— Старые вещи, — медленно повторил Эндрю.
Кошмар его детства. Они никогда не бедствовали — но отец считал неправильным покупать то, что можно получить даром, и с удовольствием принимал у соседей вещи, из которых выросли их дети и внуки — и свою первую новую вещь Эндрю купил сам, когда вырос и начал зарабатывать самостоятельно. Нельзя сказать, чтобы над ним в школе смеялись — ему повезло, и он попал на Гриффиндор, где бедность никогда не была поводом для насмешек — но ему самому было мучительно стыдно обнаруживать аккуратно заштопанные дырочки и разрывы, или закрашенные плохо выведенные пятна, и он поклялся себе, что как только заработает свои первые деньги, никогда в жизни больше не наденет ничего с чужого плеча, и уж тем более ни при каких обстоятельствах не позволит так унижаться собственным детям. Лучше голодать и сидеть на одной картошке и научиться шить самому.
— Ну да, — почувствовав, что, наконец, кажется, достучался, легко и понимающе подхватил Скабиор. — Ну и жена твоя, наверное, сможет сдать в аренду… что у вас там, магазин, мастерская? Наймётся куда-нибудь… в Хогсмиде много работы — официантки обычно всегда нужны… Проживут, в общем-то. Я же не умер.
— Вы? — Эндрю впервые посмотрел, наконец, непосредственно на него.
— Я, — кивнул Скабиор. — Я же тебе говорил.
— Я не помню, — устало признал тот. — Простите.
— Без отца жить довольно паршиво, — не вдаваясь в подробности, сказал Скабиор. — Особенно, если он у тебя только что был.
— Я не смогу. Просто не смогу, — покачал головой Эндрю. — Я себе омерзителен.
— А ты попробуй, — мягко предложил Скабиор. — Дождись хотя бы первой трансформации. Я тебе расскажу постепенно, как с этим жить… посидишь — подумаешь. Может, решишь, что это не так и страшно. В конце концов, оборотни тоже разные бывают.
— Ну, может быть, — вдруг согласился тот, проводя дрожащими руками по лицу. — У меня сил никаких нет сейчас думать.
— И не надо, — улыбнулся Скабиор. — Ты вообще там чуть до смерти не замёрз, так что сейчас ты болеешь — и, кстати, тебе придётся поесть.
Тот не стал спорить — может, просто не смог, может, был голоден — и, поев, а затем выпив все зелья, снова уснул.
Вот так новообращённый оборотень по имени Эндрю, фамилию которого Скабиор так и не потрудился узнать и тем более никак не связал с названием лавки, и поселился в старом заброшенном доме на окраине Лондона, куда Скабиор каждый день приносил еду, и время от времени оставался побеседовать. Разговоры эти его бесили: Эндрю, как Скабиору казалось, всё время ныл и настроен был чрезвычайно пессимистично.
Но то, что Скабиор принимал за пессимизм, на деле было смесью растерянности, усталости и страха, который сопровождал его с того самого мига, как он, даже не помня, как именно, попал в этот дом. Его память стала похожа на ветхое дырявое полотно, теряя то одно, то другое — и от этого действительность в виде вечно недовольного и заставляющего его что-то делать и пить человека, рычащего и ругающегося на него без всякой, как представлялось Эндрю, причины, становилась зыбкой и странной. Порой он почти что решался уйти — но на это у него никогда не хватало ни сил, ни решительности, и в такие моменты он забивался в самый угол кровати, прижимаясь к старой обшарпанной стене и с головой заворачиваясь в одеяло.
Скабиор же вообще так и не смог самому себе объяснить, зачем он влез в эту историю и в жизнь этого новообращённого — ведь его даже никто не просил об этом! Но и бросать его тут теперь ему казалось неправильным — в конце концов, где-то же он должен пережить хотя бы первую трансформацию. Аконитовое он тоже ему приносил сам — не просить же МакДугала, вот уж кто совсем ни при чём. Пили они его вместе — Скабиор с отвращением, Эндрю — с какой-то фанатичной надеждой в глазах.
Сама трансформация прошла совершенно обычно: Скабиор, настроенный поиграть и побегать, даже умудрился немного растормошить Эндрю, и вытащил его из дома — тот долго не решался выйти за дверь, но инстинкты всё же оказались сильнее, и часть ночи они провели на берегу реки.
А утром, едва обернувшись обратно, Скабиор был оглушён полным ужаса и отчаяния криком: Эндрю корчился на полу, закрывая лицо руками, и с такой яростью тёр глаза, что причина его воплей была очевидна. Скабиор сочувственно вздохнул и, подобравшись поближе и морщась при этом при каждом движении, твёрдо взял его за запястья:
— Тихо, — успокаивающе проговорил он. — Слушай меня. Слышишь? Ты ослеп, верно? — тот только сильнее вцепился в своё лицо, и Скабиор продолжал, с трудом удерживая его руки своими привычно онемевшими пальцами. — Это завтра пройдёт. Слышишь меня? Эндрю? Да успокойся же ты! — он не выдержал и дал ему пощёчину. — Послушай меня, — вздохнул он, когда тот замолчал. — Это. Завтра. Пройдёт. Такое бывает. Это временно. Слышишь?
— Д-да, — хрипло ответил, наконец, Эндрю.
— Отлично. Поэтому прекращай орать и слушай. Сейчас начинаются самые неприятные сутки в месяце — первые после луны. Их надо перетерпеть. Тебя будет тошнить, может — рвать, у тебя будут неметь руки, кружиться и, может быть, болеть голова, тебе будет холодно или жарко… это всё закончится к завтрашнему утру. И сделать тут ничего нельзя — только ждать и стараться уснуть. После аконитового спать получается лучше… тихо! — прикрикнул он, едва только Эндрю приоткрыл рот. — Мне легче, чем тебе — в том смысле, что зрение я не теряю совсем, просто поле сужается. Но, в целом, мне почти так же паршиво — поэтому мы с тобой сейчас пойдём спать. Ясно?
— Это точно пройдёт? — прошептал тот.
— Клянусь. Завтра будешь видеть всё как обычно. Давай вставай потихоньку… держись за меня. Поднимайся.
— Спасибо, — пробормотал Эндрю, вцепляясь мёртвой хваткой в держащие его руки, которые были для него сейчас единственным ориентиром в пространстве. — Спасибо.
— Пожалуйста. Идём. Тихо. Спокойно. Идём.
Они медленно подошли к кровати. Скабиор сперва уложил Эндрю, укрыл его — и только потом рухнул рядом с ним сам, заворачиваясь во второе одеяло, накидывая сверху своё пальто — и сразу же проваливаясь, наконец, в спасительный долгожданный сон.
Проснулся он только в середине следующего дня: всё же было у аконитового зелья одно достоинство, которое даже он не мог не признавать — спалось после него замечательно. Скабиор полежал, с удовольствием убеждаясь, что в этот месяц проскочил самое поганое время, потом вспомнил, где и почему он находится, и, открыв глаза, огляделся.
Комната была пуста.
Эндрю не было.
И куда он, спрашивается, умудрился пропасть?
А Эндрю проснулся за пару часов до Скабиора. Сперва он лежал, постепенно вспоминая прошлую ночь: как менялось тело, трансформируясь из человечьего в звериное, как покрывалась шерстью кожа, как его лицо становилось мордой… Он почти закричал — но вышел лишь хриплый кашель, от которого противно заныло горло. Дом давил — ему показалось, что тот совсем неживой, и сам он тоже становится здесь неживым, не мёртвым, а именно неживым: то ли призраком, то ли инфери, то ли ещё какой неизвестной нечистью, и он ринулся прочь, неловко ступая плохо ещё слушающимися его ногами, и побрёл, побежал куда-то — просто куда-нибудь подальше отсюда, от места, что видело его новую сущность, от существа, спящего на той же, что и он сам, кровати, прочь, прочь…
Он шёл, и бежал, и падал, и поднимался и снова бежал и бежал — сперва по лесу, вернее, его жалкому подобию — потому что, ну какой лес на окраине Лондона — загаженному маггловским мусором и испятнанному кострищами. Но в том состоянии, в котором сейчас пребывал Эндрю, это место представлялось ему именно лесом — жутким, мрачным, отвратительным лесом, почти таким же, в котором с ним случилась беда — и он продирался сквозь него, не замечая, как петляет и ходит кругами, но всё же выбрался, наконец, оттуда, и оказался, в конце концов, среди магглов. Грязный, в мятой мантии, скверно пахнущий, он напоминал им сумасшедшего, одержимого чем-то бродягу и вызывал в свою сторону полные неприязни странные взгляды и перешёптывания — и, ловя их болезненно обострившимся слухом, объяснял их, конечно, совершенно иначе. Какая-то худая высокая дама в тёмном пальто и шляпке с жалостью и превосходством во взгляде прозрачных голубых глаз протянула ему брошюрку с надписью «Господь любит вас» — он шарахнулся от неё, поскользнулся, упал на одно колено, суетливо поднялся и побежал дальше… Ушибленное колено ныло, но это только подгоняло его почему-то. Он бежал и бежал, натыкаясь время от времени на людей и сбивая некоторых из них с ног — девушку с огромной плоской папкой на плече, которая прокричала ему вслед что-то очень обидное, пожилого мужчину с портфелем, старушку, выгуливающую маленькую собачку, зашедшуюся громким лаем и попытавшуюся на него броситься, женщину с хозяйственной сумкой на колёсиках… Его тоже толкали порой — но куда чаще старались уйти с дороги, не желая его касаться, и он прекрасно понимал их всех.
Облаявшая его собачка почему-то немного привела его в чувство — он остановился и огляделся, не понимая, где находится — и обнаружил себя на набережной, а впереди, совсем близко — мост. Навалилась усталость — он медленно подошёл к нему, поднялся туда и, дойдя до середины, прислонился изнеможённо к перилам. Он долго стоял и гладил их, глядя на тёмную полынью внизу — и сам не понял, как оказался уже по другую их сторону и замер, стоя над бездной, прижавшись к перилам спиной. Это был выход… Вода ледяная, полынья маленькая — и даже если он струсит в последний момент, ни одного шанса выбраться у него не будет. Нужно просто разжать руки и сделать один шаг вперёд… но заставить себя сделать это оказалось вовсе не так просто.
Эндрю не знал, сколько он так простоял, когда услышал за спиной обманчиво ласковый голос:
— Я, вроде, сказал, чтобы ты оставался в доме?
…Обнаружив пропажу своего то ли подопечного, то ли гостя, Скабиор, для начала, выругался. Потом умылся, оделся, выругался ещё раз — и отправился на поиски, клятвенно обещая себе, что никогда больше и близко не подойдёт ни к одному новообращённому и вообще никогда в жизни больше не влезет ни в чьи проблемы. Потому что, разве ему своих недостаточно? Да более чем! Какой же драккл заставил его тогда заговорить с Эндрю?
Выйдя на улицу, Скабиор принюхался. Запах всё ещё можно было уловить в воздухе — помогали, конечно, и совсем недавно прошедшая трансформация, и всё ещё обострённые чувства. Скабиор огляделся, подумал — и пошёл по его следу. Петлять по лесу он, впрочем, не стал, а, отлично зная его, практически сразу сообразил, где Эндрю должен был выйти и преспокойно пошёл по тропинке, быстро пересёк пролесок и, выйдя, пошёл вдоль него, вновь поймал нужный запах — и отправился вслед за ним, пройдя тем же путём. Однако там, где Эндрю чудилось осуждение и отвращение, Скабиор видел лишь удивление и иногда настороженность. Всё ещё раздающая свои брошюрки дама и ему протянула одну — но он настолько похабно ей ухмыльнулся, что она шарахнулась от него и перекрестилась, а сообразительная собачка, облаявшая несчастного Эндрю, заскулила и прижалась к ногам пожилой леди, на которую Скабиор тоже налетел с размаху — да так, что с неё слетели очки, которые он одним лёгким движением подхватил с земли и с галантным извинением протянул ей, тут же продолжив свой путь.
Собственно, идти было уже недалеко: он находился на набережной и уже видел тот самый мост, на котором, наконец, обнаружился тот, кто был ему нужен — стоявшим по другую сторону перил над самой полыньёй. У Скабиора от внезапно захлестнувших его досады и ярости в голове помутилось: он быстро, почти бегом, преодолел не такое уж и большое расстояние до моста, поднялся и встал рядом с Эндрю.
— Я, вроде, сказал, чтобы ты оставался в доме? — спросил он обманчиво ласковым голосом.
— Я не просил помогать мне, — глухо отозвался тот.
— Прыгнуть хочешь? — зазвеневшим от ярости голосом поинтересовался Скабиор.
— Не хочу я так жить, — ответил тот. — И не буду. Это не жизнь.
— Вот как, — медленно проговорил Скабиор, глубоко-глубоко вдыхая. Какого Мордреда он вообще с ним связался? Какое ему вообще дело до этого… существа? Потому что, вот это и есть существо — не зверь, не человек, даже не тварь… тьфу.
— Вот так, — решительно сказал тот и с тоской поглядел вниз. — Я попробовал один раз — всё. Не хочу. Довольно.
— Помочь? — зло спросил Скабиор, ненавидя в этот момент весь мир вообще, стоящего по ту сторону перил мужчину в частности и отдельно ещё святую Моргану за её столь специфическое чувство юмора.
Тот обернулся и очень серьёзно кивнул:
— Да. Пожалуйста. Стою тут — и не могу решиться. И спасибо вам.
— Да не за что, — недобро ухмыльнулся Скабиор.
А потом подошёл и, помедлив пару мгновений, медленно положил ладонь ему на спину, постоял так, словно бы принимая какое-то решение, потом скривился, стиснул зубы — и единым резким движением с силой толкнул Эндрю навстречу участи, которую тот избрал, ощутив себя на мгновение настоящим вершителем судеб и буквально почуяв в своих руках тонкую нить чужой жизни -— и тут же скривившись от отвращения, которое в нём вызвало это чувство. Надо, видимо, прекращать ходить зимой по мостам — ты это хотела сказать мне, святая Моргана? Какая же дрянь, а… Нет, подобные вещи определённо не для него — вот Поттера бы сюда, самое по нему дело. А он не желает больше решать такие задачки. Никогда.
Эндрю почувствовал сильный толчок, его ноги соскользнули с опоры, тело вдруг стало лёгким и полетело… и через пару секунд громко плюхнулось в воду. В тот момент, когда оно коснулось воды, раздался короткий вскрик, мужчина беспорядочно взмахнул руками — но было, разумеется, поздно, и течение, довольно сильное в этом месте, почти мгновенно затянуло его под лёд.
И когда ледяная, отвратительно почему-то пахнущая вода сомкнулась над ним, а вмиг отяжелевшая одежда потянула его на дно, Эндрю вдруг остро вспомнил детей — как-то разом и то, какими они были совсем в детстве, и какими он видел их в последний раз, растерянными, заплаканными… и такими родными. И понял, как же скучал по ним весь этот месяц, и как тосковал по своей жене, и как был жесток и груб с ними, запрещая им приходить к нему, потому что он всё равно, что умер — да лучше б и умер, потому что умереть куда лучше и чище, чем жить чудовищем… понял, насколько всё это было глупо и, на самом-то деле, эгоистично, и рванулся вверх… но одежда и течение тянули его за собой, вниз и вперёд, под лёд. И тогда он чётко и ясно понял, что умирает — и что вот и всё. Конец. Просто конец — не спасительное забвение, а конец всего, и что никогда ничего больше и вправду не будет, и что он вообще никогда больше ничего сделать не сможет, потому что всё, всё закончилось, и Хогвартс-экспресс досрочно прибыл на конечную станцию, приехали, вылезай, дружок. Он дёрнулся снова — и случайно вдохнул, и тёмная ледяная вода хлынула к нему в лёгкие, раздирая их и выдавливая оттуда последние пузырьки жизни.
Vhlamingo
Alteya Может, это вообще она ему разобьёт сердце!Понимаю но Erin Go Bragh!😁 Не... Если не поэтому, то всякое бывает. А если только из-за того что Гвен оборотень!.. 2 |
Alteya
Vhlamingo Хм. Да, такое может быть. Но т. к. перс мне близко не знаком, ему трудно сопереживать.Может, это вообще она ему разобьёт сердце! И да, "свои" для меня всегда значат больше. |
Vhlamingo
Alteya Ну это нормально. )Хм. Да, такое может быть. Но т. к. перс мне близко не знаком, ему трудно сопереживать. И да, "свои" для меня всегда значат больше. 1 |
Alteya
А вы всегда всем отвечаете?) Из всех персонажей Вы мне больше всех напоминаете или Мальсибера (насколько я могла с ним познакомиться) либо Люциуса. Сори если че-то не то сказала. |
Vhlamingo
Alteya Ну это же мои истории, конечно, я всем отвечаю. ) Зачем иначе вообще выкладывать-то? )) А вы всегда всем отвечаете?) Из всех персонажей Вы мне больше всех напоминаете или Мальсибера (насколько я могла с ним познакомиться) либо Люциуса. Сори если че-то не то сказала. Почему не то? Я комплименты люблю! ) 2 |
Vhlamingo
Alteya Давайте! ) Хахахах Какой прекрасный ответ) Не буду дальше душнить) Лучше окунусь в прекрасную историю🫶🦩 Приходите комментировать дальше. ) 1 |
isomori Онлайн
|
|
Ну имеет право англичанин не любить ирландцев. ) Так он валлиец |
Vhlamingo
Показать полностью
А вот... Да, все так и есть.((Я тут подумала... Оборотни, они, получается, самая незащищенная часть населения. То есть к этому же Эндрю можно подойти под обороткой. (под оборотным к оборотню)) и похитить его. Вряд ли его семья обратится в аврорат. Он ведь не человек теперь. Так, тварь тёмная. Сбежал в леса и бегает с такими как он под луной. (а на самом деле он сидит у меня в подвале, и я на нем экспериментальные зелья или заклятия испытываю. Ну и что, что помрёт через три луны, следующего такого найду. Жаль кншн что что-то долгосрочное нельзя испытывать, но краткосрочное вполне. Или просто я садист и люблю мучить людей. Оборотни ведь опасны только одну ночь, на которую их можно запирать в клетку. А так сидит в кандалах, а я над ним издеваюсь как хочу. И никто не узнает. И никто не поможет.) Вообще конечно ещё одному человеку повезло с Крисом❤️ Повезло, да.) А Крису понравилось спасать.) isomori Так он валлиец Тоже верно. Но и валлиец имеет право!) |
Vhlamingo
Да магглорожденного у которого семья понятия не имеет что делать? А что мешает похитить маггла - вот вообще всем будет пофигу. ))) 2 |
Alteya
Vhlamingo Жесть какаяДа, все так и есть.(( Повезло, да.) А Крису понравилось спасать.) Я ж думала вы меня опровергнете Мб там есть хоть какие-то законы которые защищают оборотней. А их нет. Рил, быть оборотнем это пипец. Я б сама наверное подумывала бы вскрыться после обращения. И дело не в самой ликантропии, что само по себе штука не шибко приятная, хоть есть и преимущества. Ахахахахах да) спасатель) злится но возится. Хороший человек. Зачем ему? А не бросил. Спасал. Он такое солнышко, я не могу. А щас надо перерыв. Потому что сперва я чуть не поседела когда Долиш "произнёс два слова" задерживая Гвен. Я рил же думала что он её убил! И в следующей главе приходит МакДугал и говорит что Крис его клиент! Поступил из аврората! Ааааа! А тут говорили что он не умрёт! Потом выдохнула конечно) 1 |
Vhlamingo
Показать полностью
Alteya Нет там таких законов. Жесть какая Я ж думала вы меня опровергнете Мб там есть хоть какие-то законы которые защищают оборотней. А их нет. Рил, быть оборотнем это пипец. Я б сама наверное подумывала бы вскрыться после обращения. И дело не в самой ликантропии, что само по себе штука не шибко приятная, хоть есть и преимущества. Ахахахахах да) спасатель) злится но возится. Хороший человек. Зачем ему? А не бросил. Спасал. Он такое солнышко, я не могу. А щас надо перерыв. Потому что сперва я чуть не поседела когда Долиш "произнёс два слова" задерживая Гвен. Я рил же думала что он её убил! И в следующей главе приходит МакДугал и говорит что Крис его клиент! Поступил из аврората! Ааааа! А тут говорили что он не умрёт! Потом выдохнула конечно) Слушайте, там оборотни вообще не люди: они то существа, то твари, в зависимости от того, что решит министерство. Какие законы, о чём вы. Ну... А что делать-то? Кто, кроме него? Как бросить? Его вот бросили когда-то. Он так не желает! Ну зачем же перерыв. Там всё только начинается! 1 |
Alteya
Vhlamingo А судят как людей! Какое-то хреновое правосудие! Права тварей, а обязанности людей!Нет там таких законов. Слушайте, там оборотни вообще не люди: они то существа, то твари, в зависимости от того, что решит министерство. Какие законы, о чём вы. Ну... А что делать-то? Кто, кроме него? Как бросить? Его вот бросили когда-то. Он так не желает! Ну зачем же перерыв. Там всё только начинается! Да уж. Кому они нужны кроме него. Ни даже хваленому Мунго. Тч! Я очень сочувствую маленькому Крису. Мог бы наоборот, желать чтобы все пережили то что он. А он спасает. Нене Слишком эмоционально) надо время)) |
Vhlamingo
Alteya А вот. А судят как людей! Какое-то хреновое правосудие! Права тварей, а обязанности людей! Да уж. Кому они нужны кроме него. Ни даже хваленому Мунго. Тч! Я очень сочувствую маленькому Крису. Мог бы наоборот, желать чтобы все пережили то что он. А он спасает. Нене Слишком эмоционально) надо время)) Никому они не нужны. Ну, у него есть объект ненависти: это волшебники. А раз все волшебники сволочи, должны быть и свои - а кто свой? Оборотни! Эх. Ну я буду вас ждать. ) 1 |
Ах да. И то что сделал Долиш-старший с Гвен...
Вроде как и его можно понять Но не хочу я такого понимать! Он просто *нецензурно* |
Vhlamingo
Ах да. И то что сделал Долиш-старший с Гвен... О! То ли ещё будет!Вроде как и его можно понять Но не хочу я такого понимать! Он просто *нецензурно* Его можно понять, да. Единственный сын - и вот это. Он-то хорошо знает, что такое оборотни. 1 |
Alteya
Vhlamingo Спасибо 🦩🫶А вот. Никому они не нужны. Ну, у него есть объект ненависти: это волшебники. А раз все волшебники сволочи, должны быть и свои - а кто свой? Оборотни! Эх. Ну я буду вас ждать. ) Это волшебно, когда можно пообщаться с таким восхитительным автором! |
Vhlamingo
Alteya Приходите! ) Автор любит таких читателей. Спасибо 🦩🫶 Это волшебно, когда можно пообщаться с таким восхитительным автором! И второй автор тоже, только он очень занят пока. 1 |
miledinecromant
Vhlamingo На магглах наверное не имеет смысла зелья испытывать. Они вроде на них слабее действуют.Да магглорожденного у которого семья понятия не имеет что делать? А что мешает похитить маггла - вот вообще всем будет пофигу. ))) А именно мучить оборотня намного интереснее. Повышенная регенерация и все заживает при трансформации. А если выпускать погулять(в ограниченном чарами пространстве) , чтоб не помер в клетке, то мучить можно годами. |