Уничтожить солнце (джен)

31 октября 1981 года должен был стать для Лорда Волдеморта — чье имя в последнее время стараются не называть одновременно и из-за ужаса, и из-за почтения — и Тома Марволо Риддла — чьё имя давно уже не называют просто потому, что никому нет дела до полукровного старосты середины сороковых — особенным днём. Днём, когда он, величайший волшебник своего поколения, — да что там, всех поколений! — окончательно утвердит свое право зваться «Особенным». Том Риддл редко отмечал какие-то праздники, разве только в школе и в основном для видимости, а про Лорда Волдеморта и говорить нечего, — его мало волновали такие вещи, — но этот судьбоносный Хэллоуин обе инкарнации Тёмного Лорда обвели бы себе красным кружочком в воображаемом календаре.

«Я сам кузнец своей судьбы», — словно мантру, проговаривал себе под нос Тёмный Лорд.

Изящным беспалочковым движением руки он отворил дверь в дом своих врагов. Впрочем, врагами они были, конечно, условными, и если бы не проклятое пророчество проклятой выпивохи Трелони и не менее проклятый старый маразматик Дамблдор, то Лорд сделал бы всё, чтобы Блэк и его грязнокровка-жена стали его сторонниками.

Сириус завоевал его молчаливое уважение ещё в тот момент, когда явился на стычку с Пожирателями на своём волшебном мотоцикле. За непродолжительную, но очень эффектную, дуэль — в которой Лорд, конечно же, одержал победу — они успели обсудить и магические способности Блэка, — шутка ли заколдовать мотоцикл на полет! — и два из трех законов Гампа и даже магловскую рок-группу Deep Purple.

Всегда немного жалко убивать человека, с котором у вас сходятся музыкальные вкусы.

— Ты-ы-ы, не подходи! — подрываясь с места и хватая свою палочку, закричал Сириус Блэк.

Его голос, — отрывистый собачий лай после неудачного купания пса в реке, — едва не заставил Лорда сердечно улыбнуться.

— Лили, хватай ребенка и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его…

— Какая преданность, Блэк! Или это глупость? — театрально проговорил Тёмный Лорд, не отрывая насмешливого взгляда от Сириуса.

Истинный гриффиндорец — благородно ждет настоящей угрозы и не нападает. Лорд едва не улыбнулся. Опять. Что эти Блэки себе позволяют?!

— Опусти палочку и отойди, глупец, пока не пострадал.

— Ты получишь моего ребенка только через мой труп! — голос Блэка сорвался на истеричный плач. — Д-достань палочку и сражайся, змееликий!

Волдеморт хищно улыбнулся, поборов зудящее желание закатить глаза (в самом деле, Темные Лорды не закатывают глаза). Из его рукава выпорхнула волшебная палочка, и по руке разлилось привычное тепло. Ему понадобилось лишь три коротких взмаха, чтобы Сириус Блэк повалился на пол — обездвиженный, связанный и лишенный сознания.

«Магия — это прекрасно!» — разглядывая результаты своего труда, довольно ухмыльнулся Тёмный Лорд.

Нет нужды убивать Сириуса Блэка. Он был сильным, способным волшебником и, что важнее, незарегистрированным анимагом с крайне полезной формой. А Лорду было с чем сравнивать: один из ближайших последователей среди его Пожирателей стал чертовым карпом, и Волдеморт искренне не знал, пожалеть несчастного волшебника или прилюдно высмеять. По крайней мере, Мальсибер-младший теперь не боялся Круциатуса — куда больше его страшила перспектива стать ужином для разочарованного Лорда Волдеморта.

Но куда важнее для Лорда было то, что Сириус был в первую очередь Блэком. Кроме того, что благороднейшее и древнейшее семейство всё ещё не приняло его сторону в войне (и убийство одного из Блэков очевидно не позволит им стать союзниками), всегда оставалась Вальбурга. Какие бы у этой женщины ни были отношения с Сириусом, Лорд не рискнул бы убить её нерадивого сыночка. Волдеморт, может, и считался (только слегка) сумасшедшим, но дураком он точно не был.

Эта сумасшедшая ведьма уничтожит его, несмотря на созданные крестражи, потом оживит, уничтожит ещё раз, а затем превратит в бессмертного духа мщения семьи Блэк. Идти против этой женщины — это вызывать Адское Пламя в закрытом купе Хогвартс-экспресса. Лорд слишком хорошо знал Вальбургу.

В конце концов, они были друзьями в школе. И даже немного больше.

Волдеморт переступил мирно лежащего Блэка и поднялся на второй этаж коттеджа. Найти нужную спальню было несложно — всхлипы и тяжелое дыхание Лили Эванс-Блэк мог услышать даже глухой. Простые отпирающие чары открыли дверь спальни, явив Тёмному Лорду молодую рыжеволосую женщину, закрывающую собой колыбельку с ребенком.

— Нет! — закричала женщина, и слезы водопадом полились из ее ярко-зеленых глаз. Хрупкая фигура тряслась, как при эпилепсии. Зрелище одновременно чарующее и жалкое. — Пожалуйста, не трогайте мою дочь! Убейте лучше меня вместо нее!

На сей раз Лорд даже не стал ничего говорить — взмахнул палочкой, и женщина упала без сознания.

В комнате воцарилась благостная тишина. Тёмный Лорд довольно улыбнулся. Вот и тот самый долгожданный момент. Верная волшебная палочка грела руку.

Он медленно подошел к колыбельке. Осторожно заглянув внутрь, Волдеморт обнаружил, как и ожидал, маленького ребёнка. Существо было одето в безвкусную красно-золотую распашонку. Если бы Лили не сказала про «дочь», то Тёмный Лорд легко принял бы ребенка за мальчика — в конце концов, для него все дети были на одно лицо и один пол. Короткие вьющиеся рыжие волосы девочки были темнее, чем у матери, а серые, как грозовые тучи, глаза указывали на несомненное родство с Блэками.

— Ну здравствуй, моя маленькая Немезида, — растянув губы в жутковатой усмешке, протянул Лорд.

Девочка перевела на Волдеморта штормовые глаза и, как следует рассмотрев его змеевидное лицо, широко улыбнулась. Тёмный Лорд опешил от такой реакции на свое в данный момент отнюдь не прекрасное лицо и даже на секунду задумался, не забыл ли он при выходе из поместья Лестрейнджей наложить на себя сложные чары «Отвода глаз», которые он всегда использовал для создания образа Волдеморта.

Он бросил взгляд на окно — в синильной темноте ночи его отражение в стекле было еще более пугающим, чем в реальной жизни.

Что ж, с чарами все хорошо. Значит, проблема в девчонке Блэк. Это маленькое отродье его не боялось.

— Ава, аба, шшш, ссс, вази, — весело затараторила девочка на своем детском несуществующем языке.

Волдеморт перевел взгляд на ребенка и тут же замер в недоумении. Покопавшись в валяющихся в колыбельке игрушках, девчонка Блэк вытянула одну из них и протянула Волдеморту.

Волшебник обнаружил себя с не аристократично упавшей челюстью, едва в его руке оказалась игрушка в виде небольшой плюшевой змеи. Отвратительного розового цвета.

— Это мне? — прошипел Лорд. Возможно, даже на парселтанге. Видит Мордред, он, кажется, разом потерял все зачатки разума. — Змея, ха?

Девочка улыбнулась и продолжила как ни в чем не бывало разглядывать свои игрушки, щебетать что-то нечленораздельное и задорно хлопать серыми глазками.

Тёмный Лорд сжал челюсти. Розовая, мать его, плюшевая змея.

Его заклятый враг, причина его возможного падения, мерзкая полукровка и просто сопливая девчонка, которая еще пару лет будет носить подгузники, только что подарила ему мягкую игрушку.

Да не какую-то, а змею!

Годовалый младенец, изучив его внешность, сделал вывод о том, что стоящий напротив мужчина похож на ее игрушечную розовую змею.

Том Риддл бы точно нашел это забавным, — возможно, даже искренне умилился бы ситуации, — но сейчас в доме Блэков был Лорд Волдеморт, и у него не было настроения смеяться. Он пришел убить чертову девчонку.

Моргана, дай ему сил!

Волдеморт еще раз кинул взгляд на играющую малышку. Её не заботила ни лежащая без сознания мать, ни пугающий мужчина с лицом монстра, ни надвигающаяся опасность в виде убивающего проклятия. Она просто играла с неизменной счастливой улыбкой на детском лице. Отвратительное зрелище!

Тёмный Лорд, все еще сжимающий в одной руке игрушку, а в другой — свою верную тисовую палочку, досчитал до десяти, чтобы успокоить нервно завибрировавшую внутри магию.

«Просто приятное предвкушение скорого убийства», — успокаивал себя Лорд. Убивал он легко и без сожалений, — в конце концов это было своего рода искусство, — и никогда прежде сомнений у него не возникало.

Сомнений? Это не сомнения, пфф. Просто момент был слишком важен — в конце концов, перед ним был Враг-Номер-Один.

Нельзя ударить в грязь лицом. Это может быть унизительно.

Он поднял палочку — уверенно, решительно — и указал ею на девчонку. Багровые глаза опасно сузились.

Слова проклятия уже почти сорвались с его губ, когда он увидел, как у девочки загорелись глаза: она смотрела на его волшебную палочку, как на чудо света. А потом вновь покопалась в своих игрушках и достала на свет, — Мерлин, дай ему сил! — мягкую игрушечную волшебную палочку. Сначала девочка улыбнулась широкой, ненормальной улыбкой («Неужели годовалые дети умеют так улыбаться?» — задавался про себя вопросом Лорд и тут же получил ответ от сидящего глубоко внутри Тома Риддла, что он болван и удивляться тут нечему — девчонка ведь из семейства Блэков, а эти существа и не на такое способны), а потом размашисто взмахнула своей игрушечной волшебной палочкой, и сотворила настоящее волшебство.

Дементор его засоси.

Лежащий перед ребёнком плюшевый нюхлер мягко поднялся в воздух, и девочка перевела победный взгляд на Волдеморта, будто бы ожидала от него одобрения или похвалы.

Тёмный Лорд закрыл глаза, чувствуя, как стучит его собственный пульс в ушах. Почему все должно быть так сложно? Видит Мерлин — а вместе с ним магловский Господь Бог, — ему нужно выпить чашку крепкого черного кофе.

— Я тоже так могу, — нехотя признал волшебник через несколько долгих секунд потирания переносицы.

Он взмахнул палочкой: колыбелька с девочкой поднялась на пару метров вверх, а затем мягко закружилась из стороны в сторону. Ребенок залился радостным смехом — хотя это куда больше это напоминало щенячий лай. Волдеморт почувствовал, как магия девочки начала заполнять комнату и его собственные лёгкие. Он задержал дыхание, пытаясь понять свои чувства.

Ощущать вокруг и внутри себя магию девчонки Блэков было волнующе, пьяняще и… правильно. Он всегда хорошо чувствовал чужую магическую силу — ему хватало пары секунд рядом с другим волшебником, чтобы понять светлый перед ним маг или тёмный, к чему больше лежит его душа и помыслы. За годы жизни он пропускал через себя сотни магических фонов — искрящихся, душащих, затхлых, беспредельно белых и потусторонне чёрных. Но то, что он чувствовал сейчас — о, это было нечто новое. Если бы у золота был вкус или аромат, то именем им была бы магия малышки Блэк.

Проклятый Дамблдор со своим тупым пророчеством привел его в этот дом, и теперь Волдеморту придется убить самое удивительное существо, которое ему удалось встретить за прошедшие годы.

А стоит ли ее убивать?..

Эта мысль, — очень тихая, — внезапно возникла где-то в глубине сознания. Возможно, она даже сорвалась с губ Тома Риддла, хотя Волдеморт очень сомневался, что этот полукровный глупец ещё способен хоть на какую-то мыслительную деятельность.

Но мысль ему все равно понравилась.

Тёмный Лорд грязно и отвратительно магловски ругнулся, а затем устало приложил руку к лицу. У него не было привычки бурно выражать свои эмоции («круциатус» для провинившихся пожирателей не считается), а уж тем более при юных леди из высшей магической аристократии.

Покрутив колыбельку из стороны в сторону еще пару секунд, — музыкальная карусель над ней мелодично затренькала, — Лорд поставил её на место. Наколдовав себе кресло из воздуха, он уселся напротив девчонки и задумчиво подпер кулаком подбородок. Юная Блэк попробовала повторить на своём лице его серьёзное и напряженное выражение, но походила скорее на нашкодившего котёнка, а не на Тёмного Лорда, погруженного в невеселые думы.

— Что же мне с тобой делать? — проговорил он, рассматривая свою маленькую Немезиду.

На пухлой ручке девочки висел браслетик — «Лира Лилиан Блэк» гласила надпись.

Лира. Очередное звездное имя. Типичные Блэки.

— Согласно одному пророчеству, ты можешь стать моей большой проблемой, маленькая Лира. Что ты думаешь об этом?

Девочка слушала голос Лорда с распахнутыми глазами и наклоненной набок головой. «Будто маленькая птичка, изображенная на гербе дома Блэков», — подумал про себя Лорд. Герб Блэков всегда казался ему зловещим.

Лира смотрела на Волдеморта внимательно и осмысленно, а он смотрел на нее и напряженно вглядывался в серую радужку глаз, будто там были ответы на все на свете вопросы.

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца…», — волшебник прокрутил в голове слова пророчества.

С тех пор как он услышал судьбоносные слова, Лорд Волдеморт потерял покой и начал замечать за собой признаки прогрессирующей паранойи. Его бросало в дрожь от мысли, что долгие годы виртуозной лепки всемогущего волшебника из низкосортного приютского мальчишки пойдут прахом.

Предотвратить катастрофу легко. Всё, что нужно сделать, — найти того, кому хватит могущества его победить… и победить его раньше.

Так, ерунда.

Будь Волдеморт более… нестабильным, он бы побежал уничтожать проблему на корню. Хотя стоит признать, он ведь и побежал. Несмотря на протесты сидящего внутри Риддла и странные взгляды сторонников.

Подходящих детей было двое. Ребёнок авроров Лонгботтомов, родившийся 30 июля, и это маленькое блэковское отродье, родившееся точнехонько 31 июля. Полукровка древнего магического рода, как и он сам. Выбор был очевиден, уж слишком Волдеморт любил символичность.

Найти Блэков оказалось не проблемой — они жили в доме старины Альфарда и не скрывались даже для вида. Всего парочка простых заклинаний для отвода глаз — вот и вся защита. Тёмный Лорд даже почувствовал разочарование, когда беспрепятственно вошел в дом молодой семьи. От вампиров и тех сильнее защищаются.

Даже обидно.

И вот она, юная Лира Блэк, прямо перед ним, и сейчас её судьба в руках того, кого ей предсказано победить. Сидит в своей колыбельке, по-взрослому сложив бровки домиком, и изучает его лицо.

Она не боится его. Она улыбается ему.

Может ли предсказание быть ошибкой? Шуткой? Планом Дамблдора вывести Волдеморта из игры?

Как бы он хотел знать ответы на эти вопросы.

Пророчество, без сомнений, было неполным. Оглушенный словами о своём потенциальном падении, он совершенно упустил из виду то, что вторая половина предсказания может содержать куда более важную информацию. Условие, которое может повлиять на могущество ребенка или на падение Тёмного Лорда. Даже одно слово может изменить конечный итог.

Эти мысли заставили его колебаться. Потерять уверенность в том, что он хочет и должен сделать.

«Как же было бы проще, наплюй я на благоразумие», — думал Лорд.

Убить Блэка и его жену-грязнокровку. Не моргая, смотреть в глаза несмышленой Лире Блэк, произнести одну из своих злодейских речей (которые он так сильно любил), а затем сказать два простых слова. Превратить колыбельку в детскую могилу.

Остаться всемогущим, непобежденным и бессмертным. Разве не прекрасный план?

Однако, здравый смысл пока не оставил его полностью. В день, когда он лицом к лицу встретился с несостоявшейся спасительницей магической Британии, Тёмный Лорд осознал, что не хочет стать жертвой самоисполняющегося пророчества. Если бы он знал его слова полностью, он бы решил проблему, уничтожив ребенка. Но неизвестная переменная пугала его сильнее, чем младенец в уродливой красно-золотой распашонке.

Волдеморт нехотя отвел взгляд от серых глаз девочки. Лира продолжала улыбаться, рассматривая своего странного гостя. Ну до чего же пугающее создание это отродье Блэков.

«Знала бы ты, девчонка, что сегодня тебе суждено было умереть от моей руки, то не улыбалась бы так дружелюбно», — проговорил про себя Лорд.

Магия девочки разливалась по комнате, еще более тягучая, чем раньше. В ней хотелось существовать, греться в ее лучах, хватать руками и прижимать к сердцу.

Нет, он не может убить этого магического ребёнка. Волдеморт слишком сильно любил магию. Положа руку на сердце, он бы смело сказал, что магия вообще единственное, что он когда-либо любил. Она сделала его особенным, она сделала его тем, кем он являлся. Разве может он забрать и уничтожить дар магии — этого удивительного ребенка?

Поднять на неё палочку — пойти против природы вещей. Разве может он накричать на море, так чтобы оно перестало волноваться? Разве может он уничтожить солнце, чтобы получить взамен его силу? Этот ребенок — Солнце. Что произойдет, если он попробует его уничтожить? Умрет на месте, несмотря на свои крестражи? Едва ли. Получит взамен откат такой сильный, что тот сделает его если не маглом, то кем-то вроде дорогого дядюшки — Азкабан ему пухом — Морфина Гонта? Это куда больше походило на правду.

Вот вам и падение Тёмного Лорда. Даже хуже чем падение. От собственной руки, от собственных амбиций, от собственного страха.

Какое унижение.

В его мозгу, словно трупные черви, копошились мысли о том, что он должен хоть раз в жизни поступить правильно. Это было странно — даже думать о таком было противно, но он не мог ничего с собой поделать. Что за благородство, откуда? Старый маразматик Дамблдор бы им гордился. «Том, мальчик мой, я всегда знал, что глубоко в душе ты очень благороден».

Отвратительно.

Но сейчас он и в самом деле должен поступить правильно.

Решение пришло само собой. Вальбурга Блэк. Если он не может — ладно, не хочет! — уничтожать ребенка, который будет достаточно могущественен, чтобы однажды его победить, то ему остается лишь сделать этого ребенка своим союзником. Воспитать под себя, вылепить из этой полукровки такое же идеальное существо, каким стал сам.

Два могущественных мага на одной стороне явно лучше, чем один, пусть и бессмертный. И пусть Дамблдор удавится своими лимонными дольками.

Волдеморт почувствовал удовлетворение от простоты решения. Впервые за долгие месяцы с момента, как он узнал про пророчество, он ощутил, что напряжение прошло и даже дышать стало легче.

— Пинки! — спокойно сказал волшебник, и через несколько мгновений перед ним аппарировал домашний эльф Лестрейнджей. — Отправляйся к Вальбурге Блэк на Гриммо, 12. Предупреди, что я скоро трансгрессирую, пускай снимет защиту на четырех человек. Затем возвращайся ко мне: нужно подготовить мистера Блэка и его супругу ко встрече с матерью.

Эльф молча поклонился и аппарировал.

Поколебавшись всего секунду, Волдеморт подхватил на руки Лиру. Впервые в жизни он держал на руках ребенка, и было странно не ощущать презрение, которое обычно вызывали у него дети. Том Риддл всегда ненавидел детей, еще со времен приюта, когда младенцы в детской орали как резаные, не давая уснуть всему этажу. Лорд Волдеморт же и вовсе о детях думал реже, чем о флоббер-червях. Из последних хотя бы можно было приготовить хорошее усыпляющее зелье.

Когда он поднял Лиру на руки, она не орала и не капризничала. Девочка сидела на руках своего заклятого врага со спокойствием, достойным лучших представительниц семейства Блэк. Маленькие ручки прижимали к груди игрушечного нюхлера.

— Сегодня у тебя начнётся новая жизнь, маленькая Лира Блэк, — сказал Волдеморт с легкой улыбкой.

Она прижалась к нему сильнее, будто пыталась найти в объятиях страшного волшебника тепло и защиту. Он не возражал, хотя редко кому позволял прикасаться к себе.

Но Лира Блэк была особенной. Девочка получит защиту, получит знания, получит всё, чтобы её могущество освещало путь, по которому идёт он. А если что-то пойдёт не так, он всегда успеет её уничтожить.

31 октября 1981 года действительно стал особенным днем для Лорда Волдеморта. И не только для него. Он изменил жизни и Тома Марволо Риддла, и Лиры Лилиан Блэк и всей магической Британии.