нечего к этому добавить.

— Молодой человек, у вас нет возможности не выполнить мою настоятельную просьбу. С самого начала, пожалуйста. После этого, если потребуется, я задам уточняющие вопросы. Хотя… не нуждаетесь ли вы в чём-нибудь прямо сейчас?

— Прежде всего, господин Абэ, я нуждаюсь в объяснениях, — он садится подчёркнуто прямо, смотрит перед собой. — Я не понимаю, почему я арестован. В протоколе было указано, что с моей стороны имела место самозащита. Это — пересмотрено? Если нет, почему я уже более восьми часов пребываю в этом нечистом месте? Мне не предложили ни воды, ни пищи. Я не имел возможности сменить одежды или… умыться. У меня отобрали и палочку, и веер. Как мне это понимать?

— Могу пояснить. Вы желаете прямо сейчас заявить протест?

— …Нет. Ваших пояснений будет достаточно.

— Хорошо, — визитёр небрежно облокачивается на подставку. — Это довольно просто. Дело в том, что вы не знаете местных порядков. Что касается палочки и веера, вам не могли их оставить, потому что заключенным не позволено иметь при себе никаких знаков волшебного достоинства. Вы не арестованы, но определённо заключены. Из этого правила не делают никаких изъятий. Что касается пыли в камере… видите ли, согласно распорядку, арестанты сами делают уборку своих камер, вручную, без применения чар. Вы не арестант, поэтому вас не могли к этому принудить. В то же время, сами надзиратели делают уборку только в качестве дисциплинарного взыскания, поэтому никто из них не станет заниматься этим добровольно, это считается унизительным. Поскольку ситуация неоднозначная, любой мелкий служащий предпочтёт ничего не делать без прямого указания сверху. Вас не навещали, поскольку инспектор Киносита отправил всех ёрики вести следственные мероприятия по вашему делу. Сам он охраняет помещения участка. Безотлучно, как и вы.

— Но почему я заключён?! Почему мне не позволили отправиться домой, пусть бы даже под домашний арест?

— Потому что у властей нет ни возможности, ни, откровенно говоря, желания иным образом обеспечивать вашу безопасность. Вы хотите… умыться прямо сейчас?

— Благодарю за ваши ответы, господин Абэ, — он слегка склоняет голову, — у меня нет никаких срочных потребностей. Кроме того, мне бы не хотелось злоупотреблять вашим терпением.

— Тогда переходите к делу.

— Да. Вчера, в середине часа Обезьяны⁽⁶⁾я находился в Нагасаки, в нашем квартале возле верфей. Там есть лапшичная, которую держит Киндзаэмон. Я заканчивал обед, когда получил хисёгами⁽⁷⁾от господина Сува но Рюити. Киндзаэмон присутствовал при этом.

— У вас сохранилось это письмо?

— Нет, оно сгорело после того, как отзвучало. Это было послание голоса. Полагаю, что Киндзаэмон может это подтвердить. Господин Сува просил обязательно встретиться с ним в час Петуха⁽⁸⁾ в Ундзэн-Амакуса, возле храма Такаива. Я перенёсся туда, но никого не встретил. На тории была нанесена скрытая надпись: моё имя и «водопад Аюгаэри». Мне это всё начало казаться странным. Я перенёсся к водопаду, где увидел не только господина Сува, но также господина Накатоми но Харуку и господина Сиракава но Масао. Господин Сува начал что-то говорить, но я не расслышал его слов, потому что Накатоми напал на меня. Я уклонился от первых его атак, тогда к нему присоединился Сиракава. Сува тоже достал палочку, и тогда я закрылся им от очередной атаки Накатоми. Полагаю, что Накатоми мог сдержать свой удар, но не пожелал. Сува был отброшен в сторону и ударился об камень. Сиракава и Накатоми стали использовать осуждаемые чары, их одежды побелели ⁽⁹⁾. Я обратил их чары против них самих и потерял сознание, потому что был истощён. Меня обнаружил господин Аоки Канэцура, мы с ним немного знакомы. Он привёл меня в чувство и сообщил, что трое других мертвы. Он спрашивал, кто на нас напал, потому что думал, что мы вместе отбивались от какого-то противника. Я сделал вид, что не могу говорить. Он, вероятно, вызвал инспектора и ёрики. Я был доставлен в Сокровенное Управление Нагасаки, где дал показания господину инспектору Киносита, после чего был заключён в эту камеру. Вот всё, что я могу сказать о произошедшем.

— Вот как. Понятно. Мне бы хотелось прояснить некоторые детали. Если вы в силах продолжать, — визитёр садится прямо.

Он почтительно склоняет голову:

— Этот ученик в полном распоряжении наставника.

— Хорошо, — край веера касается вытянутых губ маски. Небрежный взмах в сторону. — Расскажите пожалуйста, когда и почему вы решили принять участие в мемориальных состязаниях, проводившихся девятого августа.

— Да. Я принял решение об участии спонтанно, когда началось представление участников. Думая об этом сейчас, полагаю, что меня подтолкнул самодовольный вид, который имел молодой господин Накатоми. Как бы это сказать… понимаете, меня задело то, что на нашем местном состязании большинство участников, семь из девяти — посторонние. Как будто в Девяти Провинциях нет достойных. Это глубоко задело мои чувства. Я решил участвовать, не думая о победе или поражении. Просто чтобы эти приезжие видели, что на моей земле тоже есть обладающие искусством.

— Вот оно что. Скажите, как ваши родственники отнеслись к вашей победе?

— Когда я думаю об этом сейчас… я не вполне понимаю. Отец очень сдержанно похвалил, но выглядел озабоченным. Он вообще мало проявляет свои чувства. Другие старшие родственники поздравили меня в очень сдержанных выражениях. Если говорить откровенно, я, наверное, был задет. Я ожидал от них большей радости. Младшие очень радовались. Думаю, они были в восторге. Вот мама… кажется, моя мать выглядела испуганной. Не могу сказать точно, я раньше не видел её в таком состоянии. Тогда я не придал этому значения.

— Хорошо. Как вы провели два следующих дня?

— После возвращения домой поздним вечером девятого числа, я спал до сумерек десятого. Потом я отправился праздновать с несколькими друзьями. Мы собрались в гостинице при горячих источниках на горе Ундзэн. Тётка моего друга, Аикава, пускает нас иногда за умеренную и справедливую плату. В этот раз она и вовсе дала нам большую комнату за бесплатно, хотя было довольно много постояльцев. Она очень гордилась моей победой, так она сказала. Мы праздновали до утра двенадцатого. Вас интересуют имена участников?

— Сейчас это несущественно. Полагаю, они есть в протоколе. Как именно вы праздновали?

— Са… Думаю, как все молодые люди наших лет. Играли, дурачились, сидели в горячей воде. Немного выпивали. Я знаю, что это не вполне законно, но мы были очень умеренны. Я следил, чтобы никто не напился. Всё было благопристойно, никто не жаловался на нас. Двенадцатого утром я проснулся и почувствовал, что устал от компании. Я оставил Аикава за всеми присмотреть и отправился в Нагасаки, чтобы развеяться. Это было в час Змеи⁽¹⁰⁾. Ничего особенного со мной не происходило. Наверное, могу вспомнить, где я бывал, если это важно. Ни с кем знакомым не встречался.

— Вы оделись в гакуран⁽¹¹⁾, чтобы ходить по городу?

— Да. Это привычные чары. Я довольно молодо выгляжу, поэтому проще всего выдавать себя за школьника из неодарённых. Обычно так и делаю.

— Понятно. Какие отношения у вас были с другими участниками инцидента?

— Я был немного знаком с молодым господином Сува. Мы никогда особенно не общались. Я бывал в святилище их семьи, поскольку его мать преподавала среди местных одарённых несколько искусств. В основном, межвидовые превращения, также очищающие и защитные чары. Сам Сува-кун учится… учился в Махотокоро. Он младше меня на два года, насколько я знаю. Молодых господ Накатоми и Сиракава я знал только по именам, впервые встретил во время состязаний. Между нами не было никаких отношений.

— Почему вы решили, что хисёгами отправил господин Сува?

— Как бы это сказать… Ну, собственно потому, что оно начиналось со слов: «Привет, это Сува Рюити».

— Вы полагаете, что узнали его голос?

— У меня не возникло сомнений. Голос был определённо похож на голос господина Сува, как я его помнил.

— Киндзаэмон утверждает, что не слышал содержимого хисёгами. Что он видел, как письмо к вам прилетело, и только.

— Но он не мог! Он был за стойкой в двух шагах от меня, готовил порцию лапши. Там присутствовал ещё один господин, имени которого не знаю. Вероятно, можно отыскать и расспросить его. А у Киндзаэмона можно потребовать воспоминания, разве нет?

— Как вы знаете, Киндзаэмон — запечатанный⁽¹²⁾. Он не может сам отдать свои воспоминания. Без распоряжения властей его нельзя заставить. Мы ожидаем, каков будет статус расследования по вашему делу. Если будет объявлено, что произошёл несчастный случай в результате личного конфликта, никто не станет официально привлекать менталиста, чтобы допросить Киндзаэмона. Второго свидетеля пока не смогли найти.

— Это плохо для меня, да? — он постарался, чтобы его голос не дрогнул.

— Пока что нет. Просто многое останется не выясненным достоверно. Перейдём к следующему вопросу. Почему вы отправились на встречу с молодым господином Сува?

— Са… Мне было любопытно, что он от меня хочет. Кроме того, я хотел обменяться впечатлениями. Он занял четвёртое место, и был довольно хорош. И это был повод поближе узнать его. Мы никогда толком не общались, но он был мне симпатичен. И интересен. Как человек, я имею в виду. Когда я увидел, что он не один, я был раздосадован. Наверное, я даже разозлился. Он не должен был притаскивать этих двоих, не спросив моего согласия! Я скорее всего не пришёл бы, если бы знал.

— Вот как. Почему?

— Потому что Накатоми меня раздражал. Он вёл себя очень высокомерно, а его поведение после моей победы было на грани оскорбительного. Вы же видели, как он почти не поклонился!

— У Накатоми в самом деле было плохо с самообладанием. Мне доводилось ему преподавать. Скажите, что вы почувствовали, когда на вас было совершено нападение?

— Наверное, страх. Мне раньше не доводилось дуэлировать с несколькими противниками такой силы. На самом деле, я почти сразу полностью был поглощён боем. У меня не было внимания что-то чувствовать.

— Почему вы решили использовать Сува, чтобы закрыться от атаки Накатоми?

— Это было быстрее всего. Кроме того, я одновременно уклонялся от Сиракава, а Сува-кун выхватил палочку. Я бы не успевал удерживать всех троих.

— Как именно вы им заслонились?

— Я переместил камень, на котором он стоял. Я рассчитывал, что если камень начнёт смещаться, Сува-кун не упадёт и не отпрыгнет, а первым делом попытается укорениться на опоре. Так принято в их семейном стиле. Это и произошло.

— Думаю, вам следует знать. Мы обследовали палочки всех участников инцидента. Последним заклинанием, которое начал выполнять молодой господин Сува, была «Небесная дымка».

— Но это же… Нет! Неправда! Этого не может быть! — внутри у него будто всё оборвалось. «Только не зареветь. Не сейчас. Пожалуйста, пожалуйста!»

— Да. Это защитные чары, которые можно наложить только на другого, не на себя. Молодой господин Миядзаки, очень вероятно, что от ваших действий погиб человек, который пытался вас защитить.

Сдерживает слёзы до рези в глазах. Пальцы сминают брючную ткань. Губы плотно стиснуты.

— Кроме того, — продолжает маска, сочувственно покачиваясь, — у нас нет никакой уверенности в том, что именно господин Сува вызвал вас на встречу. Потому что его младший брат рассказал дознавателю, что в конце часа Обезьяны Сува-но Рюити в его присутствии получил хисёгами, которое испепелил после прочтения, и тотчас же куда-то перенёсся, ничего не объяснив. К сожалению, пепел не сохранился. Что касается сообщения, полученного вами, то подделать голос сравнительно несложно. Многие семьи передают этот навык. Кстати, в традиции вашей семьи вы охотник или страж?

— Я… Я наследник старшей ветви. Какое это имеет отношение?.. — голос почти не дрожит. Почти.

— Напрямую — никакого. Извините, если вопрос показался вам бестактным. Тогда ещё вопрос. Как вы смогли подменить свой аромат?

— Нижайше прошу простить. Этот ученик не в силах уразуметь смысл вопроса. Прошу наставника снисходительно говорить проще.

— Следует признать, нам не удалось разобраться с тем, какие чары вы использовали. Ваш… семейный стиль очень старомоден и сильно отличается от широко употребимого. Определённо, вы не использовали ни одного атакующего заклятия. Это само по себе оберегает вас от прямого обвинения в сознательном убийстве ваших противников. Насколько стало понятно нам с господином инспектором, вы как-то вынудили Накатоми и Сиракава атаковать друг друга, перенаправляя их заклятья. Это очевидным образом не было ментальным воздействием на них самих. Атакующие заклятья, которые были ими применены, посылаются не по направлению, а в цель. В классической традиции принято говорить, что они летят на аромат души⁽¹³⁾. Можно предположить, что вы каким-то образом подменили свой аромат. Создали ложные цели. Вопрос об этом.

— Понял. Прошу прощения, я не могу описать наставнику эту технику, поскольку это тайна моей семьи. Я могу сказать, что это — своего рода обмен… «ароматами», как вы изволили сказать, со своим противником. Я не предполагал, что смогу сделать это против двоих… и я сомневаюсь, что смогу сделать это снова. Я не понимаю, как я это сделал. Знаю только, что потратил много сил. Когда господин Аоки меня… нас нашёл, я мало что соображал, потому что выложился почти досуха… прошу извинить, мне тяжело говорить об этом.

— Понимаю. Теперь давайте поговорим вот о чём. Как вы представляете себе последствия инцидента?

— Буду честен. Я их не представляю.

— При вашем непосредственном участии погибли трое наследников из Старших семей. Вы сами при этом остались практически невредимы. К сожалению для вас. Потому что теперь, невзирая на любые результаты расследования, ваши недоброжелатели смогут говорить о том, что это была провокация и убийство. Не ваши личные недоброжелатели, хочу подчеркнуть, а вашей семьи.

— Но это же неправда!

— Вероятно, так. Это не помешает им говорить. Ваши взгляды, вернее, ваши претензии, довольно хорошо известны. Произошедшее, начиная от победы в состязаниях и заканчивая инцидентом, объявят следствием ваших амбиций. Это тем более вероятно, поскольку одежды двух ваших противников из Старших семей побелели, их родителям и родственникам придётся отвечать на очень неудобные вопросы. Обвинение в вашу сторону станет неплохим отвлекающим манёвром.

— Не вижу ничего плохого в моих амбициях, — упрямо говорит он. — Мы приняли фамилию «Миядзаки», но мы помним, кто мы на самом деле. Я считаю, что наш род имеет право вернуть себе место возле Хризантемового престола, которое у нас отняли интригами и ложью. Мы старше многих из тех, кого считают Старшими семьями!

Это дерзость. И вызов. Хотя Абэ, пожалуй, не будут задеты таким заявлением. Это была не их интрига.

— Таким образом, ваше участие в состязаниях стало политическим жестом, хотели вы того или нет. Превосходно. А ваша семья была готова к этому жесту? Вы поинтересовались мнением ваших близких, прежде чем вывесить флаги и ударить в барабаны? Очевидно, нет. Это к вопросу о том, чего испугалась ваша мать.

Он заставляет себя не опускать голову. Ноги уже онемели от сидения в официальной позе, но он не даёт себе свободы пересесть.

— Я… поступил необдуманно, — с трудом говорит он. — Прошу наставника указать, как мне надлежит действовать дальше.

Маска вздыхает.

— Всё непросто. С одной стороны, первое впечатление нельзя произвести дважды. С другой… На состязаниях вы держались скромно. Можно считать, что ваш политический жест ещё не завершён. Вы показали себя как союзника, обладающего силой. Теперь вам нужно показать, что с вами стоит иметь дело. Сейчас у вас много врагов. Вы находитесь здесь именно потому, что до начала официального расследования инцидента вас можно было довольно безнаказанно убить. Разумеется, ни Накатоми, ни Сиракава не стали бы заниматься этим сами, потому что у них сейчас все руки на свету. Но есть немало людей, которые хотели бы оказать им услугу, поэтому вы — очень выгодная мишень. Кроме того, молодые господа Накатоми и Сиракава были на очень хорошем счету в своей школе, поэтому почти все их соученики и многие преподаватели испытывают к вам некоторую неприязнь. Вот с Сува у вас конфликта нет. Инспектор уже сообщил семье Сува но Рюити, что он погиб от заклинания, направленного Накатоми, тем более что это правда.

— Почему инспектор Киносита сделал это?

— Потому что решил, что так будет правильно. Ваши родители в хороших отношениях с Сува. Лучше для всех, если Сува и Миядзаки будут соединены несчастьем, а не разделены враждой.

— Так что же мне делать?

— Я как раз к этому перехожу. Необходимо, чтобы инцидент получил официальное завершение. Власти должны получить возможность показать, что держат ситуацию под контролем. Вашу драку наблюдали несколько неодарённых, а кроме того, о ней узнали и проявляют интерес агенты МАКУСА. Это выводит скандал на совершенно неприемлемый уровень. Необходимо этого избежать.

— Господин глава Оммё-рё, я отказываюсь принимать на себя вину.

— Этого от вас никто и не ожидает. Однако, если вы примете на себя ответственность, это покажет вашу лояльность к властям и договороспособность.

— Что вы имеете в виду?

— Три смерти. Вы можете объявить, что глубоко опечалены произошедшим, и хотя прямой вашей вины нет, вы хотели бы возместить обществу понесённую им утрату. Три молодых талантливых волшебника, три наследника — чудовищная потеря.

— И… что же от меня требуется?

— Давайте рассуждать. Откупиться деньгами вы не можете. У всего вашего клана, прошу извинить за прямоту, не наберётся подобающей суммы. Если конечно вы не хотите всех разорить. Остаётся только служение. Вам надлежит составить срочный контракт и принести клятву Преданного служения. По срокам… поскольку речь о наследниках, то пяти лет будет мало, а девять — чрезмерно. Стало быть, по семь лет. За каждого.

— За каждого? Но… это же… двадцать один год!..

Человек в маске пожимает плечами.

— Ну да. Вы даже не успеете состариться. Представьте, что волшебная черепаха увезла вас во дворец царя драконов. Но при этом, когда вы вернётесь, никто не рассыплется в прах, включая вас самих. Преданное служение не лишит вас возможности видеться с семьёй. Просто вы будете жить при той семье, которую выберете, вас будут содержать, вас будут учить. Ну и использовать для всяких поручений, разумеется. Это своего рода почётное заложничество, довольно разумный обычай. Вашей чести это никак не повредит. Наоборот, у вас появится нужная репутация и связи. Молодой человек, на случай, если вас это интересует, прямо сейчас вы не владеете лицом. Попробуйте видеть возможности вместо трагедии. Вы хотели, чтобы вас заметили, хотели сделать политический жест — что ж, вышло по-вашему. Это выглядит вот так.

Он трижды сглатывает слюну, прежде чем заговорить.

— К кому же вы посоветуете мне пойти на службу, господин Абэ?

— Давайте рассуждать. Я не рекомендую Сува, потому что они провинциалы, а вам нужно расти в столице. Сиракава племянника никогда не любил, они нейтрально относятся к вашему роду, а вот Накатоми как раз всегда были против вас, и к тому же их глава не простит вам смерть своей дочери. Поэтому — Сиракава.

— Дочери, вы сказали?.. К-как дочери? Харука же был парень, нет?

— В волшебной ветви рода Накатоми нет юношей вашего возраста. Все, кому нужно, знали, что глава растит дочь как наследника. Она уже была обручена с наследником той ветви Накатоми, которая одарена земными талантами. Это должно было объединить их состояния и владения. Закройте рот, пожалуйста, вам очень не идёт проявлять удивление.

Рядом с человеком в маске в воздухе появляется и мягко ложится на пол сложенный лист бумаги. Человек разворачивает его, читает. Потом садится строго и чинно, закладывает веер за пояс. Чёрная шапочка на голове как будто становится выше.

— Официально извещаю вас, молодой господин Миядзаки, что глава Оммё-рё высочайше назначен представителем двора при расследовании инцидента с вашим участием. Вы и ваша семья получаете хризантемовую печать в качестве пострадавшей стороны и свидетеля по делу. С этого момента и до конца расследования нападение на вас будет считаться оскорблением властей и караться с особой строгостью. После того как придут официальные бумаги, господин инспектор препроводит вас в дом ваших родителей. Надеюсь благополучно продлить наше знакомство, Миядзаки-кун.

Когда визитёр уходит, оставшаяся от него подлокотная подставка истаивает в воздухе.

Он ждёт, пока не стихнут шаги. Со стоном, едва не со всхлипом поднимается на затёкшие ноги. Неуклюже взмахивает руками, чтобы не упасть. Немного постояв, пинком отправляет циновку к дальней стене, ковыляет, садится, наконец-то, наконец-то прислонившись спиной, вытягивает ноги. Брюки собирают пыль. Ну и пусть.

«Кто же это был? Точно не Абэ но Ёсимицу. Дышит в другом ритме. Подделка, дешёвка. Подвески на пояс прицепил вверх ногами⁽¹⁴⁾. Идиот. Но дзёэ подлинное. Плетение чар на ткани нельзя подделать. Интересно, кто может безнаказанно спереть и напялить официальную одежду главы Оммё-рё? Младший брат? Любовник? Маску ещё эту дурацкую надел… И что он тут мне наплёл? Вот я влип…»

На самом деле он солгал. Во время боя никакого страха не было. Была ненависть и ярость. Ненависть к этим сраным столичным пижонам и ярость из-за того, что они, проигравшие, посмели бросить ему вызов. Страшно было потом, когда над ним склонился Аоки-сан, а он ничего, ничего был не в силах сделать.

«Если про Рюити правда, очень жаль. Хороший был парень».

* * *

Инспектор Киносита поднялся из-за стола, приветливо улыбаясь. Он был одет в горчичного цвета хаори⁽¹⁵⁾ без гербов поверх коричневой юкаты⁽¹⁶⁾ и выглядел очень по-домашнему. Седой ёжик коротких волос, лицо изрезано глубокими морщинами, отвислые щёки и три дряблых подбородка.

— Жара и мухи, — маска хёттоко плохо передаёт укоризну, пришлось обойтись интонациями.

— Иногда, — проговорил инспектор, — лучше попустить человеку мелкую пакость, чем позволить ему же затаить злобу. Один из надзирателей поставил на Накатоми крупную сумму денег и проигрался, так что испытывал к юноше в наших подвалах некоторую неприязнь. Он в сущности не злой человек. Я не намерен что-либо предпринимать по этому поводу.

Маска слегка наклонилась.

— Всё-таки очень удачно, что удалось добиться этого назначения, — продолжал инспектор. — Нам пришлось бы трудно, если бы выяснились подробности вашего визита. К счастью, теперь можем оформить всё официально. Садитесь пожалуйста, прошу вас, сейчас я сделаю чай.

— С вашей стороны было очень разумно обратиться в Оммё-рё. Полагаю, что у нас вышло очень плодотворное сотрудничество. Что навело вас на эту мысль?

Инспектор сосредоточено разлил чай в две чашки английского фарфора, протянул одну гостю. Маска чуть сдвинулась, открывая губы.

— Видите ли, в этом деле много тёмных мест. Я прежде всего подумал о том, что могу расспросить господина Абэ об этих четверых, раз уж он судил состязания. Но господин Абэ прислал вас, и мои планы несколько изменились… хотя ваше содействие тоже очень помогло.

— Поскольку я обладаю статусом Тени⁽¹⁷⁾, я могу замещать господина Абэ во всех его делах. Поэтому даже формально я в своём праве. Кажется, мальчик принял меня за Главу. И разумеется, он мне не поверил, или поверил не до конца. Но теперь он по крайней мере начнёт думать и не станет устраивать скандал. Попытайся он выдвигать обвинения, это подняло бы чудовищную волну, куда там цунами из Санрику⁽¹⁸⁾.

— Ну, это вы преувеличиваете. А что именно вы ему сказали?

— Вы разве нас не слушали?

Инспектор развёл руками.

— Увы. Чтобы слушать ваш разговор, мне нужен особый допуск или присутствие второго чиновника моего ранга. Так что я мог только смотреть и читать по губам реплики Миядзаки-куна. Что ж, полагаю, теперь мы можем считать почти доказанным, что произошедшее — не его инициатива. Мы выяснили, что молодые господа Накатоми и Сиракава до вчерашнего дня не собирались ни на кого нападать. Да, Миядзаки им сильно не нравился, да, они злились на него из-за поражения… Но Накатоми-сан, по словам её друзей, была очень впечатлена ходом состязаний. Думаю, они оба запаниковали, когда поняли, что не могут достать своего противника, и постепенно стали использовать всё более опасные чары… из тех, что в Старых семьях изучают на самый чёрный день. И я узнал, с кем они встречались перед тем, как отправиться в парк Ундзэн-Амакуса.

— Вот как. И с кем же?

— Каваками Дзиро.

— Каваками? Но позвольте, он же из Кумасо? В прошлом были вассалами Хаято… и они никого не выставили на состязания, хотя тот же Дзиро мог бы показать неплохой результат.

Инспектор кивнул.

— Да. Они могли решить, что лучше быть первыми в Девяти Провинциях, чем какими-то там в столицах. Мотив возможен. Однако, в курильнице за столом, где они ели, обнаружились следы одного состава, который используют гадатели для того, чтобы повысить свою чуткость к знакам и знамениям. Этот же состав делает более восприимчивым к ментальному воздействию. Только вот Каваками Дзиро — не менталист.

— Вы хотите сказать?..

— Это только гипотеза, мне нечем её подкрепить. Но по всему выходит, что кто-то внушил Накатоми и Сиракава мысль напасть на Миядзаки. И отправил записку от имени Сува.

— Что же, это возможно. Жаль, что у нас нет свидетелей самого происшествия.

— На самом деле есть. Мы не стирали воспоминания у неодарённых, я только глубоко их запер. При необходимости мы всегда имеем возможность что-то узнать.

— В таком деле для привлечения воспоминаний неодарённых или запечатанных, я имею в виду Киндзаэмона, нужен независимый менталист и согласие пострадавших семей. Сильно сомневаюсь, что Накатоми и Сиракава дадут такое согласие.

— Так ведь нам нужен не официальный результат, а понимание того, что произошло, разве не так? — улыбнулся Киносита.

Маска согласно качнулась.

— Кроме того, — продолжал инспектор, — у меня есть показания господина Дзако.

— Кто это?

— Местный гараппа⁽¹⁹⁾. Живёт в водопаде.

— Суд не примет свидетельство мелкого ёкая⁽²⁰⁾ против одарённого. Все знают, что они довольно внушаемы.

— Примет, если это иск ёкая против одарённого. Господин Дзако имеет иск по поводу того, что чары господина Сиракава ранили одного из его детей. Мы сможем взять его показания и приобщить к делу об инциденте с участием этих четверых.

— Очень изящная мысль, инспектор. Благодарю вас за чай. К сожалению, мне уже пора откланяться.

— Это я благодарю вас за содействие и беседу. С вашего позволения, не заберёте ли вы сикигами с моего фонаря?

Маска повернулась в сторону старинного андона⁽²¹⁾. Бумажный человечек выскользнул из-под его подставки и скрылся в белоснежном рукаве.

— Благодарю, это действительно наш. Как вы его обнаружили?

Инспектор любезно улыбнулся.

— Я сижу в этом кабинете уже двадцать девять лет. Поневоле начинаешь чувствовать, если что-то меняется. Госпожа, если позволите, последний вопрос на сегодня. Почему именно хёттоко?

— Моему мужу показалось, что это будет забавно.

* * *

Наконец явился краснолицый надзиратель в синем форменном хаори с «горной дорогой»⁽²²⁾ по рукавам и подолу. Решётка втянулась в пол, и надзиратель повёл его сперва в туалет, потом в комнату охраны. Там на столе уже ждали лапша с овощами и чашка чаю.

— Слушай, парень, — неловко сказал надзиратель, — ты меня извини за жучиные чары. Понимаешь… очень мне дорого встала твоя победа.

Он скользнул взглядом по отложному воротнику, где было вышито имя, и ответил:

— Благодарю, Ёсида-сан. Мне тоже.

* * *

Абэ но Ёсимицу сидит в наружной галерее в шезлонге. Он запахнут в мягкую домашнюю юкату, такую тонкую, что ткань кажется прозрачной. На нём огромные солнечные очки с зелёными стёклами. Длинные белые волосы небрежно собраны в узел на макушке и скреплены дорогой шпилькой, причём женской.

Жена украдкой смотрит на него через приотворённые сёдзи⁽²³⁾, затем выходит в галерею. От её появления ветряной колокольчик коротко звякает. Ёсимицу машет ей стаканом с соломинкой.

— С возвращением, — говорит он и широко улыбается. Она немного любуется его улыбкой, потом садится рядом на стул.

— Как прошёл твой визит в Нагасаки? — интересуется Ёсимицу.

— Не делай вид, что не знаешь, — насмешливо отвечает она. — Мы поймали твоего сикигами. Инспектор его учуял.

Он смотрит с укоризной.

— Это был просто сторож. Для моего спокойствия в основном. Да и когда бы мне через него смотреть. Ты же знаешь, что я был на заседании Малого Совета. Отвратительная идея — проводить официальные встречи рано утром.

— Как ты добился того, чтобы тебе поручили это разбирательство? Вечером ты не был уверен, что всё получится.

— О, это отличная тема, — оживляется он. — Вышло как нельзя лучше. Меня рекомендовал Асия-сан.

Она недоверчиво хмурится.

— Асия? Разве вы не враги?

Он машет на неё рукой и стаканом.

— Ну что ты, Фусако. Это Досан был врагом Сэймэя, да и то в основном из зависти. Асия но Кацуёри — мой соперник и любимый противник. Мы знаем друг друга с детства, я не выношу его, а он — меня. При этом половина интересов у нас — общие, и если правильно подать, он отправит мяч прямо в кольцо. Поэтому я с утра поныл перед нужными людьми, как меня утомили тупые школьники, и насколько я не хочу начинать утро с разбора связанного с ними происшествия. Разумеется, Асия пришёл мне на выручку. Я даже немного поотбивался в совете, но государь настоял. И вот, мы занимаемся этим делом. Превосходно. А что у тебя?

Она пересказывает ему всё, что узнала в Нагасаки. Он слушает и кивает, накручивая на палец выбившуюся белую прядь.

— Так значит, мальчик тебе скорее всего не поверил? — спрашивает он.

Фусако-сан улыбается.

— Разве это имеет теперь значение? Мы показали ему ситуацию нужным образом, и теперь что бы он ни сделал, это нас устроит. И у него есть причины быть нам благодарным.

Ёсимицу ухмыляется. Она очень любит его таким. Хищным и весёлым. Впрочем, и любым другим тоже.

— Я захотел его присвоить ещё во время состязаний. Посмотрел и решил: будет моим. Даже если придётся украсть. И тут нам делают такой подарок. Мы просто обязаны учинить грабёж на этом пожаре. Поступить иначе — себя не уважать. Мы же уважаем себя, да?

— Несомненно, — кивает она. — К слову. Это ведь не твоя интрига, правда? Ты просто слетел на чужие трупы?

Он ненадолго задумывается.

— Знаешь, вроде бы нет. Ничего такого не мутил в последнее время. Ну, и три детских смерти — немного перебор, не находишь? Я так не охочусь.

— Просто хотела уточнить. Расскажешь мне, что задумал?

— Дзя… Пока ничего. Но вот что я выяснил. Я решил погадать об этом деле. Сделал три захода. И выходит, что день и час были выбраны с виртуозной точностью. Я хочу сказать, что если кто-то планировал устроить конфликт с последствиями, он сделал всё очень качественно, даже с запасом. Очень добросовестный человек. Я почти уверен, что действовал кто-то местный. И целью был именно Миядзаки-кун. Возможно, трупы пошли как приятный бонус, на сдачу.

— Это не мог быть наш уважаемый инспектор? Он сведущ в гадании, и у него много возможностей.

Он смеётся.

— Как это дурно с твоей стороны, подозревать Киносита-сан. Я думал, что вы поладили.

— Мы поладили, — кивает Фусако. — Я со всей симпатией признаю его способным провернуть такое дело.

— Не подходит. Они приятельствовали с отцом Сува-куна, у них были общие интересы. Он бы не стал подвергать мальчика опасности. Потому что опасность очевидным образом была. Нет, нас интересует тот, кто может пренебречь побочным ущербом. Вот что я пока надумал. Сейчас мы договорим, и ты сделаешь запрос. Официальный, секретный. Ко всем гадателям в Кюсю. Их всего десятка два, кто чего-то стоит. Мы ищем того, кто заказывал гадания на время и место. В период с вечера девятого и по двенадцатое. И все подозрительные гадания нас интересуют тоже. Они должны доносить, но запросом надёжнее.

— Хорошо, сделаю. Может, скажешь наконец, почему ты хотел, чтобы я была непременно в дурацкой маске?

— Потому что ты прекрасна, — отвечает он с широкой улыбкой. — Ревную тебя ко всем. Не хочу, чтобы они пялились.

Она знает, что он говорит серьёзно.

1) Сики, сокращённо от "сикигами". Здесь: связка чар, привязанных к материальному носителю; обыкновенно это полоска бумаги, с надписью или без. Часто бумага вырезана в форме человечка.

Вернуться к тексту

2) "Чистые одежды", белая разновидность каригину — охотничьего костюма эпохи Хэйан, которую до сих пор используют в священных церемониях, синтоистских и буддийских.

Вернуться к тексту

3) Маска, изображающее комически искаженное мужское лицо с надутыми щеками и губами, вытянутыми в трубочку, иногда один глаз вытаращен, а другой прищурен. Имеется в виду простолюдин, раздувающий огонь.

Вернуться к тексту

4) Оммё-рё. Здесь: волшебный департамент, ответственный за гадания и предсказания, также объединяющий волшебников, которые практикуют китайские разновидности волшебства, в основном даосского происхождения. Традиционно управляется представителем одной из двух семей, Абэ или Асия.

Вернуться к тексту

5) Мэцукэ, или инспектор. Здесь: правительственный чиновник, осуществляющий полицейский надзор за провинцией или крупным городом. В двух столицах, Старой и Новой, а также в Осаке таких инспекторов по два, они называются о-мэцукэ. Их подчинённые, ёрики, ведут расследования, проводят задержания преступников, следят за торговцами, за соблюдением Статута.

Вернуться к тексту

6) По традиционному восточному счислению, время между 15 и 17 часами.

Вернуться к тексту

7) Разновидность сикигами, служит для отправки сообщений, письмом или голосом.

Вернуться к тексту

8) С 17:00 до 19:00.

Вернуться к тексту

9) Как известно, если студент Махотокоро совершает серьёзный проступок или прибегает к Тёмным Искусствам, его форменная мантия белеет.

Вернуться к тексту

10) С 9:00 до 11:00.

Вернуться к тексту

11) Мужская школьная униформа в военном стиле, в средних и старших классах. Состоит из брюк и пиджака с воротником-стойкой и металлическими пуговицами. Обычно чёрного цвета. В указанный период элементом формы также была фуражка.

Вернуться к тексту

12) Японские волшебники называют себя "юсайбито" или "тасайдзин", то есть "одарённые". Люди без магии именуются, соответственно, "мунося", "мунобито", "неодарённые", или "бонсё", "простецы". Говоря о не обладающих волшебством людях из высокородных семей, их называют "люди земных дарований". Волшебные способности императора и императорской семьи не обсуждаются. Сквибов называют "канся", "запечатанные", и обычно только по имени, не упоминая фамилию.

Вернуться к тексту

13) "Тама но ниои".

Вернуться к тексту

14) Знаки достоинства высших чиновников, парные подвески из драгоценных материалов, обычно из нефрита. Обычай, пришедший из Китая.

Вернуться к тексту

15) Традиционная японская куртка длиной до бёдер, которую носят поверх кимоно. Напоминает укороченное кимоно без перекрывающихся передних панелей.

Вернуться к тексту

16) Хлопковое летнее кимоно без подкладки, которое носят в повседневной обстановке.

Вернуться к тексту

17) "Кагэси", доверенное лицо чиновника высшего ранга, имеющее право замещать своего начальника и действовать со властью. "Всё, что сделал предъявитель сего"... Действуя официально, может облачаться в те же церемониальные одежды, что и представляемое лицо, но должен использовать нескладной веер и носить статусные украшения (например, поясные подвески) перевёрнутыми. Поскольку подобное доверие к подчинённому рискованно, оно встречается редко.

Вернуться к тексту

18) Имеется в виду землетрясение и цунами в Санрику, произошедшие в 1896 году, приведшие к катастрофическим последствиям. До событий 2004 и 2011 годов были едва ли не самыми страшными из достоверно известных в Японии.

Вернуться к тексту

19) Разновидность водяных-каппа, встречается на Кюсю. Внешне отличается тем, что когда он сидит, его колени торчат выше головы.

Вернуться к тексту

20) Волшебные твари. То же, что "фэйри" у британцев.

Вернуться к тексту

21) Коробчатый фонарь из бумаги, натянутой на каркас из дерева или бамбука.

Вернуться к тексту

22) Узор из чередующихся треугольников. Часто использовался в одежде пожарных.

Вернуться к тексту

23) Обтянутая бумагой рама из дерева или дерева с бамбуком, используется в традиционных японских домах в качестве дверей, окон или перегородок.

Вернуться к тексту